Читаем без скачивания Сын Петра. Том 5. Ветер перемен - Михаил Алексеевич Ланцов

Подъехали бойцы.

Освободили царевича, прославляя волю Всевышнего, благодаря, которому они успели. А потом повезли на встречу к башкирским старейшинам, к которым тот так и так ехал…

Пока ехал — думал.

Вся эта история выглядела странно и дурно. Что первое нападение, что спасение… Да, сам он расслабился. Да, почти ничего не знал про степь и ее манеру ведения дел. Да, недооценил незнакомую культуру военного дела. Но… слишком много этих самых «но».

Зашел значит Алексей в юрту.

Сел.

Поздоровался.

Поблагодарил за спасение. Вежливо. В конце концов, даже такое спасение — это спасение. А потом спросил:

— Вы знаете кто меня похитил?

— Пришлые. С юга.

— И откуда они тут?

— На торг пришли в город. Караван с охраной. Это люди, которые караван сопровождали. Часть их.

— А откуда пришлые знали, что я приеду?

— Так из Перми гонец пришел. Весь город знал. Все что можно чистилось, красилось и прихорашивалось.

— Какой гонец? — удивился царевич, который никого не отправлял.

— Да почем нам знать? Прибыл. Сообщил. И обратно ушел.

— И дорогу тоже все знали?

— А как же? Гонец сказал — речным путем пойдешь. А он у нас тут один, ежели от Перми.

— Но на меня напали на берегу.

— Так что в том хитрого? — лукаво улыбнулся один из старейшин. — Вели твой корабль видимо несколько дней. Ждали подходящего момента для нападения. Обычно ведь пристают к берегу на ночлег и отдых. Или просто чтобы ноги размять. Вот тогда и нападают. А тут ты зачем-то казаков взял местных и по берегу сам пошел. Упростил им дело.

— Упростил… — медленно повторил царевич.

— Чего на корабле то не сидел? — спросил другой. — Могло и обойтись. Мы видели какая там у тебя охрана. Кстати, а чего ее не взял в верховые?

— Доспехи тяжелые. А лошадей нормальных у местных казаков не было. Доходяги. Пришлось бы тащить целый табун и постоянно пересаживаться. Да и откуда мне знать, что на землях верных подданных моего отца кто-то решится напасть на меня столь дерзким манером? Да еще таким количеством. Ведь натурально банда. Мне ведь твердили, что вы свои земли крепко держите.

— Крепко держим, — кивнул один из старейшин. — Но всякое случается.

— Всякое. Да. Меня могли и убить. Как бы вы потом объяснялись с отцом?

— Всевышний отвел.

— Отвел… — вновь медленно повторил царевич, покачав головой. — Что-то прости господи неправильное во всем этом. Ну да ладно.

Дальше они перешли к делу.

Собственно старейшины башкир «поставили старую пластинку» и стали жаловаться на притеснения и обиды, что творили им царские люди. А они, верные подданные Петра Алексеевича… самые преданные…

— Настолько преданные, что у вас под боком напали на его наследника?

— Это случайность! Да и мы тебя сразу же отбили!

— То, что вы меня отбили — вот где случайность. Откуда и узнали?

— В степи немного тайн. — возразил первый старейшина.

— Велика степь, а все видно. — добавил второй старейшина.

— Вот как? Занятно. Значит то, что эти пришлые затеяли, вы не приметили. А как они пакость учинили и людей, мне служащих, побили, сразу все прознали? Очень интересно. Очень. Впрочем, давайте вернемся к притеснениям. Какие со стороны царевых людей нарушения вы уже назвали. Их нужно проверять, но, допустим все так и есть. Люди слабы, и я легко поверю, что, дорвавшись, творят пакости. Как говорится — до царя далеко, до Бога высоко. Однако же нарушения идут не только с их стороны. Вы тоже нарушаете.

— Мы?

— В принципе у царя к вам есть два вопроса. Первый заключается в том, что договор с Иоанном Васильевичем заключали одни племена. А теми привилегиями кто пользуется? Разве только они? Вон вас ныне сколько. И все — на особом положении[9]. Разве же это правильно?

— Но царь никогда нам в том не пенял.

— А вы и рады пользоваться его добротой и человеколюбием! Отчего все больше владений под вашу руку уходит. Вон — уже с калмыками сомкнулись землями и бузу бузите. Поговаривают, что как бы вы войной друг на друга не пошли. А начиналось же совсем с других земель и иных племен. Через что вы грубо нарушали заключенный договор.

Его собеседники промолчали.

Большая часть присутствующих старейшин как раз и относилась к тем самым племенам, которые самостийно присоседились. Приписались в башкиры. Многие из них имели на то этнические основания, но не все. Далеко не все. Да и основания основаниями, а договор все же не с ними заключался. На что им прямо и указали.

— Второй вопрос заключается в восстаниях. Вы поднимали два больших восстания. Очень, очень странных. Первое как произошло? В то самое время, когда Россия вела тяжелую войну на западе с ляхами да литвинами. Очень вовремя, не находите? Ни до, ни после царские люди вас особливо не притесняли, а тут… прям так стали притеснять, что терпеть нет никакой мочи? И челобитную не пошлешь и с жалобой не поедешь, не так ли? Только за оружие хвататься и остается. Беда-беда. А второе? Так опять война шла, притом вновь непростая. В этот раз с османами. Совпадение? Не находите, что оно очень подозрительное? Самые верные и преданные подданные русского царя дважды били ему в спину в момент трудностей великих. Как-то не стыкуются поступки со словами.

— Это просто совпадение! — поспешно воскликнул кто-то, а остальные поддакнули.

— Два подряд? — улыбнулся царевич, когда они утихли. — А вот в Москве думают, что вам кто-то заносил денег и помогал восстать. И то не восстания были, вызванные порухой прав, а обычная измена. И чем дальше, тем более громче звучат эти голоса. Ведь в иные годы вы как-то мирились с теми притеснениями, о которых говорили мне тут. Тем более, что многие из них проводились не без участия местной знати. И царевы люди без вашей же поддержки всего этого и не сделали бы. Не так ли?

Помолчали.

Недовольно.

Очень недовольно. Но промолчали. Переглядываясь.

— Как вы видите — на лицо вопрос с доверием друг другу. Ради этого я и ехал к вам. Старый договор, в сущности, уже давно потерял всякий смысл. И нам нужно подписал новый.

— И какой он будет?