Читаем без скачивания Агни Йога с комментариями. Том 1 - Наталия Ковалева

Некий отшельник вышел из своего уединения с вестью, говоря каждому встречному: "Имеешь сердце". Когда же его спрашивали, почему он не говорит о милосердии, терпении, преданности, любви и всех благих основах жизни, он отвечал: "Лишь бы не забыли о сердце, остальное приложится". Действительно, можем ли обратиться к любви, если ей негде пребывать? Или где поместится терпение, если обитель его закрыта? Так, чтобы не терзаться неприложимыми благами, нужно создать для них сад, который откроется среди осознания сердца. Станем же твердо на основе сердца и поймем, что без сердца мы шелуха погибшая.

390. Кто любит цветы, тот на пути сердца. Кто знает устремление ввысь, тот на пути сердца. Кто знает о мирах Высших, тот на пути сердца. Кто готов к Беспредельности, тот на пути сердца. Так будем звать сердца к познанию Источника. Правильно понять, что сущность сердца принадлежит как к Тонкому, так и к Огненному Миру. Можно осознавать миры в сердце, но не в уме. Так мудрость противоположна уму, но не запрещено украсить ум мудростью.

391. Чувство всегда одержит верх над разумом. Нужно принять это как непобедимую истину. Потому, когда говорим о сердце, мы утверждаем твердыню чувства. Но как далеко чувство сердца от похоти! Учение о творящем чувстве будет познанием творчества мыслей. Не будем расчленять область мыслей, ибо это одно цветущее поле. Знаем посев чувств, но где же плоды одного разума? Не может творить рассудок, если не дать зерно сердца. Так, когда говорим о сердце, говорим о Прекрасном.

392. Считаю, можно пустить существующую насущную жизнь по руслу сердца, но при знании основных законов. Так Утверждаю сущность построения твердого и прекрасного.

393. Поверх Учения не забудем о Битве. Необычно, что во время великого приступа мы толкуем о сердце прекрасном. Можно назвать Наши беседы утверждением спокойствия.

394. "И Положил с вечера мысль на сердце, а заутро Дал решение", — сказано о Старце Горы в хрониках персидских1. Для многих это сказка-прибаутка. Между тем целое Учение дано в этом речении. Именно, "положил мысль на сердце". Нигде иначе не может преобразиться мысль, как на престоле сердца. У многих читателей книги "Сердце" явится соображение — неужели мы вынесли нечто новое и приложимое? Таким людям хотелось бы иметь аптечное предписание и возвышать сердце патентованными пилюлями. Для них Указ положить мысль на сердце — чепуха. И мысль им трудно расчленить в своем сознании. И сердце им невозможно найти по извилинам рассудка. Но тот, кто уже почуял престол сердца, тот познает и дисциплину духа. Мы посылаем зовы о сердце тем друзьям, которые встретятся на перепутье Востока. Тем посылаем зовы единения, сердце которых приложилось уже к музыке сфер. Кому сферы — пустота, тому и сердце — лишь мешок кровавый.

395. Кто же может сейчас быть несерьезным, когда все, кто мыслит, понимают крушение старого мира. Именно крушение, ибо многое еще не изжито. Но ввержены в одно горнило несоизмеримые вещества! И понятие отсутствия дисциплины, умерщвляя, несет в себе разложение. Нужно собрать все мужество, чтобы идти мыслью о сердце. Трепещет вибрация, и невозможно требовать от воинов четкости, когда смута затемняет глаза. Превозмогайте тревогу, ибо мир трепещет, но не думайте, что можно мыслить обычно. Только о будущем, только об Учителе!

396. Престол сердца называется не только как символ, но также и потому, что при положении мысли на сердце можно ощущать легкое как бы давление в верхней части сердца. Ощущение это настолько тонко, что непривычный к тонкому чувствованию даже не заметит его. Но люди с утонченным сознанием ясно почувствуют это давление мысленной энергии.

397. Часто смешивают явление волевой посылки с сердечной энергией. Можно легко отличить волевой приказ, при котором явление мозга действует через глаз или током конечностей. Для воздействия сердцем не требуется внешних приемов. Можно сказать, что за последнее столетие Запад воспринял мозговые методы потому, что они очевидны, хотя и поверхностны, и несовершенны, как и все, нуждающееся во внешних приемах. Восток, несмотря на многие падения свои, все-таки сохранил методы сердца. Так во всем будем устремляться к внутреннему, иначе говоря, к глубокому.

398. Чтобы приблизиться к методу сердца, нужно прежде всего полюбить мир сердечный или, вернее, научиться уважать все, сопряженное с сердцем. Многие совершенно не представляют себе различие пути мозга и сердца. Трудно этим мозговикам принять Миры Высшие. Также не могут они представить себе преимущество Тонкого Мира. Явление сфер тонких будет соответствовать состоянию сердца. Так сердце, уже звучащее пространственным ритмом, будет знать и звучание сфер, и аромат тонкий, и ему преклонятся цветы созвучащие. Видеть цветы Тонкого Мира — значит уже подняться в сферу Прекрасного. Можно увидеть эти очищенные образы и при бодрствовании, но для этого нужен пламень сердца. Можно видеть и огонь сердца прекрасный — порхающим над сердцем. Но для этих проявлений нужно зажечь сердце. Так, сердце не есть отвлеченность, но мост к Высшим Мирам.

399. Защищенность не есть еще сопротивляемость. Все мечтают о развитии сопротивляемости. Невосприимчивость есть лишь слабая степень явления сопротивляемости. Иммунитет в сердце, но активная сопротивляемость тоже не в мозгу. Лишь энергия сердца делает человека неуязвимым и несет его поверх препятствий. Так можно запомнить о сердце как об оружии. Именно оружие Света — сердце. Но пусть не заподозрят в Нас противников мозга. Пусть добрый пахарь-мозг трудится над своими посевами; пусть он утучняет зерна и несет мысль утонченную, заостренную боями. Но современное погибельное положение создалось извращенным помыслом мозга. Потому снова обратимся к сердцу как к судье и водителю. Кто поможет близким найти путь сердца, тот найдет и свое совершенствование.

400. Правильно заметили, что многое должно быть совершено самими. В этом разгадка, почему помощь приходит в последний момент, иначе невозможно совершенствоваться духом. Также было бы недопустимым пресекать течение энергии, если оно идет правильно. Если самоубийство есть величайшее преступление, то и всякое пресечение потока устремленной энергии также вредно. Лишь для совершенствования духа мы здесь. Так не будем пресекать живоносную энергию. Понятие Сантаны есть обширное утверждение потока энергии.

401. Призовем находчивость для утверждения сопротивляемости. Нужно эту мысль положить на сердце, иначе она не приложится к исполнению. Главное, чтобы Указания не оставались без приложения. Благословенны опасности, они научают единению и сопротивляемости. Когда же усилить эти состояния утверждением сердца, то и доспех готов. Доспех для Марса готовили и ковали Вулкан и Венера, так символ мифа мудрого сочетает понятие жизни.

Как нужно бывает объединение молчанием! Ничто так не влияет на сердце, как напряженное молчание.

402. Мантры и все молитвы могут поддерживать внешний ритм, но также могут служить как соединение с Высшим Миром. Много людей ухитряются не получить из молитвы ни внешнего, ни внутреннего смысла. Прекрасные ритмы Риг-Веды умерли, ибо не проникли в сердце. Можно считать эту аритмичность как признак последнего периода Кали Юги. Именно тьма будет всеми мерами нарушать всякую стройность. Диссонанс является отличительным признаком всех современных искусств. Даже можно заметить, как консонанс и мажор сделались как бы отличительным признаком устарелости. Нужно иметь известное мужество, чтобы продолжать творить в консонансе мажора-маэстозо1. Так нужно по всему строению жизни отмечать отклонение от всякого героизма. Во всем мире трусливая злобность отличает сторонников тьмы и Хаоса. Но сердце просит устроения, ибо знает, насколько заразителен Хаос. Каждое разложение порождает такое же.

403. Нужно понимать, как проходит граница Света и тьмы. Правда, она извилиста, но по сердцу можно безошибочно узнать приверженцев тьмы. Может ли устремиться темный сердцем ввысь? Устранит ли ложь и себялюбие в уявлении жизни? Поборет ли страх перед будущим? Так и различайте: кто боится будущего, тот от тьмы. Это самый верный пробный камень.

404. По записям Матери Агни Йоги можете видеть, что смута отражается почти подобно космическим сотрясениям. В чем же дело? Конечно, смута, при которой вспыхивают огни особой ненависти, может равняться огням подземным. Конечно, могут быть целые кровопролитные сражения, при которых будет больше ужаса или исполнения долга, и таким образом они не достигнут особого напряжения. Войны редко будут равно напряжены, потому смута религиозная или революционная может дать несравненно сильнейшее общее напряжение. Потому напряжение измеряется не количеством выстрелов, не числом противников, но общим сознательным сердечным устремлением. Именно, как сказано, одинаково возмущение стихий, когда оно происходит из подземного или надземного огня. Но нет сильнее огня, нежели огонь сердца.