Читаем без скачивания Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту - Цицерон Марк Туллий

CMXXVII. Курию

[Fam., XIII, 49]

Место и год не известны

Цицерон шлет большой привет проконсулу Курию5162.

Квинт Помпей, сын Секста, связан со мной дружескими отношениями по многим и давним причинам. Хотя он и ранее привык к тому, что его имущество, влияние и авторитет находятся под защитой благодаря моей рекомендации, но теперь, когда ты управляешь провинцией, он, благодаря моему письму, конечно, должен получить возможность понять, что он никогда никому не был препоручен в большей степени. По этой причине прошу тебя настоятельнее обычного — хотя ты, ввиду наших дружеских отношений, и должен уважать всех моих друзей наравне со своими — прежде всего принять его под свое покровительство так, чтобы он понял, что ничто не могло послужить ему на пользу или во славу в большей степени, чем моя рекомендация. Будь здоров.

CMXXVIII. Квинту Марцию Филиппу, в провинцию Азию

[Fam., XIII, 73]

Место и год не известны

Марк Туллий Цицерон шлет привет проконсулу Квинту Филиппу5163.

1. Поздравляю тебя с твоим благополучным возвращением из провинции к своим, причем добрая слава и государство невредимы. Если бы я видел тебя в Риме, то я лично поблагодарил бы тебя за то, что мой ближайший друг Луций Эгнаций был предметом твоей заботы, отсутствуя, а Луций Оппий — присутствуя5164.

2. С Антипатром из Дербы5165 меня связывает не только гостеприимство, но также чрезвычайно близкие дружеские отношения. Я слыхал, что ты сильно разгневался на него, и я был огорчен. Об обстоятельствах дела судить не могу; я только убеждаю себя в том, что ты, такой муж, ничего не сделал необдуманно. Однако, во имя наших давних дружеских отношений, еще и еще прошу тебя простить ради меня его сыновей, которые находятся в твоей власти, если только, по твоему мнению, при этом не страдает твое доброе имя. Если бы я так полагал, то я никогда не просил бы тебя, и твоя добрая слава была бы для меня гораздо важнее, чем дружеские отношения с ним. Но я убеждаю себя в том — возможно, я ошибаюсь, — что это обстоятельство скорее послужит тебе во славу, чем принесет осуждение. О том, что возможно сделать и что ты можешь сделать ради меня (ведь в том, что ты хочешь, я не сомневаюсь), пожалуйста, извести меня, если тебе не будет трудно.

CMXXIX. Кваттуорвирам и декурионам

[Fam., XIII, 76]

Рим, год не известен

Марк Туллий Цицерон шлет привет кваттуорвирам и декурионам5166.

1. У меня есть столь важные причины для дружеских отношений с Квинтом Гиппием, что ничто не может быть связано теснее, нежели мы между собой. Если бы это не было так, то я, по своему обыкновению, ничем не докучал бы вам. Ведь вы для меня наилучшие свидетели тому, что я, хотя я и убежден, что могу всё испросить у вас, всё же никогда не хотел обременять вас.

2. Итак, настоятельно еще и еще прошу вас, в виде почета мне, обойтись самым щедрым образом с Гаем Вальгием Гиппианом5167 и закончить с ним дело так, чтобы то купленное у вас владение, которое принадлежит ему в области Френеллы5168, могло быть свободным и необлагаемым5169. Если я испрошу это у вас, то буду считать, что вы оказали мне необычайную услугу.

CMXXX. Гаю Юлию Цезарю Октавиану

(Pseudo-Cicero ad Octavianum)

Место не известно, между 19 августа и 7 декабря 43 г.

Цицерон Октавиану привет5170.

1. Если бы твои легионы, чрезвычайно враждебные моему имени и римскому народу, позволили мне явиться в сенат и лично обсудить положение государства, то я сделал бы это и не столько с охотой, сколько по необходимости: ведь никакие лекарства, которые прикладываются к ранам, не причиняют боли в такой степени, в какой ее причиняют те, которые целительны. Но так как сенат, обложенный вооруженными когортами, не может принять искренно никакого другого постановления, кроме того, что он боится, — в Капитолии знамена, по Риму бродят солдаты, на поле5171 устраивается лагерь, вся Италия разрывается легионами, набранными ради нашей свободы, приведенными для порабощения, и конницей чужеземных народов, — то я в настоящее время уйду, уступая тебе форум, курию и святейшие храмы бессмертных богов, где, в то время как свобода уже вновь оживала, а затем снова была сломлена5172, сенат ничего не обсуждает, боится многого, потворствует всему.

2. А в ближайшее время, раз обстоятельства требуют этого, я уйду из Рима, который я, сохранив его, чтобы он был свободным, не смогу видеть в рабстве; уйду из жизни, которая, хотя она и тревожна, всё же, если она приносит пользу государству, утешает меня доброй надеждой на будущее; утратив ее, я без колебаний паду и уйду так, чтобы казалось, будто это судьба не поддержала моего суждения, а не присутствие духа — меня. Что же касается того, что является и указанием на недавнюю скорбь, — и свидетельством несправедливости в прошлом, и выражением чувств отсутствующих, то я не премину, — раз мне препятствуют сделать это лично, — отсутствуя, привлечь тебя к ответу за себя и за государство; при этом я говорю «за себя», словно мое спасение либо полезно государству, либо, во всяком случае, связано с всеобщим спасением; ведь, во имя покровительства бессмертных богов — если только я не тщетно призываю, тех, которые не преклоняют слуха и отвернулись от нас, — и во имя Фортуны5173 римского народа, которая, хотя она враждебна нам, некогда была милостива и, как я надеюсь, будет ею, — кто так чужд человечности, кто до такой степени недруг имени и месту этого города, что может либо скрыть это, либо не скорбеть, либо, если он никак не в силах врачевать недуги государства, не готов путем смерти избегнуть лично ему грозящей опасности?

3. Чтобы повести речь с начала и дойти до конца и последние события сопоставить с первыми — какой последующий день не был горше предыдущего и какой наступающий час не был для римского народа более бедственным, чем предшествовавший? После того как очень отважно, но мало счастливо отстранили Гая Цезаря от господства в государстве, Марк Антоний, муж в высшей степени храбрый (о, если б он отличался также мудрыми намерениями!) пожелал первенства, более царского, нежели это могло бы потерпеть свободное государство: он расточал государственные деньги5174, опустошал казначейство, уменьшал налоги, на основании записей5175 предоставлял городам и народам свободу от повинностей5176; он осуществлял диктатуру, навязывал законы, препятствовал назначению диктатора, презирал плебисциты5177, сам царствовал во время консульства, один пожелал все провинции5178; ему внушала отвращение провинция Македония, которую Цезарь взял себе как победитель. Какую надежду и какие расчеты следовало нам возлагать на него?