Читаем без скачивания Бомба под президентский кортеж - Максим Шахов

Так же неприязненно взирали на незнакомцев и двое лесорубов. Паша не мог понять, чего же в их взглядах было больше: неприязни или настороженности. И понятно, если к ним, как следует из логики нашего государства, чуть ли не каждый день должны шастать различные проверяющие, экологи, лесоводы и лесоохранники, не говоря уже о хулиганствующих «зеленых» различного толка.

– Хорошая деляночка вам попалась, – открыто улыбаясь и подходя ближе, сказал Паша. – Повезло. На себя горбатитесь или нанял кто?

Мужики при ближайшем рассмотрении оказались не такими уж и мужиками. Просто грузные фигуры да заросшие, привыкшие морщиться и щуриться лица создавали такое впечатление. Тому, что был с топором, рыжеватому и с клочкастой бородой и облезлым веснушчатым носом, было, наверное, лет тридцать пять. Худощавый, но жилистый, он часто сплевывал, как это делают люди, привыкшие жевать табак. Второй, управляющийся с бензопилой, лет на пять постарше, был, наоборот, низок ростом, широкоплеч. Смуглый от солнца и с белыми плечами и спиной, он выглядел комично, если бы не густая короткая борода и такая же густая нечесаная шевелюра, в которой обильно торчала осыпавшаяся хвоя, опилки, мелкие ветки. И маленькие недобрые глаза как будто тоже торчали из лица, буравили незнакомцев.

– Слышь, мужики, – предложил подошедший Коневский, – мы тут второй день по лесам бродим. Ноги все сбили. Вы не против, если у вас передохнем. Есть у нас кое-что и для души, и для здоровья!

Взгляд рыжего мгновенно потеплел, он призывно глянул на напарника. Тот хмуро еле заметно кивнул и взвалил бензопилу на плечо. Порядок лесорубы чтили. Не курили во время работы где попало, чтобы, не приведи господь, пожара не устроить. Инструмент не бросали на делянке. Прекратив работу на время, обязательно тащили все к своему срубу и складывали под навесом у дверей.

– А че бродите-то? – первым стал задавать вопросы рыжий. – Че выглядываете или ищете?

– Делянку хотим вот тоже подобрать. Вроде разрешили нам в Чите, а на месте все равно каждый участок оговаривать надо отдельно.

– А на кой вам, – низким хрипловатым голосом осведомился второй лесоруб. – На продажу, что ль, аль строитесь?

– И так и эдак, – засмеялся Паша, с удовольствием узнавая деревенский говор, который был приятен слуху с детства.

Паша привык к тому, как говорили в деревнях. Старики всякие байки рассказывали про тайгу, про леших, домовых, овинных, банных. И старухи, которые любили рассказывать свои не то сказки, не то приукрашенные истории из жизни. «Как в энти временна жил тут, говорят, купец, а у него был молодой приказчик…»

– Бревно нам нужно калиброванное, – начал объяснять Коневский, – бизнес у нас простой: рубим баньки, простые избы. Сейчас люди, у которых чуть денежки завелись, все норовят из города выбраться, на лоне природы обстроиться. Кто загородными домами интересуется, кто только летним жильем.

За разговором выяснилось, что Паша с Коневским нагрянули «в гости» очень вовремя. Как раз в двенадцать коренастый Никола и рыжий Серега «шабашат». Суп или щи стоят в горячей печи, каша тоже. Приправляют все консервами, тушенкой, салом. Есть у них тут и простой погреб, где температура держится не выше восьми градусов. Работают они на заготовке лет пять уже. Специалист от «фирмы», как они называли организацию-работодателя, приезжает раз в неделю, обходит делянку и отмечает новые деревья, подлежащие вырубке. И так каждое лето на новом месте.

Бутылка водки, а за ней и вторая очень расположили лесорубов к гостям. А уж палка дорогой колбасы, магазинный белый хлеб совсем сделали беседу душевной, разбавив однообразный рацион лесорубов. Да и гостям неудобно было объедать хозяев. Паша распинался, как самый опытный в таежных лесах, о «работе», о том, как ищут, валят и готовят бревна, как из них рубят строения, как придают товарный вид и какие есть современные средства против гниения древесины. Коневский лишь поддакивал, подыгрывал да подливал.

Никола и Серега не особенно пьянели. Просто Никола стал еще больше щуриться и чаще курить, а Серега, наоборот, стал больше болтать. И тут Коневский повел себя странно. Паша покосился на напарника, но промолчал, когда тот вдруг засуетился, стал искать в сумке какой-то особенный плавленый сырок. Он рылся, обещая показать, какой бывает у плавленых сыров чудесный вкус. Он даже выложил на землю рядом с собой их мощный ноутбук. Зачем-то достал бумажник и порылся в нем. Таблетка, что ли, некачественная попалась.

Как Паша понял, все оперативники «Панциря» при выходе на задание обязательно получали в лаборатории у Кирилла Андреевича кое-какие препараты. Обязательная медицинская аптечка, в которой преобладали обезболивающие, обеззараживающие, противошоковые препараты и различные стимуляторы. Были тут и средства для нейтрализации действия алкоголя. Насколько Паша смог понять за время подготовки в учебном центре «Панцирь», Кирилл Андреевич имел обширные связи в научном мире. Возможно, руководство «Панциря» тоже прилагало к этому руку и стремилось расширить научные контакты своего ведущего ученого. Интересно только, в каком статусе его подавали представителям научного мирового сообщества?

Паша знал о некоторых вариантах подобных препаратов, которые создавались во многих странах. Например, усилиями ученых из США и Австралии был создан препарат, который позволяет нейтрализовать действие алкоголя на головной мозг и тем самым избежать опьянения. За несколько лет кропотливой работы специалисты изучили клетки головного мозга, на которые действует алкоголь, и создали химическое соединение, способное их временно блокировать. Кирилл Андреевич отзывался об этой методике крайне негативно, полагая, что воздействие на клетки головного мозга никогда не проходит бесследно. Паша, как специалист по нанобиомедицинским технологиям, отчасти был с ним согласен.

За основу разработки своего препарата лаборатория «Панциря» взяла опыт израильского медицинского центра «Хадаса Эйн Керем». В результате было найдено средство именно против опьянения. Основано оно было на методоксине – веществе, использующемся для лечения алкоголизма. Как оказалось, методоксин значительно снижает действие алкоголя. Паша, как и все оперативники, прошел курс определения переносимости препарата и узнал его действие на себе. После ста граммов выпитой водки на голодный желудок он попал под пристальный осмотр ученых и серию различных, довольно глубоких тестов. Они показали, что в период очень короткого расчетного времени концентрация алкоголя в крови быстро пошла на убыль, и тест на симуляторе вождения Паша прошел успешно. С моторикой и когнитивной функцией тоже все было в полном порядке.

Сейчас Паша с Коневским лишь изображали, что их развезло «с устатку», и болтали на различные абсолютно нейтральные темы. О лесе, современных инструментах, о жизни в краю, зарплатах, чиновниках. Паша никак не мог понять, куда же клонит его напарник, а спросить возможности не было. И зачем он так старательно демонстрировал ноутбук, пачку денег в бумажнике? Хочет показать, что мы солидные и крутые парни? Зачем ему рисоваться перед этими…

– Я это… – неопределенно махнул рукой Никола, – щас приду. Че-то не очень с пузом.

Он поднялся и тяжело двинулся к покосившейся избушке. От Паши не укрылось, как удивленно посмотрел вслед дружку Серега. Он болтал без умолку, то дергая себя за нос и сплевывая рядом на землю, то теребил большой неуклюжий перстень на безымянном пальце. Паша давно заметил это сомнительное украшение. Самодельщина, причем очень низкого пошиба. Или в зоне делали, или армейские мастера на срочной службе. Перстень изображал череп и перекрещенные кости. Там, кажется, даже было что-то написано, но очень мелко.

Паша собрался разлить по кружкам остатки водки, когда откуда-то из-за дома раздался призывный голос Николы.

– Серега! Слышь, иди сюда! Че-то я тут не пойму…

– Ща, пацаны, – все еще продолжая довольно лыбиться, сказал Серега. – Видать, опять какая-то сука пыталась в погреб подкоп делать. Ща я…

Он поднялся и пошел на голос приятеля довольно уверенно. Коневский смотрел вслед лесорубу пристально, аккуратно вытирая руки о носовой платок. Откуда он взялся и когда Коневский его достал, Паша за разговором и не понял. Как-то не очень уместно он тут смотрелся. Это как в детстве летом в деревне носки. Или брючки со стрелками.

– Понял, нет? – быстро спросил Коневский. – На перстень обратил внимание?

– Не понял? Ты о чем?

– Дурила, ориентировки забыл? – беззлобно прошипел Коневский. – По одному из грабежей на трассе проходит такой перстень, как на пальце этого рыжего.

– Перстень? Я…

Паше пришлось признаться самому себе, что он зря не вчитывался в ориентировки так тщательно, как это делал тот же Коневский. Паша пытался запомнить приметы грабителей, когда они фигурировали, особенности оставленных грабителями следов, а похищенное… Паша полагал, что похищенное всплывет теперь далеко отсюда или просто не очень скоро. Это же улики, кто же с ними станет валандаться непосредственно после грабежа и в районе, где он совершен. Попытки вспомнить ориентировки на грабителей ни к чему не привели. Примет почти не было.