Читаем без скачивания Ключ к Ребекке - Кен Фоллетт

В руке Смит держал портфель.

Вольф довольно ухмыльнулся.

– Вон он идет. Ты готова?

– Нет.

Соня хотела пощекотать ему нервы. Конечно, она успеет. Вольф забрался в шкаф, закрыл дверцы и приник к отверстию.

Он слышал, как Смит протопал по мосткам, а затем по палубе.

– Алло! – позвал майор.

Соня молчала.

Через отверстие Вольфу было видно, как Смит сошел вниз по ступенькам и стал озираться.

– Есть кто-нибудь дома?

Смит уставился на штору, отделявшую спальню от гостиной. В голосе его угадывалось разочарование.

– Соня?!

Шторы раздвинулись. Держа края штор широко разведенными руками, перед ним предстала Соня. Она соорудила себе высокую, сложную прическу, которую обычно делала перед выступлением в ночном клубе. Одетая в прозрачные шаровары, выше пояса она была обнажена, если не считать «ошейника» из бижутерии. Соски своих полных загорелых грудей Соня намазала губной помадой.

«А она молодчина!» – подумал Вольф.

От такого великолепия майор Смит вытаращил глаза. Он смог только произнести:

– Вот это да! О господи. Вот это да!

Вольф в шкафу давился от смеха.

Смит выпустил из рук портфель и подбежал к Соне. Когда он обхватил ее руками, она шагнула назад и задвинула шторы.

Вольф выбрался из шкафа.

Портфель лежал на полу, рядом со шторой. Вольф встал на колени, подоткнув свою галабею, и перевернул портфель замками к себе. Они были заперты.

Вольф прошептал:

– Lieber Gott![10]

Он пошарил глазами. Нужна была булавка, скрепка, иголка или что-нибудь в этом роде, чтобы открыть замки. На цыпочках он прошел в кухню и осторожно вытащил ящик. Шампур – слишком толстый, иголка от проволочной щетки – слишком тонкая, нож для овощей – слишком широкий… На небольшом подносе около раковины он нашел одну из Сониных заколок для волос.

Вольф прокрался обратно к портфелю и всунул заколку в отверстие замка. Повертев ее, он встретил сопротивление и поднажал.

Заколка сломалась.

Вольф прошептал проклятие.

Он посмотрел на циферблат своих часов. В прошлый раз любовный натиск Смита продолжался около пяти минут. «Надо было сказать Соне, чтобы она его задержала подольше», – подумал Вольф.

Взяв нож с гибким лезвием, которым до этого открывал шкаф, он осторожно подсунул его под один из замков портфеля. Но стоило немного надавить, и нож начал гнуться.

Вольф, конечно, мог бы сломать замки всего за несколько секунд, но не хотел делать этого, поскольку тогда майору станет ясно, что портфель открывали. Он не испытывал страха перед Смитом, просто нельзя, чтобы майор понял настоящую причину его любовного приключения: если в портфеле находятся ценные документы, Вольф рассчитывал иметь к ним регулярный доступ.

Но если он не сможет открыть замки, тогда Смит вообще ему не нужен.

А что случится, если он сломает замки? Смит закончит свои дела с Соней, наденет штаны, возьмет портфель и увидит, что его кто-то открывал. Он обвинит в этом Соню. Чтобы явка на плавучем домике не провалилась, Вольфу придется его убить. Каковы будут последствия? Еще одно убийство британского офицера, на этот раз в Каире. Ну и охота же на него начнется! А будут ли они связывать убийство с Вольфом? Интересно, Смит кому-нибудь рассказывал о Соне? А может, кто-нибудь видел их вместе в клубе «Ча-ча»? Смогут ли британцы «вычислить» явку на плавучем домике?

Все это представлялось очень рискованным, но самое плохое было то, что Вольф может остаться без источника информации и ему придется все начинать с нуля.

Тем временем его соплеменники ведут кровопролитные сражения там, в пустыне, и им нужна информация.

Вольф молча стоял посередине гостиной и напряженно думал. У него вроде промелькнула в голове спасительная мысль, но тут же улетучилась. По другую сторону шторы что-то бормотал и стонал Смит. Интересно, он уже снял штаны или нет?

Штаны – вот о чем он подумал!

Ключи от портфеля могли быть в кармане этих штанов.

Вольф заглянул в спальню через щель между половинками шторы. Смит и Соня лежали на кровати. Она с закрытыми глазами – на спине. Он – рядом, подперев голову рукой и гладя ее тело. Время от времени она выгибалась дугой, имитируя наслаждение. Затем Смит наполовину взобрался на нее, приложив свое лицо к ее груди.

Но все еще не снял свои армейские шорты.

Вольф просунул голову в щель и стал делать знаки, стараясь привлечь внимание Сони. Мысленно он твердил: «Посмотри же на меня, женщина!» Смит поочередно целовал ее груди. Соня открыла глаза и, глядя поверх блестящей от бриллиантина головы Смита, увидела отчаянные жесты Вольфа.

Беззвучно, одними губами, он прокричал:

– Сними с него штаны!

Она нахмурилась, силясь понять движения его губ. Вольф шагнул внутрь спальни и жестами изобразил процесс снимания штанов.

Соня поняла, и лицо ее прояснилось.

Вольф шагнул обратно за штору и стал смотреть в щелку.

Ему было видно, как Соня начала расстегивать пуговицы на шортах Смита. Смит замычал. Соня закатила глаза от отвращения. Вольф подумал: «Хватит ли у нее ума бросить штаны в мою сторону?»

Смиту, видимо, надоела эта возня, он сел на кровати и снял шорты сам. Сбросив их на пол, лег обратно.

Край кровати находился примерно в пяти футах от того места, где стоял Вольф.

Он лег на пол, раздвинул рукой половинки шторы и пополз, как индеец, продвигаясь дюйм за дюймом и слушая, как Смит шепчет:

– Боже, какая ты красивая!

Вольф был уже у цели. Одной рукой он начал ощупывать шорты в поисках кармана. Найдя его, сунул туда руку.

Карман был пуст.

Парочка на кровати зашевелилась. Смит что-то проворчал. Затем раздался голос Сони:

– Нет, нет, лежи спокойно.

«Молодец, девчонка!» – подумал Вольф.

Он перевернул шорты и нашел второй карман.

В нем тоже ничего не было.

«Должны быть еще карманы», – лихорадочно размышлял Вольф. Он уже отбросил предосторожности, ощупывая ткань в поисках твердого предмета. Безрезультатно. Поднял шорты…

Под ними, на полу, лежала связка ключей.

Вольф издал сдавленный вздох облегчения.

Ключи, должно быть, выпали из кармана, когда Смит бросил шорты на пол.

Вольф схватил ключи и шорты и начал отползать назад за штору.

В этот момент он услышал шаги на палубе.

Смит произнес пискляво:

– Черт побери, что это там?

– Тихо! – успокоила Соня. – Это всего-навсего почтальон. А вот так тебе нравится?

– О да!

Вольф наконец пробрался за штору и взглянул вверх. В это время почтальон как раз клал письмо на верхнюю ступеньку трапа около входного люка. К ужасу Вольфа, почтальон его заметил и крикнул:

– Sabah el-kheir – доброе утро!

Вольф приложил палец к губам, затем приставил ладонь к щеке, имитируя спящего, и показал пальцем в сторону спальни.

– Прошу прощения! – прошептал почтальон.

Вольф движением руки приказал ему уйти.

Из спальни не доносилось ни звука.

Интересно, встревожили ли Смита слова почтальона? Наверное, нет, решил Вольф: можно было допустить, что почтальон сказал «доброе утро» просто потому, что люк был открыт и он подумал, что кто-то есть дома.

Любовные утехи за шторой возобновились, и Вольф вздохнул свободнее.

Он перебрал ключи, выбрал самый маленький и попробовал открыть замки портфеля.

Ключ подошел.

Вольф открыл портфель. Внутри лежала твердая картонная папка с бумагами. Он взмолился: «Больше никаких меню, пожалуйста». Открыв папку, Вольф прочитал начало первого документа:

ОПЕРАЦИЯ АБЕРДИН

1. На рассвете 5 июня силы союзников начнут крупномасштабное контрнаступление.

2. Контрнаступление будет осуществляться по двум основным направлениям…

Вольф оторвал взгляд от текста.

– Мой бог, – прошептал он. – Вот оно!

Он прислушался. Возня в спальне усилилась. Было слышно, как скрипят пружины кровати, и ему даже почудилось, что все судно слегка раскачивается. Времени оставалось в обрез.

Документ оказался очень подробным. Вольф не знал точно, как работает вся цепочка британского командования, но полагал, что операции во всех деталях планируются генералом Ритчи в штабе, расположенном в пустыне, а затем направляются в генштаб в Каире для утверждения Аучинлеком. Планы наиболее ответственных сражений обсуждаются на утренних совещаниях в генштабе, которые Смит и посещает, правда, неизвестно, в каком качестве. Вольф опять спросил себя, что за контора находится в здании без вывески на Шари Сулейман-паша, куда Смит возвращается каждый день после двенадцати, но спохватился. Надо было еще кое-что переписать.

Он начал искать карандаш и бумагу, ругая себя за то, что не приготовил все заранее. Нашел блокнот и красный карандаш в одном из ящиков, сел рядом с портфелем и углубился в чтение.