Читаем без скачивания Настоящая принцесса и Бродячий Мостик - Александра Егорушкина

То, что он себя ночного помнит, — это, конечно, хороший признак… — пробормотал Филин себе в бороду, внимательно глядя на Конрада. — И Библиотека… Но, чтобы выдержать, этого мало. Кто там при нем был, кроме тебя?

— Ну… В общем, так. Сначала к нему приставили какую-то кромешную тетку — присматривать. Так, ничего особенного, домомучительница, главная по швабрам… Она к нему не приставала, кормила — и все. Им же надо было его до коронации сберечь, вот она и берегла. Потом, когда я туда саламандрой пролез, она меня Инго дала — вот, игрушка тебе, говорит, смотри, какая ящерка. Ей же надо было, чтобы он ей не мешал и поменьше на глаза показывался…

— А что это за женщина? Откуда она в Черном Замке вообще взялась?! Ей бы памятник поставить…

— Да понятия не имею! Что-то вроде экономки. Зовут Алиенор, представляете? Сложением с матерого мамонта, говорит басом и свирепая, как… Главное, что она его не воспитывала. А потом он нашел вход в Библиотеку. Ну и дальше с ним, как вы понимаете, уже ничего было не сделать.

— А пытались? — чужим голосом спросил Филин.

— Мутабор и пытался, мрачно ответил Конрад. — На скрипке ему играл. Беседы беседовал. Ну и достиг только того, о чем я вам сказал. Но жизнь у нашего принца, конечно, несладкая. Врагу не пожелаешь. Он почти не спит, чтобы времени не терять, и читает, как заведенный. И все правильно понимает… И главное — он настоящий! Он же все это время знал, что я дракон, но им не сказал… Наоборот, еще и кормил потихоньку. С едой-то в Черном Замке не ахти, местному-то населению совсем другое нужно… — Филин немедленно принялся намазывать Конраду бутерброд. — То еще было развлечение, знаете ли, — сидеть у Инго на плече и пялиться на Мутабора… — продолжал Конрад. — Замученный он, конечно, но сдаваться и не думает, нос задирает на нужный градус, молодец… Знаете, Филин, даже если его короновать, Мутабор получит все что угодно, но не самого Инго.

— Мутабор ничего не получит, — сказал на это Филин и поставил кофе на огонь.

— Представления не имею, как этого добиться, — вздохнул Конрад. — Он все-таки очень опасные шутки шутит, Филин. Заморочил весь город, создает разную нечисть, уменьшает день. Еще время вот поехало…

— Как — поехало?

— А так. Там только что — по моему личному времени, час назад — было утро, ну, разве что полдень. А здесь вот — уже ранний вечер… Число-то сегодня какое?

Филин ответил. Вид у него был крайне озабоченный.

— Ага, смотрите, разница уже набежала в две недели… Разболталось что-то, видите? Должно же быть одинаково — и Там, и здесь, — и Конрад снова вздохнул. — Ах ты!..

Кофе воспользовался моментом и с шипением убежал, но был настигнут и выпит в молчании. Хрупкую синюю чашку Конрад держал с величайшей осторожностью и каждый раз долго примеривался, прежде чем поднести ко рту. Что касается бутербродов, то они исчезали со стола с невероятной скоростью — Филин только успевал подкладывать их на керамическое блюдо, разрисованное изображениями котов. Чуть погодя он молча сходил в прихожую и проверил, хорошо ли заперта дверь. Конрад озабоченно разглядывал кофейную гущу на дне чашки, словно собирался на ней погадать. Вид у него был мрачный.

— Филин, я вот вас попросить хотел — спрячьте меня, ладно? Мне бы очень не хотелось, чтобы они меня здесь нашли, а искать будут, им же иначе в Сокровищницу не попасть.

— Спрятать так, чтобы тебя с гарантией никто не мог найти, почти невозможно, тебя же видно, — задумчиво начал Филин, ставя в раковину кобальтово-синие чашки. — Подожди-ка, ты ведь здесь в драконьем виде, я надеюсь, не показывался?

— О чем речь! — Конрад возмущенно вздернул кустистые брови. — Превратился сразу над Мостиком, — кстати, это еще уметь надо, — и пешочком, пешочком. Я ведь думал еще засветло к вам успеть, Филин, но только человеком-то я давно не хаживал, трудно было переключиться. Хотел проходными дворами срезать, так ведь по привычке перед каждой аркой останавливался и прикидывал, пролезут крылья или нет… Цирк! Он невесело усмехнулся.

Филин уселся и хлопнул себя но коленям.

— Тогда вот что. Здесь ты сам себе хозяин: хочешь — будешь драконом, не хочешь — не будешь. Я сделаю так, что в ближайшее время, [впредь до дальней… их] моих и только моих распоряжений, провести тебя Туда никому не удастся. Только не обессудь: никому — так никому. — Он нахмурился. — А что касается спрятать — тут я сделаю все, что смогу, но и ты тоже должен в этом поучаствовать. Поменьше думай, что ты дракон, смотри футбол этот дурацкий, пей кофе, задури себе опять голову человеческой жизнью — помнится, у тебя уже получалось. И очень неплохо.

— Неплохо, Филин, у меня получалось, пока супруга не узнала, что я звероящер, — мрачно возразил Конрад. — Как вспомню…

— За это время, — осторожно сказал Филин, — супруга могла и передумать. Оценить. Проникнуться. Раскаяться. Истосковаться. И так далее.

— Гхм… — в сомнении пожал плечами Конрад.

— Так вот, — продолжал Филин. — Запомни, пока ты сам не захочешь стать снова драконом — никто тебя не заставит. Даже если толпа зевак будет бежать за тобой по Невскому, крича: «Дяденька, полыхни пламенем!» Лучше, конечно, чтобы не бежали. А за глаза не беспокойся — дня через два-три погаснут, и тогда можешь очки снимать. То есть и сейчас, конечно, можешь, да чего мне тебя учить… Поживи пока у меня, если хочешь.

— Спасибо. Наверное, нет. Мне же есть к кому пойти, вообще говоря. Проверить насчет раскаяния… Вы позволите позвонить?

Филин кивнул, отошел к окну и стал смотреть, как внизу на площади рассасывается ежевечерняя автомобильная пробка, но при этом взгляд его то и дело перелетал на часы.

С высоты башни шум города был почти не слышен. Над пестрой вечерней толпой косо летел крупный снег. За спиной у Филина Конрад набрал номер, сделал глубокий вдох и заговорил:

— Надежда? Добрый вечер, это Борис Конрад, если ты такого помнишь… Я здесь поблизости и мог бы быть у тебя через… так, сколько тут лету — десять минут?.. Ах да. Не рассчитал. Через полчаса… Что? Гости? Нет-нет, Наденька, гости не помешают. Жди, сейчас буду.

Филин, думавший совсем о другом, все же не смог удержаться от мысли, что знакомой ему только понаслышке Надежде Царапкиной предстоит более чем веселый вечер.

Пока Конрад спускался по лестнице, из открытого окна верхнего этажа вылетела большая ушастая птица. Она сделала широкий круг над площадью и улетела в направлении Ботанического сада. На фоне темнеющего неба никто ее не заметил. Выйдя из подъезда, Конрад задрал голову и хотел было помахать Филину на прощание, но окна в башне были темны.