Читаем без скачивания Гремящий мост - Владимир Уткин

Опасен путь через страну Огня. Горы спят, похрапывая, как усталые путники, но когда они пробуждаются — плохо людям, плохо животным. Три лета тому назад Старик выплюнул каменную тучу, безмолвную и страшную. Среди солнечного дня вдруг наступила темная ночь, и черный пепел покрыл лес, вигвамы, лица людей, их одежду, оружие.

А прошлым летом Беркут залил огненным дождем Желтую долину, и дождь этот сжег охотников, которые преследовали там баранов.

Вечно враждует с морем Медведь. Заливает море огненными реками, хочет осушить его. Клубы пара поднимаются тогда над разыгравшейся битвой. Воет, кричит Медведь, бурлит и кипит море. Рыба, сварившаяся в этом грохочущем котле, плывет по воде, и, когда битва затихает, Береговые люди подбирают ее.

Говорят, есть в стране Огня гора. Прозрачные ручьи стекают по ее склонам. Но нельзя пить их воду. Это мертвая вода: каждый, кто сделает хоть глоток, падает замертво. Даже рыбы умирают вблизи того места, где эти ручьи впадают в море. И есть этих рыб тоже нельзя: они ядовиты.

Раскаленными каменными глыбами швыряется Ворчун. Глыбы падают неподалеку от его подножия, а когда Ворчун рассердится, долетают даже до стойбища людей Красной Птицы, хотя оно и далеко от Ворчуна.

Страшно, жутко в стране Огня. Только шаман знает, когда огненные слуги Каменного Хозяина спят, когда опасность не так велика и можно добраться до его богатств. А их у Хозяина много: черный лед, из которого делают острые наконечники и ножи, краски, горючий камень…

Каменные цветы растут в его садах: синие, лиловые и прозрачные, как роса. А еще, говорят, есть в Огненной стране озеро. Так прозрачны воды этого озера, что каждый камешек на его дне виден, а ночью оно светится. Мерцающее сияние волнами катится по его воде, затухает и снова разгорается. Каждый, кто искупается в его водах, забывает о болезнях, становится молодым и сильным.

— В стране Огня много богатств, — вздохнул Калан, — но огненные слуги хорошо охраняют их.

— Шаман, наверное, знает путь через страну Огня, — кивнул Волк. — Но ходит тоже недалеко, а что там, за нею, — и он не знает. Может, там еще больше богатств? Волк спрашивал — никто не знает.

Потянуло холодом от снежных сугробов, еще лежавших в глубоких оврагах. Калан застегнул костяные застежки меховой накидки.

— Пойдем, — потянул он Волка.

Молодые охотники двинулись к стойбищу.

Глава 2

У Серого Медведя

Серое небо перечеркнули черные жерди вигвамов. Верхушки жердей, связанных ремнями, были украшены или разноцветными пучками перьев, или расцвеченными шкурками, или просто зелеными ветками. Разрисованы были и шкуры, покрывающие жерди: зигзагами, кругами, звериными мордами. Но сейчас, ночью, все вигвамы казались одинаково серыми. Калан пошел спать, а Волк направился к тускло освещенному вигваму, который стоял на краю стойбища. Там жил Серый Медведь.

Неуютно было в вигваме Серого Медведя. Пол, покрытый ветками кедрача, несколько облезлых шкур, почерневшие от копоти камни очага и груда заготовок для оружия: кремни, черный лед, клыки хищников, оленьи рога, каменные молотки, плоская каменная наковальня.

Серый Медведь как раз делал наконечник для стрелы. Он подогревал на огне пластинку, а потом окунал кедровую хвоинку в холодную воду и капал на пластинку. От черного льда откалывались небольшие чешуйки, и постепенно пластинка превращалась в гладкий острый наконечник. Правда, обивая пластинку каменным молотком, он сделал бы наконечник намного быстрее, но тогда наконечник был бы шероховатым и не таким острым, как от огня и воды.

Каждый охотник племени мог изготовить нож, наконечник, скребок, но обычно все оружие, резцы и даже иголки делали мастера. А племя кормило их и одевало.

Серый Медведь осмотрел готовый наконечник. Теперь наконечник напоминал вытянутый лист с черенком и очень острыми краями. Мастер снял с очага вогнутую каменную плиту, в которой кипели копыта оленя, кусочки смолы и рыбьи кости. Вода в плите почти выкипела, и на дне ее загустел желтоватый студень клея. Серый медведь достал из-под шкуры гладко выструганное древко стрелы, расщепил его, смазал клеем и вставил в расщеп черенок наконечника. Туго обмотал конец стрелы оленьими жилами, а к другому концу приклеил несколько перьев. Осмотрел стрелу, довольно хмыкнул и отложил к уже готовым.

— Ну как охота? — спросил он у Волка.

— Калан стреляет лучше меня, — ответил тот, — но мое копье летит дальше и точнее, чем копье Калана.

— Каждый день стреляй в цель и… — Неожиданно Серый Медведь выхватил из-за спины короткую дубинку и молниеносно опустил ее на голову Волка. Но дубинка угодила в шкуры, так как Волк уже стоял в двух шагах в стороне и улыбался.

— Хорошо! — кивнул Серый Медведь. — Вот тебе за это! — Он протянул Волку пучок стрел с наконечниками из черного льда. На каждой стреле была вырезана черточка с четырьмя зарубками — знак Волка.

— А шаман? — Волк нерешительно протянул руку к стрелам.

Шаман приносил из страны Огня черный лед и отдавал его мастерам. И все оружие, которое изготовляли они, между охотниками он распределял сам.

У него были свои любимчики, которым доставалось хорошее оружие, были и противники, чем-то ему неугодные. Таким доставалось оружие похуже. Но молодым охотникам шаман никогда не давал копий и стрел с наконечниками из черного льда, и они вынуждены были делать наконечники сами, разбивая куски кремня и гальку. Конечно, таким оружием трудно было убить большого зверя, и на охоте молодые охотники держались позади, им приходилось быть загонщиками и носильщиками.

— Что шаман, — проворчал Серый Медведь. — После того как Медведь сказал ему, что дети голодают, а мясо гниет в вигваме шамана, он стал давать Медведю такой черный лед, из которого не сделать даже хорошего резца. Медведь сам ходил в страну Огня и принес черного льда. Хватит надолго.

И он любовно похлопал ладонью по туго набитому кожаному мешку.

— И что там, в стране Огня? — Глаза Волка вспыхнули.

— Горы, как и здесь, — пожал плечами Серый Медведь, — только дымятся и ворчат.

— Но шаман говорит, что они убивают каждого, кто осмелится подойти к ним.

— Не убили, как видишь, — ухмыльнулся Серый Медведь и добавил серьезно: — каменный Хозяин воюет с хозяйкой Большой воды. Она живет в вигваме из льда на дне моря. Два медведя охраняют вход в вигвам, зубастые косатки и акулы ходят дозором вокруг него. Давным-давно каменный хозяин посватался к Хозяйке Большой воды. Но не захотела Хозяйка сменить лазурные просторы на каменный плен и отказала ему. С тех пор и воюют они. Им нет дела до людей.

— Но огненные слуги сожгли целый отряд Красных Птиц, — возразил Волк.

— Они попали в чужую драку, как на охоте попадает неосторожный охотник под стрелы своих.

— А что там, за страной Огня? — допытывался Волк.

— Так далеко Медведь не ходил… Но откуда приносит Большая вода стволы высоких деревьев, из которых делают плоты? Здесь такие деревья не растут. Медведь думает, что там, — он махнул рукою в сторону восходящего солнца, — густые леса, широкие реки и очень много дичи.

— Так почему же Красные Птицы не ходят туда?

— Никто не знает дороги через страну Огня, кроме шамана, — вздохнул Серый Медведь, — а может, не знает и сам шаман.

— Волк узнает, — выпрямился молодой охотник.

Серый Медведь покачал головой. Потом, подумав, посоветовал:

— Пусть Волк расспросит детей. Шаман сменил уже пятерых: никак не подберет себе помощника. Может быть, кто-то что-то видел. Но… — Серый Медведь снова покачал головой, — опасно ходить в страну Огня. Да и для чего это Волку?

— Для чего? — Глаза Волка повлажнели. — Уже давно, — тихо сказал он, — Волк завидует своим братьям волкам. Они ходят, куда хотят, и нет границ их охотничьим угодьям.

— Волк так думает? — насмешливо хмыкнул Медведь. — А разве семья волков не изгоняет чужаков со своего участка?

— Пока не вырастит детенышей, — кивнул головой Волк. — А потом… — Голос его зазвенел. — Настает время, и волки уходят со своих угодий, как перелетные птицы снимаются со своих гнездовий. Они бегут далеко-далеко и видят новые страны. А Красные Птицы… Птицы здесь, как в загоне. Со всех сторон границы чужих племен, всюду запреты. Живут как в душном вигваме. И разве племени не нужны новые охотничьи земли? Сколько раз было: не приходят олени — и племя голодает. А переселиться некуда.

— Что ж, — подумав, сказал Медведь. — Ищи, Вы, молодые, всегда чего-нибудь ищете. Медведь и сам был такой. Ищи, если тебя ведет забота о племени. Так расспроси детей! — повторил он и потянулся за новой заготовкой. А Волк пошел к детскому вигваму.