Читаем без скачивания Насчастливый город - Эллери Квин

Я верю, что Джим Хейт невиновен, и собираюсь утверждать это в своей колонке, пока ее у меня не отнимут. Будучи наивной, я все еще полагаю, что человек считается невиновным, покуда его вина не доказана. Джима Хейта заранее приговорили к смерти смышленые парни и девицы, которых прислали сюда их редакторы с целью доставить садистское наслаждение великой американской толпе. Но кто-то должен иметь принципы. Поэтому я возвышаю мой одинокий голос. Атмосфера в Райтсвилле премерзкая. Люди не в состоянии больше ни о чем говорить, а их разговоры — фашизм чистой воды. Будет забавно наблюдать, как из их числа избирают «непредубежденных» присяжных.

Чтобы оценить происходящее, ты должен осознать, что всего два месяца назад Джон Ф. и Гермиона Райт были ларами и пенатами[42] здешнего сообщества. Сегодня они и три их дочери являются неприкасаемыми — и все дерутся за то, чтобы первыми бросить в них камень. Орда бывших «друзей» и «поклонников» Райтов ищут уязвимые места, чтобы вонзить в них нож, и находят! От всего этого позывает на рвоту, а ты ведь знаешь, что я достаточно повидала человеческой тупости, злобы и гнусности.

Это война двух миров. Достойный маленький мир безнадежно отстает в вооружении, численности и во всем прочем, за исключением силы духа и моральной твердости. У Райтов есть несколько настоящих друзей — судья Илай Мартин, доктор Майлоу Уиллоби, заезжий писатель Эллери Смит (когда-нибудь слышал о таком? Я — нет). Они вместе ведут пропагандистскую битву. Райты просто великолепны — несмотря ни на что, они стеной стоят за Джима Хейта. Даже Лола Райт, которая была на годы изгнана из семьи, вернулась домой или, по крайней мере, бывает там постоянно. Они сражаются не только за мужа Норы, но и за ее еще не рожденного ребенка. Несмотря на вздор, которым я ежедневно потчую мою «публику», я все еще верю в фундаментальные принципы и надеюсь, что голос этого младенца окажется достаточно сильным!

Сегодня я навестила Джима в его камере в окружной тюрьме и сказала ему: «Джим, вы знаете, что ваша жена ждет ребенка?» Он опустился на нары и заплакал, как будто я ударила его в то место, куда леди бить не следует.

Я еще не видела Нору, хотя, возможно, на днях получу разрешение доктора Уиллоби. После ареста Джима ей стало хуже, и к ней никого не пускают, кроме членов семьи. Хотелось бы тебе оказаться в ее шкуре? Если она поддерживает Джима, который якобы собирался ее убить, значит, тут есть за что бороться.

Понимаю, Борис, что зря расходую бумагу и время, так как твоя кровь на девять десятых состоит из бурбона, а на одну — из содовой, так что это мое последнее «объяснение». В дальнейшем, если хочешь знать, что происходит в Райтсвилле и как развивается дело Хейта по обвинению в убийстве, читай мою колонку. А если ты встанешь не с той ноги и разорвешь мой контракт до его истечения, я подам иск синдикату «Новости и сенсации» и буду судиться до тех пор, пока не отсужу все, кроме твоих безумно дорогих вставных челюстей.

Роберта Робертс».

Роберта не знала всех фактов. Через два дня после ареста Джима Гермиона Райт созвала военный совет, с мрачным стуком захлопнув двери верхней гостиной. Было воскресенье, и семья только что вернулась из церкви — Герми настаивала на посещении служб. Все выглядели утомленными перенесенным испытанием.

— Вопрос в том, — начала Герми, — что нам делать?

— А что мы можем делать, мама? — устало отозвалась Пэт.

— Майлоу, — Герми коснулась большой пухлой руки доктора Уиллоби, — я хочу, чтобы ты сказал нам правду. Как Нора?

— Она очень больна, Герми.

— Этого недостаточно, Майлоу! Насколько серьезно она больна?

Доктор Уиллоби отвел взгляд.

— Трудно сказать. Нора перевозбуждена, напряжена, нервы у нее на пределе. Беременность, естественно, тоже не идет ей на пользу, не говоря уже об аресте Джима и постоянных мыслях о предстоящем суде. Ее нужно успокоить, а одной медициной тут не обойтись. Но если бы ее нервная система нормализовалась…

Герми рассеянно похлопала его по руке.

— Тогда ясно, что нам делать.

— Когда я вижу, как измучена Нора… — с отчаянием в голосе заговорил Джон Ф. — Она начинает выглядеть как до возвращения Джима. Каким образом мы…

— Есть только один способ, Джон, — твердо заявила Герми. — Мы все должны поддержать Джима и бороться за него!

— После того, как он испортил Норе жизнь? — воскликнул Джон Ф. — Он приносил ей несчастье с тех пор, как появился в Райтсвилле!

— Джон! — В голосе Герми зазвучали нотки стали. — Этого хочет Нора, и, что еще важнее, это необходимо для ее здоровья. Значит, так и должно быть.

— Хорошо, — покорно отозвался Джон Ф.

— И еще одно. Нора не должна знать.

— О чем? — спросила Пэт.

— О том, что на самом деле мы думаем иначе. — Глаза Герми начали краснеть. — Если бы Нора не была женой этого человека…

— Значит, ты считаешь, что парень виновен, Гермиона? — осведомился доктор Уиллоби.

— Еще бы! Если бы я знала раньше об этих трех жутких письмах и медицинской книге… Конечно, я считаю его виновным!

— Его следовало бы пристрелить, как бешеного пса! — пробормотал Джон Ф.

— Не знаю… — пробормотала Пэт.

Лола с раздражением швырнула окурок в камин.

— Может быть, я спятила, — сказала она, — но мне жаль этого парня, а я редко сочувствую убийцам.

— Каково твое мнение, Илай? — спросила Герми.

Сонное лицо судьи Мартина было серьезным.

— Не знаю, что молодой Брэдфорд собирается делать с доказательствами. Они исключительно косвенные. Но с другой стороны, ни один известный мне факт не позволяет в них усомниться. Думаю, Джиму придется нелегко.

— Чтобы создать репутацию имени Райт, потребовались поколения, — буркнул Джон Ф., — а чтобы ее разрушить — один день!

— Достаточно вреда уже причинено, — вздохнула Пэт. — Когда собственная родня отворачивается от тебя…

— О ком ты? — осведомилась Лола.

— О тете Табите. Я думала, ты знаешь. Она заперла дом и уехала в Лос-Анджелес якобы нанести визит кузине Софи.

— Эта зомби еще жива?

— Табита вызывает у меня тошноту! — сказала Гермиона.

— Ты не можешь слишком упрекать ее, Герми, — слабо вступился за сестру Джон Ф. — Ведь ты знаешь, как она ненавидит скандалы…

— Я знаю только то, Джон, что никуда не убегу! Никто в этом городе не увидит меня с опущенной головой!

— Именно это я и сказал Клэрис, — усмехнулся судья Мартин и потер сухие щеки, как сверчок. — Клэрис тоже пришла бы, Гермиона, но…

— Я все понимаю, — спокойно отозвалась Герми. — Спасибо тебе за поддержку, Илай, и тебе, Майлоу, и особенно вам, мистер Смит. В конце концов, судья Мартин и доктор Уиллоби наши давние друзья. Вы же практически посторонний, но Пэт рассказала мне о вашей преданности…

— Я тоже хотел поблагодарить вас, Смит, — смущенно произнес Джон Ф., — но вы понимаете, как все трудно…

Эллери также выглядел смущенным.

— Пожалуйста, не думайте обо мне. Я помогу всем, что в моих силах.

— Благослови вас Бог, — произнесла Герми. — Но теперь, когда все стало известным, мы поймем, если вы решите покинуть Райтсвилл.

— Боюсь, я не смогу это сделать, даже если захочу, — улыбнулся Эллери. — Судья объяснит вам, что я практически соучастник преступления.

— Сокрытие улик, — усмехнулся судья Илай. — Дейкин пустит собак по вашему следу, если вы сбежите, Смит.

— Как видите, у меня нет выбора, — сказал Эллери Квин. — Давайте не будем больше говорить об этом.

Маленькая ручка Пэт украдкой сжала его руку.

— Тогда, раз мы все поняли друг друга, — заявила Гермиона, — нам нужно нанять для защиты Джима лучшего адвоката во всем штате. Мы выступим против Райтсвилла единым фронтом!

— А если Джима признают виновным, мама? — тихо поинтересовалась Пэт.

— Мы сделаем все, что от нас зависит, дорогая. Но в принципе такой вердикт стал бы наилучшим решением наших проблем.

— Это жестоко и несправедливо, мама, — возразила Лола. — Ты говоришь так, потому что убеждена в виновности Джима. Ты ничем не отличаешься от остальных в этом городе! Тоже мне наилучшее решение!

— Неужели ты не понимаешь, Лола, — сердито проговорила Герми, — что, если бы не вмешалось Провидение, твоя сестра сейчас была бы трупом?

— Не будем ссориться, — устало промолвила Пэт.

Лола с мрачным видом зажгла очередную сигарету.

— А если Джима оправдают, — чопорно заявила Герми, — я буду настаивать, чтобы Нора развелась с ним.

— Мама! — Пэт была шокирована. — Ты будешь верить в виновность Джима, даже если присяжные признают его невиновным?