Читаем без скачивания Восхождение - Пётр Азарэль

родине и жене. Раввин нараспев прочёл молитву, и все подходили к ней со словами утешения и поддержки, а Рахель молча кивала им в ответ. Потом все разошлись, у могилы рядом с ней остались его почерневшие от горя родители и её плачущая мать. Слёз не было, только глубокая жалость к его матери и отцу и её пятилетней дочери Тамар, которой предстояло узнать и почувствовать отсутствие отца.

О смерти Ави Яков узнал от приятеля, с которым работал. Теперь после разговора с мужем Рахель происшедшее во время операции не казалось ему случайным. Какая-то мистическая сила вела его к цели, достижения которой он страстно желал, осознавая при этом её несбыточность. Он отгонял от себя эту мысль, но она настойчиво вновь и вновь возвращалась к нему. Яков не верил в Б-га, стараясь найти рациональное объяснение известных фрагментов еврейской истории, но события последних дней касались прямо или косвенно именно его самого, и он не мог отвергнуть полностью очевидного вмешательства Всевышнего. Он вышел на улицу и позвонил ей из телефона-автомата.

– Рахель, это Яков, – сказал он. – Только сейчас узнал о его гибели. Прими мои искренние соболезнования.

– Спасибо, Яша.

– Если нужна моя помощь, я приду.

– Мне помогает мама и подруги, так что пока я справляюсь… Сейчас у меня траур. Нам придётся выждать какое-то время, потом я тебя найду.

Яков шёл по Иерусалиму, и горечь утраты омрачала переполнявшую его сердце любовь. Она ширилась, охватывала улицу, проходящих мимо людей и город, где рядом с ним жили и погибали такие, как Ави, герои. Каждой клеткой своего молодого тела он хотел быть своим в этой стране, где он встретил, познал и полюбил женщину, его Рахель.

__________________________________________________________________________________________

Часть II

Глава 4

1

Яков свернул направо и заехал на стоянку у входа на военное кладбище.

Там по улице катили автобусы и автомобили, шли по своим делам люди, а здесь, на Горе Герцля, за высокой, облицованной белыми плитами оградой было тихо. Над каменистыми склонами, над тысячами павших висела звенящая тишина.

Вчера он договорился с приятелем о встрече. Яков не знал, где похоронили Ави, и просил подождать его у ворот. Он припарковал машину, и, увидев Юваля, направился к нему. Парни поздоровались и вошли на территорию кладбища.

– Вот, надень, – приятель протянул ему чёрную кипу, – и давай поторопимся. Скоро начнётся кидуш9. Рахель с матерью уже там. Они прошли минут пять назад.

– Спасибо, дружище. Я здесь впервые, наверняка бы заблудился.

Они двинулись вместе по асфальтированной дороге, потом поднялись по лестнице и Яков увидел справа и слева множество расположенных ровными рядами одинаковых могил, покрытых сверху ровными травяными настилами и обложенных по сторонам блоками светлого пористого камня. Наклонные плиты у изголовий были испещрены надписями золотистого цвета, поблескивающими в лучах проникающего сквозь ветви деревьев солнечного света. Яков увидел впереди группу людей и взглянул на Юваля. Тот утвердительно кивнул.

– Да это там. Месяц назад здесь было много народу. Сегодня пришли самые близкие родственники, друзья и его сослуживцы.

Они подошли и остановились сзади, стараясь не привлекать внимание. Рахель увидела Якова, и горькая улыбка пробежала по её лицу. Её мать Шушана, которую он запомнил с брит-милы Давида, заметила их и её пристальный взгляд остановился на нём. Он поклонился ей и стал рассматривать людей, стоящих у могилы, на гранитной плите которой были выгравированы имя и даты рождения и смерти. Мужчины по другую сторону могилы были в гражданской одежде, но выправка и мужественные лица не оставляли сомнения в их принадлежности к особой касте людей.

Военный раввин в кепке и мундире цвета хаки с окладистой чёрной чуть тронутой сединой бородой затянул молитву. Яков услышал, как женщина, мать погибшего, зарыдала в голос, повиснув на руках мужа, поседевшего от горя мужчины средних лет. Раввин закончил, и собравшиеся невпопад произнесли вслед за ним «амэн». Потом на могилу стали класть камни. Яков нашёл возле себя камешек и тоже положил его на плиту.

Приятели подождали, пока сослуживцы Ави попрощаются с Рахель и родителями, и подошли к ней.

– Прими моё искреннее соболезнование. Он был замечательным человеком. Пусть будет благословенна его память, – сказал он, легко коснувшись её руки.

– Спасибо, Яков, что пришёл, – чуть слышно произнесла Рахель.

– Пора уходить, – прошептал Юваль и, повернувшись, направился к выходу. Яков поторопился вслед за ним.

2

Смерть Ави стала невидимой чертой, разделившей жизнь Якова на две половины. В прошлом остались детство и школьные годы, учёба в Киевском политехническом, работа в проектном институте, репатриация, любовь к израильтянке и рождение сына. Последнее вызвало переворот в его сознании. Беззаботность задержавшейся до поры юности в те дни сменилась новым неожиданным ощущением отцовства, особенно усилившимся после первых встреч в Парке независимости, когда Яков нашёл в младенческом личике Давида свои отдалённые черты. Любовь к сыну и Рахель не ущемляла его свободы, и счастье его было безоблачным, как голубое омытое весенними дождями небо над Иерусалимом.

Роковой выстрел террориста повернул поток жизни Якова, впервые поставив перед ним вопросы, от которых он уходил с беспечностью молодости, ведь для неё всегда всё ещё впереди. Он понял, что до этого времени плыл по течению, уклоняясь от мелей и запруд, появлявшихся на пути. Теперь обстоятельства заставляли его принять решение, определявшее весь строй его будущей жизни. Любовь, рассуждал он, это основа и смысл существования. Но ещё и ответственность, которую нужно взять на себя, перед Рахелью, сыном и её дочерь, перед её матерью, родителями и самим собой.

«Пройдёт время траура. И что я ей скажу? – думал Яков, стоя у открытого окна и посматривая на улицу. – Пора жениться, мне уже двадцать четыре года. Мама и папа здоровы, работают и неплохо зарабатывают. Они помогут воспитывать сына и Тамар. Её я удочерю. Но со мной не всё в порядке. Я не обрезан, а значит в их глазах не еврей. Семья Рахели это не примет, хотя и вида не покажет. Нужно зайти в раввинат и узнать, что нужно делать. А через полтора месяца меня мобилизуют в армию, что важно и для меня, и для неё».

Месяцев семь назад он получил «цав ришон» – первую повестку из военкомата. В назначенный час Яков перешагнул порог призывного пункта и обратился к девушке в аккуратной, ладно сидевшей на ней военной форме.

– Жди, я доложу о тебе. Тебя пригласят на собеседование. А через пятнадцать минут начнётся тестирование. В большой комнате напротив. Как у тебя с ивритом?

– Надеюсь, неплохо.

– Поскольку принимается в расчёт ещё и время, тест пройдёшь на русском языке. А пока выпей кофе и глотни свежего воздуха.

Он поблагодарил девушку, вышел из кабинета, и, лавируя между призывниками, направился в кухоньку в конце коридора. Бойлер,