Читаем без скачивания Восхождение - Пётр Азарэль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я по приглашению, вот оно, – обратился к нему Яков.
Тот взглянул на бумагу и заученным движением указал рукой в конец коридора.
– Тебе туда. Там уже ждут.
Яков медленно подошёл к двери, на которой была привинчена табличка «Зал заседаний», и, приоткрыв её, спросил:
– Можно войти?
– Да, заходи, пожалуйста, – услышал он голос из глубины комнаты.
Яков переступил порог и осмотрелся. Посреди небольшого зала стоял длинный видавший виды деревянный стол. Справа и слева вдоль него сидели одетые в чёрные костюмы и кипы мужчины, с любопытством взирающие на него. Председатель в белой рубашке находился в дальнем конце стола. Два небольших окна, одно впереди, другое слева за спинами членов суда, освещали помещение умеренным полуденным светом. Возле стен громоздились шкафы, на полках которых в беспорядке лежали и стояли многочисленные папки и книги.
– Садись, молодой человек, – произнёс по-русски председательствующий и добродушно улыбнулся Якову.
Он увидел стул на ближнем конце стола, уселся на него и посмотрел на раввина лет тридцати на противоположном конце стола.
– Яков бен Илиягу Левин, – прочитал тот с листа бумаги, лежащего перед ним в заблаговременно открытой папке. – Расскажите о себе. Откуда вы родом?
– Я родился и всю свою жизнь до репатриации прожил в Киеве, – проговорил Яков.
– А я из Одессы, «жемчужины у моря», в Израиле с семьдесят первого года, меня привезли сюда в пятилетнем возрасте, – подбодрил его председатель. – Скажи, а какие еврейские традиции соблюдались дома?
Вопрос поставил его в тупик. Детство, юность, студенческие годы – обычная жизнь советского человека, лишённого каких-либо национальных особенностей. Яков со школьных лет знал, что он еврей, об этом ему напоминали и мальчишки во дворе, испытывал известные трудности при поступлении в институт и потом при устройстве на работу, куда его приняли не без помощи отца: тот позвонил своему другу Альтшулеру, главному инженеру проекта, и попросил посодействовать сыну. Сознание принадлежности к гонимому племени заставляло его работать лучше, чем сотрудники-гои, которые, в общем-то, относились к нему хорошо. Да и карьера его сложилась удачно, и ему не пришлось вкусить горечь, которую испытывали многие его знакомые.
– К сожалению, не помню, чтобы в моей семье что-то соблюдали, – неуверенно произнёс Яков. – Но я для того и приехал сюда, чтобы вернуться к корням.
– Это очень хорошо. Алия15 из Советского Союза для Израиля –благословение Всевышнего.
Молодой раввин задумался и с весёлым задором посмотрел на Якова.
– Ты там когда-нибудь ел мацу?
– Конечно, – обрадовался он. – Однажды мы с отцом накануне пасхи пришли к синагоге на Щековицкой, нам сказали войти со служебного входа. И какой-то паренёк в ермолке вынес нам из комнаты, где стояла пекарная машина, пакет с ещё тёплой мацой. А в другой раз мы поехали на Оболонь, новый район Киева, нашли дом по адресу, записанному на клочке бумаги, поднялись на какой-то этаж и позвонили в дверной звонок три раза, так было условлено, чтобы хозяин знал, что это свои. Ну, к нам вышел человек, оглянулся по сторонам и впустил нас в квартиру. Он вынес отцу пакет, и мы, стараясь не производить шума, удалились. Дома мы несколько дней ели мацу вместо хлеба, мама готовила мацовую бабку, я мазал листы шоколадным маслом и пил чай. Было вкусно.
Председательствующий негромко переводил сказанное коллегам, и те благодушно улыбались и кивали головами.
– А еврейские блюда вы дома готовили?
Яков задумался. Родителям о вызове в суд и о своих намерениях он ничего не говорил и сейчас решил не вовлекать их в неловкую ситуацию, в которой оказался.
– Думаю, лучше спросить об этом тётю Розу.
– Скажи мне её телефон.
Яков назвал номер, который молодой раввин сразу же набрал – чёрный телефонный аппарат стоял на столе возле него.
– Алло, здравствуйте, это Игаль из раввинского суда. Будьте добры, позовите Розу.
Яков услышал доносящиеся из трубки обрывки разговора, а потом отдалённый голос тёти.
– Мы тут беседуем с Вашим племянником Яковом… Да Вы не волнуйтесь. С ним всё в порядке. Просто, хотелось задать Вам несколько вопросов… Вы говорите на идиш? Да, я понимаю. А вы знаете популярные выражения и поговорки? Она учила идиш в еврейской школе до войны? Прекрасно.
Молодой раввин замолчал, ожидая кого-то, и заговорщески подмигнул Якову.
– Берта Рувимовна? Здравствуйте.
Он заговорил на идиш, и его собеседница, насколько Яков мог понять по веселому настроению и доброй иронии раввина и улыбкам его коллег, с удовольствием поддерживала беседу. Кое-какие слова были ему знакомы, а упоминание «гефилте фиш» и «а гит ёнтеф» сразу же прояснило тему разговора. Минут через пять молодой раввин попрощался и положил трубку.
– Замечательная женщина, эта Берта. Жаль, её поколение уходит. Вторая мировая унесла шесть миллионов евреев. Исчезает великая культура, цивилизация. – Он взглянул на Якова. – Спасибо, что ты пришёл. Мы дадим тебе рекомендацию. Жди приглашения.
Яков вышел из здания и побрёл вниз в сторону улицы Яффо. Появление его в суде и весь ход событий натолкнули его на раздумья.
«У каждого человека, как и у меня, своя история и судьба, приведшая его сюда. Здесь такое разнообразие типов, мы так отличаемся друг от друга. Трудно поверить, что евреи собрались здесь сами по своей воле, без вмешательства высшей силы. В каждой из стран рассеяния происходило нечто, что заставило их подняться и бежать. Гриша остроумно заметил мне однажды, что в Израиле живут евреи разных национальностей. Надо бы с ним увидеться, узнать, как дела в танковых войсках».
Гриша уже второй год служил в армии. Они встречались редко, больше переговаривались по телефону, когда его отпускали домой в конце недели. Да и самому Якову должна была вот-вот прийти повестка явиться на призывной пункт.
По пешеходной улице Бен Иегуда Яков поднялся к общественному центру Жерар Бехар, где на стоянке оставил машину, и вернулся домой.
8
В день операции Яков не стал задерживаться на работе, как это обычно делал, а сразу поехал в Рехавию. Припарковавшись на подземной стоянке, он поднялся лифтом на пятый этаж и обратился к секретарю хирургического отделения поликлиники.
– Шалом, у меня направление на операцию.
Он протянул девушке письмо, полученное по почте несколько дней назад.
Симпатичная секретарь с плохо скрываемым интересом посмотрела на Якова, взяла протянутый лист бумаги и принялась что-то печатать на компьютере.
– Я тебя зарегистрировала. Операция состоится минут через сорок. Пройди в комнату ожидания. Тебя позовут.
– Спасибо, милая.
Он вошёл в помещение, в котором стояло несколько мягких кресел и стульев,
