Читаем без скачивания Последний довод королей - Аберкромби Джо

Из лесу вылетела стрела и вонзилась в дерево рядом с Ищейкой.

– Дерьмо! – вскрикнул он, плюхаясь на зад и доставая из-за спины свой собственный лук. Как всегда, не вовремя, с опозданием, потому что рядом – матерясь – прильнул к земле Доу. Доставая секиру, он чуть не выбил уголком лезвия ему глаз.

Ищейка только хотел приказать своим людям остановиться и даже вскинул руку, а те уже кто попадал на пузо, кто прыгнул за дерево или за камень. Обнажив оружие, воины тревожно глядели в сторону леса.

Из чащи донесся окрик:

– Вы с Бетодом? – Выговор у невидимого стрелка был необычный.

Переглянувшись, Ищейка и Доу одновременно пожали плечами.

– Нет! – крикнул Доу. – А если ты – с ним, то приготовься сдохнуть!

Повисла пауза.

– Мы не с ним и никогда с этим ублюдком не будем!

– Вот и славно! – вступил Ищейка, чуть приподнявшись и натянув лук. – Тогда покажитесь!

Шагах в шести от него из-за дерева вышел человек. От изумления Ищейка чуть не разжал пальцы, что держали стрелу. Вокруг него и его отряда тем временем из зарослей выходили все больше людей, несколько дюжин: волосы всклокочены, лица вымазаны в бурой грязи и синей краске. Из одежды на них были неровные лоскуты меха и шкур, зато наконечники копий и стрел, грубо сработанные мечи блестели острой и начищенной сталью.

– Горцы, – пробормотал Ищейка.

– Да, мы горцы и этим гордимся! – донесся из лесу громоподобный голос.

Горцы расступились, образуя проход, и Ищейка изумленно моргнул – из чащи вышла девочка лет десяти, грязная и босоногая. На плече она несла здоровенный молот с рукоятью в шаг длиной и брусом стали размером с кирпич на месте головки. Было видно, что оружие – не ее, ибо даже нести молот ей приходилось совсем нелегко.

Следом за ней показался мальчишка с круглым щитом за спиной – тоже не по размеру широким – и огромной секирой, которую он волок обеими руками. Рядом вышагивал второй мальчик с копьем вдвое выше себя самого; под наконечником копья в лучах солнца сверкало золото. Малец то и дело поглядывал вверх, чтобы не зацепиться копьем за ветку.

– Я сплю, – пробормотал Ищейка. – Ущипните меня.

Доу нахмурился.

– Если это сон, то какой-то странный.

Впрочем, дети пришли не одни. Позади них шагал какой-то огромный детина, на шее у которого болталось необычное ожерелье – из костей пальцев. Из человеческих пальцев вперемешку с деревянными табличками со странными символами. Детина лыбился в бурую с проседью бороду, однако Ищейке от этого легче не стало.

– Твою мать, – простонал Доу. – Давай вернемся на юг и забудем об этом.

– Почему? Ты знаешь его?

Доу отвернулся и сплюнул.

– Это ж Круммох-и-Фейл.

В тот миг Ищейка чуть не взмолился, чтобы Круммох сразу их всех перебил, без разговоров. Даже дети знают: на всем проклятом Севере нет безумнее ублюдка, чем вождь горцев Круммох-и-Фейл.

Приближаясь к Ищейке и Доу, он отводил в сторону копья и стрелы.

– Не надо, в этом больше нет нужды, красавки мои, – приговаривал он. – Мы ведь друзья… по крайней мере, у нас общий враг, что гораздо лучше, да? Там в холмах всем врагов хватит. Луна знает, я люблю хороший бой, но переть в гору, когда на ней засел Бетод и его жополизы? Силенок не напасешься. Даже для ваших южных приятелей это слишком.

Побрякивая ожерельем, он подошел почти вплотную к Ищейке и Доу. За спиной у него, тревожно вцепившись в гигантское оружие и глядя на пришельцев, остановились трое детей.

– Я Круммох-и-Фейл, – представился здоровяк. – Вождь всех горцев. Ну, тех, что хоть чего-то да стоят. – Он осклабился, будто пришел на свадебный пир. – А кто заправляет вашей веселой братией?

У Ищейки снова засосало под ложечкой, но делать было нечего.

– Я.

Круммох выгнул брови.

– Правда, что ли? Такой малыш командует большими дядьками? Должно быть, имя у тебя большое, звучное?

– Я Ищейка. Это – Черный Доу.

– Чудная у тебя армия, – заметил Доу, хмуро глядя на детей.

– О, еще бы! Они такие смельчаки! Который с копьем – мой сын Скофен. Тот, что с секирой, – мой сын Ронд. – Круммох свел брови к переносице и посмотрел на девочку. – А вот этого паренька я что-то не упомню.

– Я твоя дочь! – вскрикнула девочка.

– Неужто у меня сыновья закончились?

– Скенн вырос, и ты дал ему собственный меч, а Скефт еще слишком мал и не может носить за тобой оружие.

Круммох покачал головой:

– Не дело девке за мной молот таскать.

Девочка бросила оружие на землю и пнула папашу по щиколотке.

– Тогда носи его сам, старый ублюдок!

– Ай! – завопил Круммох и тут же расхохотался, потирая ногу. – Вот я тебя и вспомнил, Изерн. Стоило тебе пнуть меня… Хорошо, будешь носить за мной молот. Самым мелким – самое крупное, э?

– Подать тебе секиру, пап? – с трудом приподнял боевой топор самый маленький мальчик.

– Или молот? – Девчонка отпихнула братца в сторону, поднимая брошенное оружие.

– Нет, лапоньки, мне сейчас некогда языком молоть, а нужных слов у меня и так хватает. Если все пройдет гладко, то скоро увидите, как ваш папочка будет убивать. Однако сегодня молоты и топоры нам не нужны, мы не для того пришли.

– Тогда зачем? – спросил Ищейка, опасаясь услышать ответ.

– Сразу к делу и на любезности нет времени? – Закинув руки за голову, Круммох размял шею и потряс в воздухе ногой. – Я пришел сюда, потому что однажды ночью проснулся и вышел во тьму, и луна заговорила со мной. В лесу заговорила, понимаете? Голосами деревьев и голосами сов шептала она, и знаете ли вы, что она мне сказала?

– Что у тебя гребаные мозги набекрень? – прорычал Доу.

Круммох шлепнул себя по ляжке.

– Черный Доу, у тебя жуткая харя, зато милые речи. Нет, луна сказала, что… – он пальцем поманил к себе Ищейку, как будто собирался поведать некий секрет, – с вами пришел Девять Смертей.

– Что с того? – Логен неслышно вышел из-за спины Ищейки, положив левую руку на эфес меча. Его сопровождали Тул и Молчун, хмуро глядевшие на разукрашенных горцев, грязных детей и особенно на их жирного папочку.

– Вот же он! – взревел Круммох, тыча в сторону Логена пальцем-колбаской. – Отпусти рукоять меча, Девять Смертей, пока я не обоссался! – Он упал на колени. – Это он! Тот самый!

Круммох на четвереньках подполз к Логену и припал к его ноге, как верный пес.

Логен уставился на него.

– Убирайся с моей ноги.

– Слушаюсь! – Круммох отпрянул и плюхнулся на зад. Такого Ищейке видеть не доводилось. Похоже, слухи о сумасшествии Круммоха оказались правдивыми. – Знаешь, Девять Смертей…

– Я много чего знаю.

– Все равно послушай. Я видел, как ты развалил надвое Шаму Бессердечного, будто голубя. Даже мне, благословенному, не удалось бы так убить человека. Восхитительно! – Ищейка нахмурился. Он тоже видел тот поединок, но ничего восхитительного в нем не нашел. – Я сказал тогда, – Круммох поднялся на колени, – и говорил потом, – он поднялся на ноги, – и говорил даже, когда спустился с гор, – он указал на Логена, – что луна любит тебя как никого другого!

Ищейка взглянул на Логена, и тот пожал плечами.

– Откуда тебе знать, что луне нравится, а что – нет? Да и какая разница?

– Какая разница? Ха! Я мог бы любоваться, как ты изрубишь мир на мелкие кусочки, и радовался бы! И вот еще: у меня есть план. Он родился глубоко под горами и вышел из недр земли со студеным ключом, пронесся с потоками под камнями и выплыл на берег священного озера у моих ног, когда я мылся в ледяной воде.

Логен поскреб испещренную шрамами челюсть.

– У нас работа, Круммох. Если есть что сказать, говори прямо.

– Так я и говорю. Бетод ненавидит меня, а я – его, но тебя он ненавидит больше. Ты восстал против него и ты – живое доказательство, что северянин может жить свободно, не преклонив колено и не целуя зад ублюдку в золотой шапке, его жирным сыновьям и ведьме. – Круммох нахмурился. – Хотя ее зад я бы вылизал. Смекаешь, к чему я?