Читаем без скачивания Греховная связь - Розалин Майлз

— Подожди, сейчас припаркую „Голубую Стрелу“ и приду помочь тебе. А ты пока суть да дело начинай молить о чуде!

С явным огорчением Алли взяла сумку.

— Я пойду, пожалуй, — бросила она.

Роберт почувствовал себя уязвленным.

— Эх вы, маловеры! — воскликнул он. Выскочив из машины, он поднял капот и полез внутрь. Алли подошла и заглянула в мотор через его плечо.

— У вас и ключа-то нет? А? — не без насмешки заметила она Алли наслаждалась от души его смущением и была не прочь показать ему это.

— О, Господи, — снова застонал он. — Просвети нас во тьме нашей! — У него появилось нехристианское желание дать машине всемогущего пинка. — Одному дьяволу известно, что с ней!

— А он помалкивает и вам не говорит! — Роберт чувствовал, что Алли вне себя от радости — да и почему бы нет? Много ли развлечений видела она в детстве? Ни братьев, ни нормального отца — вот она и потешается теперь.

— Ты хоть знаешь, чего тут ищешь?

За его спиной с видом эксперта, который с десяти лет разбирал и собирал моторы, вырос Поль.

— А то как же!

У Поля расширились глаза.

— Ну и чего же?

— Помощи и поддержки. В данном случае — твоей.

— Ах вон оно что! А где почтение, Ваше преподобие?

Однако обмен любезностями, радуя, быть может, сердца пассажиров, не оказывал ни малейшего воздействия на машину. Как, впрочем, и все, что бы ни предпринимал Поль. Алли уже начинала ежиться от холода в тоненьком джемпере. Роберт забеспокоился и отвел Поля в сторону.

— Послушай, ты бы не мог отвезти Алли домой, а? Я только потому и вез ее, что она явно опаздывает, а Клер беспокоилась, зная гнусный характер ее отца Мне бы не хотелось, чтобы она попала в какой-нибудь переплет.

— Что попусту говорить! Я туда и обратно: отвезу ее и к тебе. И без меня ничего не делай — только молись!

Довольный своими прощальными словами, Поль отъехал. Алли сидела рядом.

— Надеюсь, с ним будет все в порядке, — бросила она с нескрываемым беспокойством. — Не по душе мне вот так бросать человека в полном одиночестве.

Поль немного опешил.

— Ты про Роберта? Да что с ним случится?

— Почему ему не могут дать машину поприличнее? — взорвалась она. — Такой человек заслуживает чего-то получше!

— Но он всего лишь местный приходской священник, а не Папа.

В раздражении Поль говорил резче, чем хотел, но ему не нравилось направление, которое принимал разговор.

— Только у епископов приличные машины — это факт. Слава Богу, что он не младший священник, а то колесил бы по городу на велосипеде! Однако за его страдания ему воздастся сторицей!

Она замолчала, насупившись, и никакие попытки разговорить ее не возымели успеха. Только когда подъехали к дому, она вновь оживилась.

— Уж не собираетесь ли вы сворачивать за угол, к самому дому? — забеспокоилась она.

— А что тут такого? Ты ничего плохого не сделала, Алли. — „Ты ни разу не дала мне к себе и пальцем прикоснуться“, — хотел он сказать, но промолчал. — Ну, если хочешь, скажи, где мне остановиться. Да только рано или поздно все равно придется предстать пред светлы очи твоего папочки. Но ты же прямиком из прихода, в конце концов. Нечего, кажется, разводить тут турусы на колесах.

— Конечно.

Ее голова работала с неимоверной быстротой и ясностью. Она все еще слышала голос Роберта, видела искренность и теплоту в его глазах, когда он говорил:

„Теперь ты женщина, Алли, ты сама за себя решаешь, как поступать, и с этим придется считаться“. — Да, Роберт. Он знал, как это должно быть.

— Вон там, Поль. — Лицо ее сияло надеждой. — Высади меня вон там, недалеко от дома Я ничего плохого не сделала. Уж пора ему привыкнуть.

Но Джим Калдер не собирался привыкать к тому, что имело отношение к Полю Эверарду. Первый удар настиг ее прямо в дверях, когда она еще не успела вытащить ключ из замка.

— Ты, лживая сучонка! — шипел он, и от этого голос его был еще страшнее, чем его обычный крик. — Лживая сучка! — Второй чудовищный удар пришелся по щеке, и она пролетела через весь коридор.

— Пап, я не… — полубессознательно она подняла руку, чтобы защищаться.

— Ты смеешь еще угрожать мне? Поднимать руку на отца, грязная телка! — Не спеша он влепил ей пощечину, отчего у нее хрустнули зубы.

— Папа! — Она отлично знала, что жалобы здесь не помогут, а только пуще раззадорят отца, но не могла остановиться. — Пап, не надо… не надо…

— Я видел, как ты подъехала к моему дому на этой его колымаге и вылезла как ни в чем не бывало, провались я на этом месте, Алли, и перестань мне мозги пудрить!

Она рыдала не столько от боли, сколько от безнадежности всей этой ситуации.

— Мне не к чему врать! — всхлипывала она. — Он не мой дружок. Он мне никто. Просто подвез меня.

— Ты врешь, Алли. — Его голос снова стал страшным. — Ты врешь, я знаю. Я видел машину и его — как он отъезжал от дома.

— Я же пытаюсь объяснить тебе, но ты не слушаешь, — стонала она. — Я была в приходе, и преподобный повез меня домой…

Расчетливо схватив ее лицо левой рукой, он двинул ей в глаз правой.

— Ты снова врешь, — заревел он. — Совсем как твоя мамаша. Вот это могло бы ее отучить от вранья — если б она не сбежала. Она тоже все время говорила, что не выдержит этого. Ты, Алли, тоже не выдержишь этого? А? — С той же обдуманностью он, как художник, наносящий завершающий мазок на свой шедевр, ударил ее в другой глаз. — Вот так, милая девочка!

Она лежала на полу, а он наклонялся над ней, наваливаясь всей тушей; его горячее дыхание обжигало шею.

— Ты не понимаешь, Алли, потому что ты глупая девчонка и ничего не понимаешь в таких делах. Он подъезжает к тебе, чтоб достать меня, этот Эверард. На тебя ему плевать, ты для него только новая шлюшка. Ему нужен я. Но я его насквозь вижу.

Он на секунду замолк, и она теперь чувствовала его тяжелое дыхание на щеке. — Знаешь, что он задумал? Он хочет обрюхатить тебя, сделать тебе ребенка, а потом бросить, как ненужную тряпку, оставив мне его ублюдка. Вот что он замыслил!

Он обхаживал ее теперь с настырностью кобеля, ластящегося к суке:

— Но я раскусил его. Правда ведь, девочка? Хорошая девочка! Ты всегда была хорошей доброй девочкой, Алли. Ты ведь все еще папина дочка? Как и прежде? Папина хорошая дочурка?

13

В первую же секунду Джоан поняла, что это за письмо. Однако со своей обычной сдержанностью и железным самообладанием не позволила себе сразу же ознакомиться с его содержанием. Ни слова не сказав, она вручила Роберту всю корреспонденцию, а он разложил письма на столике для завтрака, как делал это изо дня в день.

— Вот, одно для тебя, Джоани, и для Клер.

Короткое восклицание Клер нарушило утреннюю тишину.

— Нет, не может быть! Поверить не могу!

— В чем дело?

Клер вспыхнула.

— Знаешь, это приглашение от специалиста, которое я ждала! Приглашение в клинику пройти эти — ты же знаешь — эти тесты. У них оказалось свободное место — что-то там неожиданно изменилось — они могут принять меня в четверг. Но тогда надо ехать завтра — нет, сегодня! Как же я могу уехать на целую неделю, а то и больше, в Сидней и пропустить все празднование Столетия? — Она чуть не плакала от огорчения.

Все растерянно глядели друг на друга.

— Нет, я не могу сейчас ехать, как ни крути, — наконец выдавила из себя Клер; лицо ее от волнения порозовело.

Первой выступила Джоан и высказала то, о чем думали все.

— Но если сейчас откажешься, ты даже не знаешь, получишь ли следующее приглашение.

— Джоан права, — подумав, согласился Роберт. — Ты столько ждала этого, дорогая. Еще полгода…

„…просто убьют меня!“ — подумала Клер. Она понимала, что муж прав.

— Что важнее? — начал Роберт, пытаясь сохранить твердость и вместе с тем помочь Клер разрешить эту дилемму. — В конце концов столетие Брайтстоуна бывает раз в сто лет! Для тебя это — раз в жизни.

— Для нас, Роберт, для нас! — гневно возразила Клер. — Я это все не для себя делаю, ты же знаешь!

— Конечно, знаю, дорогая, — поспешил загладить оплошность Роберт и высказал мысль, которая пришла ему в голову, как только Клер заговорила о клинике. — Я знаю, насколько это важно. И считаю, что ты должна ехать, — твердо сказал он, — я поеду с тобой.

— Ты? — от удивления глаза у Клер расширились. — Но это невозможно, Роберт!

— Почему невозможно? Без меня могут обойтись на церемонии открытия, на открытии выставки. Все и так оценят по заслугам прекрасную работу Алли. Не умрут они без нас и на балу в субботу вечером — все будут от души развлекаться!

— А как же служба — торжественная служба в воскресенье, Роберт, ее-то тебе нельзя пропустить! — вскричала Джоан, в голосе ее чувствовалась тревога. — Кто же может отслужить ее за тебя?