Читаем без скачивания Чистый кайф - Андрей Валерьевич Геласимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она молча уставилась на меня, как на дебила.
– Чего? – сказал я.
– Ничего. Ты прикалываешься сейчас?
– Нет, – я помотал башкой. – С чего мне прикалываться?
– Да с того, что я тебе уже об этом рассказывала.
– Когда?
– Да тогда же! Ты задолбал.
Тут подошел официант с нашей огромной рулькой, и пока он с ней возился, жара между нами прошла.
– Правда не помнишь, почему я от него сбежала? – спросила Майка, едва официант отошел.
– Вот те крест.
– Я маму тогда твою встретила.
– Маму? – Я перестал жевать.
– Ну да. Краснодарские себе еду на рынке у хромого Левона заказывали, боялись выходить, и один раз он приехал с ней. Чтобы она приготовила. Блин, я же тебе тогда все это и рассказала.
– Да не помню я!
– Крепко ты, похоже, сидел.
Я отодвинул тарелку.
– Расскажи еще раз. Пожалуйста.
Майка просверлила меня темным взглядом и потом едва заметно кивнула.
– Она очень беспокоилась из-за тебя. Чувствовала, что ты в полной жопе. К тому же этот Тагир… Твоя мама сказала – ты любил его сильно. А тут его закрыли. И, в общем-то, из-за меня.
– Ты поэтому дерганула оттуда? Виноватой себя посчитала?
– Не только поэтому. Твоя мама боялась, что ты натворишь чего-нибудь. Она сказала – тебя не остановить, если башню сорвет.
– Бывает такое.
– Она историю рассказала.
– Какую историю?
– Про вашу поездку на лодке. Когда ты от них уплыл.
– А-а, это… Да, тот еще трэшак.
Майка имела в виду случай, который произошел, когда мне было семь. Отец тогда только появился, и мы с братом принимали его с трудом. Мы хотели Тагира. Но отец настаивал, что теперь будет он. Делал все, чтобы мы его полюбили. Повез однажды нас на рыбалку, а я уже в лодке сдуру сказал, что Тагир на моторе не ходит – только на веслах. Ну и получил тут же по щам. От обиды прыгнул за борт. Отец развернул лодку, догнал меня и протянул руку. А я продолжал плыть. Так и уплыл. Он еще пару раз ко мне подплывал, потом дал газу и свалил со всем табором. Мама что-то кричала, но ему было похуй. Как и мне.
Я тогда доплыл до какого-то острова и просидел там целый день. К берегу плыть боялся – вокруг острова туча воронок и течение сильное. Выебон выебоном, но очко играло не на шутку. К вечеру приплыли наши. Я в лодку опять не сел. Отец рванул стартер мотора, а мама успела выпрыгнуть. Она уже там, где глубоко было, прыгнула. Прямо в платье. Неуклюже так, еще ногой стукнулась о бортик. Отец даже не обернулся. А ей тяжело было плыть. Там еще и воронки эти. Я, короче, за ней бросился, и вдвоем мы как-то выбрались. Всю ночь там и просидели. Маму из-за мокрого платья трясло очень. А может, не из-за платья. Я не знаю. Она молчала. Утром за нами приплыл дед.
– И зачем она тебе рассказала про это? – спросил я Майку.
– Хотела, чтоб я тебе помогла… Наверное.
– И ты подорвалась от своих бандитов?
– Ну да.
– А я, получается, тебя им обратно за дозу сдал.
Майка на это ничего не сказала. Взяв нож с вилкой, она отрезала приличный кусок мяса и принялась есть.
– Вкусно? – спросил я.
– Да пиздец как, – промычала она с полным ртом, улыбаясь от удовольствия.
Часть вторая
Толя
Лето 1998, Псковская область
– Откуда, говоришь, пришел? – Наместник монастыря смотрел на меня неприветливо.
– Из рехаба.
– Откуда? – удивился он.
– Из реабилитационного центра, – сказал я. – Тут недалеко. Километров пятнадцать.
– Пешком шел?
– Да.
– А зачем?
– Машина в Псков уехала. Вчера еще. Корма нужны для телят.
– Я не про то. Зачем к нам пришел?
– Трудником хочу быть.
Он тяжело вздохнул, и наперсный крест съехал чуть набок по его круглому животу.
– Морока от вас одна. Шведы-спонсоры бензопилу хорошую подарили, так ваши-то украли ее. Тоже в труд-ники напросились.
– Я не украду.
– Конечно, не украдешь. Ее же до тебя утащили. Справки все есть?
– Да.
– Из наркологического?
– Вот… – Я вынул из кармана куртки главную свою бумагу.
– Ладно, убери, – наместник мотнул большой головой. – Благословение на трудничество кто давал?
– Отец Даниил.
– Часто он к вам туда приезжает?
– Храм достроим, будет чаще.
– Ну хорошо. – Он разгладил бороду у себя на груди и повернулся к приоткрытой двери. – Эй, кто там есть! Сергей!
Из коридора никто не откликнулся.
– Сергей! – громче повторил наместник. – Слышишь меня?
Ответа не было.
– Вот упрямый же, прости Господи… Шнырик!
На пороге возник щуплый тип.
– Покажи новому труднику место, где старые жили.
Щуплый кивнул.
– Как устроишься, – повернулся ко мне наместник, – снова сюда приходи. Послушание твое обсудим. Работы в монастыре непочатый край. Вещи твои где?
– Вот, – я кивнул на пакет из универсама, с которым почти год назад приехал еще из Питера.
– Ну, и с Богом, – сказал игумен.
Вечером после работы я сел на свою новую кровать и открыл «Дневник чувств». За год привык его заполнять каждый день. В рехабе говорили, что это поможет. У торчков, типа, отмирают эмоции. Поэтому надо записывать все подряд и определять свои чувства. А иначе как камень. По барабану все. Кроме одного.
Короче, в графе «События» написал: «По дороге в монастырь увидел мелких пацанов. Они убивали палками змею».
Графу «Что почувствовал?» заполнил не сразу. Хотел написать «ничего», но потом копнул еще раз. Понял, что это была злость.
В графе «Реакция тела» написал «учащенное сердцебиение». Графу «Как я поступил? Что подумал? Что сделал?» пока пропустил. В последней графе под названием «Что мог бы сделать иначе» записал: «Мог пройти мимо».
Закрыв дневник, я склонился к пакету со своими вещами, вынул оттуда мертвую змею и положил ее на подоконник. Пацаны размозжили ей голову в кровавую лепешку, но я видел, что это не уж. Николаевна с детства научила меня отличать ужа от гадюки не только по пятнам на голове. Гадюка была намного красивей. Распрямив змею на всю длину подоконника, я еще немного посмотрел на нее и лег спать.
За день так умотался, что спал без единого сна. Когда утром проснулся, змеи на подоконнике не оказалось.
Искать ее было некогда. В трапезной уже стучали бидонами и кастрюлями. Трудники в монастыре питались отдельно от послушников и монахов, но молитву перед едой нам прочитал один из них. Потом сели и под чтение книги об истории православных монастырей застучали ложками. Миски
