Читаем без скачивания В лапах зверя - Мария Зайцева

И гладит меня.

По пояснице, ниже, по заднице.

Сначала одной ладонью, затем подключает вторую.

Осознав, что мой теплый матрас ожил, я испуганно замираю, вытаращившись в пространство перед собой.

В лицо Сандра не смотрю, страшно. И очень сильно надеюсь, что он сейчас прекратит. И уснет.

А я… я смогу свалить, наконец. Пусть не в другую страну, но хотя бы в ванну.

Но Сандр не прекращает, наоборот, его поглаживания уже имеют вполне четкую траекторию движения.

Вниз.

По бедрам.

С заходом между ног.

Осознав, к чему дело идет, я испуганно хлюпаю носом и дергаюсь, пытаясь скатиться с груди Сандра, но меня никто не отпускает, естественно.

— Пу-пу… — заикаюсь я, мир переворачивается, и договариваю я, уже глядя в нависшее надо мной серьезное и внимательное лицо Сандра, — сти-и-и…

Получается что-то невнятное. Шипящее.

Сандр, конечно же, не слушается.

Наклоняется и целует меня. Глубоко, неторопливо, ласково даже. И черт… У него в слюне наркотик, да? Не может голову вот так дурить на раз!

Он горячо и в то же время мягко трахает меня языком, трогает постоянно, гладит, то сильнее стискивая, то, наоборот, расслабляясь…

И я невольно и растерянно подчиняюсь этому странному ритму, так непохожему на его недавний безумный напор. Выглядит все так, словно Сандр, получив свое, теперь играет, лениво и дружелюбно. И, когда до меня это доходит, становится совсем тревожно!

Потому что эта прелюдия предназначена лишь для одного: сожрать, в итоге, меня!

А я не хочу!

Сегодня точно не хочу больше! У меня там боли! И даже уже не фантомные!

Но сказать ничего не могу, с чужим языком во рту сложно говорить.

А, когда Сандр перестает терзать мои губы, то из горла лишь невнятный писк вырывается. Потому что Сандр переключается на шею, скользит раскрытым ртом ниже, к груди. Целует, трогает, прикусыват соски, и я громко выдыхаю, вцепившись в его волосы. Потому что от каждого прикосновения продирает дрожью, словно электричеством бьет.

Это что-то до ужаса правильно неправильное!

Меня никто никогда не трогал так, и потому теперь каждое прикосновение опытных горячих губ — целый микро-взрыв в организме.

Мне кажется, что я вся превратилась во что-то нереально чувствительное.

Мозгом я понимаю, что надо сопротивляться. Надо настучать ему, наконец, по башке! Тем более, что она теперь у меня в доступе, потому что Сандр живот мой целует! Удобней случая не будет! Но не могу. Он такое со мной делает, что руки отнимаются.

И голова тоже.

В шоке, неизмеримом, полном шоке, я смотрю на черноволосую макушку, на широченные смуглые плечи, руки, с тяжелыми ладонями и грубыми костяшками на пальцах. Он весь темный, этот сумасшедший. А я — светлая, словно прозрачная. И его жесткие руки на моей коже смотрятся до ужаса разбойно.

Он — захватчик, зверюга.

Целует, надо же…

И так… Так сладко…

А потом…

— Нет! Нет-нет-нет!

Охнув, я пытаюсь сжать ноги, не пустить!

Потому что это… Это чересур! Да вообще все сегодня ночью чересчур, но это — особенно!

Сандр поднимает лицо, смотрит на меня чуть вопросительно и насмешливо.

И я внезапно обретаю голос:

— Я… Там кровь.

Боже… Опять что несу-то?

Но Сандр лишь усмехается и неожиданно говорит:

— Нет там ничего.

Как это нет? Я же чувствовала! Он меня чуть на части не порвал своим… Своим…

А Сандр добавляет спокойно:

— Я все вытер.

О… Боже…

Я в таком ступоре от его слов, что не нахожу даже, что сказать.

А потом и не могу этого сделать.

Продолжим завтра, девочки) Люблю вас всех! В коммах не спойлерим, не жестим, а то буду вынуждена отключить их. Каждый имеет право на свое мнение. А я рада, что оно имеется у вас, это мнение, значит, книга цепляет)))))

Глава 31

Сегодняшняя ночь, похоже, во многих смыслах станет для меня откровением. Потому что я все время искренне считала, что больше сойти с ума от остроты ситуации просто нереально.

И каждый раз жизнь мне подкидывала новые и новые уровни сложности. Как в игре-бродилке.

— Мама не любит и не обращает внимания… Конец света же…

— Ну прям! Отчима-извращенца не желаешь? Получи!

— Ах, какой кошмар, хуже быть не может!

— Правда? Убийства на твоих глазах — лови!

— О-о-о!!! Все, больше не выдержу!

— Да что ты? Папашу уголовника и внезапный переезд, потерю всего, что было, пусть и не самым дорогим, но хотя бы привычным и знакомым, не пробовала? Пробуй! Не обожрись!

— А давайте, уже все?

— Все? Ты что, малыш, мы только начали! Вот тебе — дикий жестокий Зверюга, который почему-то положил на тебя глаз и поимел так, что все внутри до сих пор содрогается! Нравится? Хочешь еще?

— Не-е-ет!!!

— А вот не угадала! Сейчас этот зверюга тебя поимеет еще раз! И тебе понравится, детка! Не ожидала?

— А-а-а-а!

Если бы мой диалог с мирозданием был реальным, он бы сто процентов походил на этот.

Потому что игра с каждым уровнем становится все более и более дикой, а все, что я могу, просто уцепиться за простынь и попытаться не выпасть из этой реальности.

А это сложно, черт!

Нереально просто! Потому что этот зверь… Этот гад… О-о-о…

— Нет… — бормочу я в забытьи, непонятно, против чего конкретно протестуя. То ли против самого процесса, то ли против своей реакции дурацкой.

Потому что мне больно. Да. Там все натерто же, ощущение, что там — живая рана.

И сейчас мне эту живую рану… зализывают.

Так остро это чувствуется! Каждое движение языка! Каждый возбужденный выдох.

Я не могу терпеть, меня словно мелкими иголками колет от любого касания! И это невыносимо. Настолько невыносимо, что хорошо!

Хочется сдвинуть ноги, вообще как-то выползти, избежать еще большего кошмара. А он ведь будет, он точно будет!

Если этот зверь продолжит.

Зверь уже знает, что он может выжать из моего дурацкого организма. И ему явно хочется это сделать. Еще раз.

Я дергаюсь, бедра крупно дрожат, но я все равно пытаюсь их сомкнуть.

Но Сандр не позволяет.

Тяжеленные грубые ладони властно ложатся мне на ноги, выстраивая позу, бесстыдную, жутко развратную,