Читаем без скачивания Поймай меня, если сможешь - Фрэнк Абигнейл

— Можете прийти на экзамен в среду, если считаете, что готовы, — он расплылся в ободряющей улыбке. — Для alumni Гарварда это проще, чем порог переступить.

Может, для настоящего дипломированного юриста из Лиги Плюща его пророчество и исполнилось бы, но для меня порог превратился в целую гору — восемь часов догадок, надежд, уверенных предположений, гадания на кофейной гуще и полуграмотных ответов, основанных на чистой интуиции.

Я провалился.

Однако, что немало меня удивило, к уведомлению о моём провале был любезно пришпилен перечень вопросов с указанием, на какие я ответил правильно, а где промахнулся. Кому-то в комиссии я наверняка импонировал.

Вернувшись в кабинет Уилкокса, я зарылся в книги, сосредоточившись на тех разделах экзамена, где сделал ошибки. При всяком удобном случае меня натаскивал и сам Уилкокс. Полтора месяца спустя я счёл, что готов ко второй попытке.

И снова всё профукал. Но мне опять вернули экзаменационную работу с пометками, показывающими, где я добился успеха, а где лоханулся. Я ощутил вкус игры. Правду говоря, меня восхитило число юридических вопросов, на которые я дал правильные ответы, и в последней попытке я твёрдо решил сдать экзамен.

Третий раз на аттестацию я пошёл через семь недель и выдержал! Не прошло и десяти дней, как я получил красивый сертификат, удостоверяющий, что я сдал экзамен на лицензию адвоката и имею право заниматься юридической практикой. Я был вне себя от восторга. Я даже не закончил школу, не видел университета, но всё же стал адвокатом с лицензией! Впрочем, свою нехватку академического образования я считал лишь дыркой в законе, а за месяцы юридической зубрежки я постиг, что этим закон как раз и изобилует. Дыры в законе и есть то самое, что губит правосудие.

Уилкокс своё обещание исполнил: устроил мне собеседование с генеральным прокурором штата, по его рекомендации назначившего меня помощником прокурора по гражданским делам с зарплатой в 12 800 долларов в год.

Меня назначили в отдел корпоративного права — один из гражданских отделов прокурора штата. Все мелкие иски против штата — вторжения в границы владений, конфискация земель и тому подобные дела о недвижимости — вели юристы отдела.

Вернее, большинство. Старшим помощником, к которому меня приставили, был Филипп Ригби — высокомерный отпрыск древнего и респектабельного рода. Ригби считал себя южным аристократом, а я подрывал два его святых предубеждения: я был янки, и, что ещё хуже, янки-католиком!

Он низвёл меня до роли бегунка: сбегай за кофе, сбегай за той или иной книгой, сбегай за тем-не-знаю-чем. Я был самым высокооплачиваемым посыльным в штате. Ригби имел такое же стремление к развитию, как окаменелая какашка мамонта, и IQ сезонного рабочего. Моё мнение разделяли многие младшие помощники — большей частью, местные уроженцы, но удивительно либеральные в своих воззрениях.

Молодые холостяки отдела меня просто обожали. У меня ещё имелось более двадцати тысяч долларов, и я без зазрения совести транжирил их на друзей, заведённых в штате генерального прокурора, угощая их обедами в лучших ресторанах, устраивая прогулки на лодках и вечеринки в шикарных ночных клубах. Я намеренно создавал впечатление, будто я родом из богатого нью-йоркского семейства, ни разу не заявив об этом напрямую.

Я жил в роскошных апартаментах с видом на озеро, ездил на прокатном Ягуаре и собрал гардероб, какому позавидовал бы и британский герцог. Что ни день являлся на работу в новом костюме — отчасти потому, что это нравилось мне, но прежде всего потому, что мой обширный гардероб раздражал Ригби. Насколько мне известно, у него имелось всего три костюма, причем один из них наверняка достался ему в наследство от деда — полковника армии конфедератов. К тому же, Ригби отличался скупостью.

Если Ригби мой шик коробил, то остальным он нравился. Однажды в суде во время небольшого перерыва в слушаниях судья, подавшись вперед, обратился ко мне:

— Мистер Конрад, может быть, ваш вклад в процесс и невелик, но зато вы придаёте ему стиль, сэр. Вы самый элегантный помощник прокурора в Дикси, советник, и суд выносит вам благодарность. — Сказано это было от всей души и польстило мне, но Ригби едва не хватил апоплексический удар.

На самом же деле роль мальчика на побегушках меня вполне устраивала. Я не испытывал ни малейшего желания браться за настоящее дело — слишком уж велик был риск выказать отсутствие элементарного правового образования. А работа, которую мы с Ригби выполняли, по большей части была скучной и неинтересной, и эту занудную обязанность я с диким удовольствием ему уступал.

Время от времени он бросал мне кость, позволяя вести какую-нибудь мелкую земельную тяжбу или произнести вступительную речь в каком-то деле. Наслаждаясь этими моментами, я, в общем-то, справлялся с ними, как мне кажется, не нанося ущерба профессиональному реноме юристов. Ригби был вполне компетентным адвокатом, и сидя у него за спиной, я узнал куда больше, чем копаясь в кодексах и сдавая экзамены.

По сути, моя должность была идеальным убежищем — логовом, отыскать которое легавым вряд ли было по силам. Маловероятно, что кому-то придёт в голову, что разыскиваемый преступник затаился в штате генерального прокурора, особенно, если разыскиваемый — подросток-недоучка, даже не закончивший школу.

Через несколько недель после моего зачисления в штат генерального прокурора Диану перевели в Даллас. Расставание меня огорчило, но ненадолго. Вскоре я начал встречаться с Глорией — дочерью высокопоставленного чиновника из администрации губернатора штата. Глория была живой, привлекательной, трепетной девушкой, и если и был в наших отношениях какой-то недостаток, то лишь в том, что назвать их постельными было невозможно.

Впрочем, я уже начал понимать, что женщина может быть восхитительной и в одетом виде.

Семейство Глории состояло из стойких приверженцев методистской церкви, и я часто заходил с ней в храм, однако, недвусмысленно давая всем понять, что отнюдь не собираюсь обращаться в её религию. С моей стороны это был жест уважительной веротерпимости, что пришлось по душе её родителям; да я и сам наслаждался своим великодушием. На самом деле, я крепко подружился с молодым пастором, и он уговорил меня включиться в молодёжные программы церкви. Я активно участвовал в строительстве нескольких детских площадок в бедных районах и работал в нескольких комитетах, занимавшихся проектами на благо городских подростков. Странноватый досуг для афериста, но я не чувствовал себя ханжой. Впервые в жизни мной руководил альтруизм без каких-либо корыстных помыслов, и на душе у меня было очень хорошо.