Читаем без скачивания Избранница Золотого дракона. Часть 1 (СИ) - Снежная Марина

— Какая-то нищенка попросила еды.

Ретольф и Кирмунд тоже повернули головы в сторону разворачивающейся некрасивой сцены. Еще совсем молодая женщина, не старше тридцати, в грязном платье и всклокоченными, неаккуратно уложенными волосами стояла неподалеку от ближайшего к ней круга воинов и что-то жалобно говорила. Через плечо у нее был перекинут платок с лежащим в нем младенцем. Полностью его разглядеть не удавалось, только неясные очертания. Голоса ребенок не подавал.

— Пожалуйста, дайте хоть чего-нибудь. Я не ела уже три дня… — как заклинание, повторяла нищенка, глядя на воинов лихорадочно блестящими глазами. Она выглядела такой изможденной и болезненной, что на это было нестерпимо смотреть.

Один из воинов выругался и снова попытался отогнать, тогда она бухнулась на колени и затараторила:

— Я готова расплатиться своим телом, если хотите… Только дайте еды. Умоляю вас.

— Да мне на тебя даже смотреть противно, — сплюнул тот же воин и отвернулся.

Зато другой — на редкость некрасивый и грузный мужик — похабно ухмыльнулся.

— Ладно, пошли за ближайшие кусты.

Нет, такого я уж точно не могла стерпеть.

— Почему мы просто не можем дать ей еду?

— Она все равно не жилец. Днем раньше, днем позже, — равнодушно сказал Кирмунд, которого, казалось, ничуть не тронула развернувшаяся перед ним картина. — Если будем раздавать еду каждому встреченному нищему, вряд ли далеко уедем.

Вспомнив, сколько нищих нам встречалось по дороге, трудно было не согласиться. Из-за то и дело вспыхивающих стычек повстанцев с королевскими воинами, увеличившимся числом разбойничьих шаек и набегов оборотней, воспользовавшихся сложной ситуацией в стране, многие лишались жилищ и были вынуждены искать лучшей доли. Но вид этой несчастной голодной матери с ребенком на руках тронул за живое.

— Тогда я поделюсь с ней своей порцией, — выпалила я, поднимаясь с места и хватая с расстеленной перед нами скатерти краюху хлеба и сыр. — Эй, постой, — крикнула я женщине, что уже готова была идти за воином. Та в нерешительности замерла.

— Позвольте мне, — лорд Маранас мягко перехватил мою руку и забрал еду.

Я же, игнорируя взгляд Кирмунда, переключила все внимание на Ретольфа, двинувшегося к нищенке. Не знаю, что показалось не так, но в какой-то момент меня будто под дых ударило. Лорд Маранас уже находился в паре шагов от протягивающей к нему руку женщины, когда перед глазами замелькали яркие вспышки. В полном ужасе и растерянности я уставилась на ауру нищенки, испещренную черными пятнами, расширяющимися с каждой секундой. Такое я видела лишь однажды, когда одна из прислужниц обители заболела и ее поспешили изолировать от всех.

— Лорд Маранас, нет. Не подходите к ней, — крикнула, прежде чем подумала, как это воспримут. — Вы все. Отойдите от нее как можно дальше, — сдавленно велела воинам. — Она заражена белой смертью.

Ретольф неуверенно застыл, переводя взгляд то на меня, то на женщину, которая внезапно захохотала каким-то безумным злым смехом. Прежде чем кто-то успел ее остановить, сорвала с груди перевязку с тельцем ребенка, уже начавшим разлагаться, и кинулась на лорда Маранаса. Он едва успел отскочить с дороги и избежать прикосновения. Но женщина уже с диким воем собиралась кинуться снова. Я услышала пронзительный крик Эльмы, перепуганной насмерть из-за опасности, грозящей ее любимому. Воины повскакивали с мест, обнажая мечи. То же самое сделал Ретольф, но пока не использовал его против нищенки. Та замерла, едва не наткнувшись на лезвие, и с ненавистью уставилась в лицо лорду Маранасу.

— Это все вы виноваты. Проклятые собаки короля. Вы убили моего первого мужа четыре года назад, а теперь из-за вас я снова лишилась семьи. И дома тоже. Чем больше прихвачу вас с собой, тем больше мне зачтется на небесах.

У меня помутилось в голове, когда я осознала, о чем она говорит. Поселения, поддержавшие повстанцев, подвергались нашествию карательных экспедиций. Скорее всего, ее дом был сожжен в назидание остальным. Один бог-дракон знает, что пережила эта женщина, пока в довершении всех несчастий не заразилась еще и белой смертью. Немудрено, что ее рассудок помутился. И пусть она только что едва не подвергла Ретольфа смертельной опасности, я испытывала к ней жалость и сочувствие.

Эта несчастная словно олицетворяла собой мою страну — истерзанную, больную, бьющуюся в агонии, но продолжающую сопротивляться. Наверное, схожие мысли роились и в голове лорда Маранаса, потому что он стоял неподвижно, хотя мог одним лишь движением оборвать жизнь этой женщины. Но остальные воины не разделяли его колебаний и медленно подходили ближе, выставив мечи.

— Убить эту тварь, и дело с концом, — вырвалось у того воина, что собирался воспользоваться телом несчастной и теперь в полной мере осознал, что могло его ждать.

— Пожалуйста, остановите их, — выдохнула я, обращая взгляд на угрюмо наблюдающего за происходящим Кирмунда.

Некоторое время он пристально смотрел на меня, потом пожал плечами.

— Ладно, пусть проваливает.

И он выкрикнул воинам приказ отойти от нищенки. Я же на негнущихся ногах двинулась к месту событий, будто меня туда тянуло. Что-то внутри звало, подсказывало невероятное — в моих силах помочь этой женщине. Пусть не смогу спасти всех, кто в этом нуждается, но ее смогу.

Это походило на наваждение. Все вокруг словно окутало туманом, застилающим звуки и образы реального мира. Остались лишь сполохи аур и неясные очертания физических тел, кажущихся сейчас еще более грубыми, тяжеловесными. Услышала будто приглушенный голос короля, но даже не разобрала слов, продолжая идти к настороженно наблюдающей за мной женщине. Вспышка безумия у нее уже схлынула, теперь она казалась загнанным зверем, ожидающим опасности со всех сторон.

А я смотрела на черные вкрапления в ее ауре и мысленно представляла, как они исчезают. Это больше напоминало, словно я штопала прорехи в одежде, снова делая ее целостной и добротной. От напряжения на лбу выступили капельки пота. В этот раз то, что совершала, казалось невероятно сложным. Одно дело — воздействовать на эмоции, другое — пытаться излечить недуги физического тела. По силам ли мне это вообще? Я не была уверена. Но знала одно — должна попытаться.

С тихим угрожающим шипением чернота медленно отступала, а на ее месте вспыхивали радужные искры. Женщина вздрогнула всем телом, будто завороженная, глядя на меня. И я непостижимым образом понимала, что она чувствует, что в ее теле что-то происходит, пусть и не понимает этого до конца.

Кто-то грубо схватил меня за руку, уже когда я находилась в двух шагах от нищенки. И ощущение волшебства исчезло. Я успела уловить последний образ того, как радужные сполохи в ауре женщины теперь активно сами борются с чернотой, и все исчезло. Вернулся реальный мир.

Меня резко развернули к себе, и я увидела злое лицо Кирмунда.

— Ты вообще понимаешь, что делаешь? — прошипел он. — Нельзя приближаться к зараженным белой смертью.

Еще не до конца оправившаяся после странного состояния, в котором только что пребывала, я уже хотела выпалить, что вообще-то кровь дракона защищает меня от подобного. К счастью, поймав предупреждающий взгляд Ретольфа, стоящего неподалеку, вовремя прикусила язычок.

— Почему ты вообще пошла к ней?

— Хотела дать немного еды, — солгала я и попыталась вырваться из цепкого захвата. — Кроме того, я когда-то переболела белой смертью. И теперь не могу заразиться этой болезнью. Так что вы можете уже отпустить меня. Мне больно.

Кирмунд с явной неохотой разжал пальцы, но не стал отходить. Лишь небрежно бросил одному из воинов, чтобы дали нищенке какой-то снеди. Вскоре завернутый в платок сверток с хлебом, мясом и сыром швырнули женщине, настороженно наблюдавшей за всеми нами. Игнорируя недовольный взгляд Кирмунда, я все же подошла ближе и тихо сказала:

— Однажды все изменится, слышишь? Те, кто виноват в твоих несчастьях, получат по заслугам.

— Только для меня это уже не будет иметь никакого значения, правда? — с кривой усмешкой откликнулась нищенка и бросила болезненный взгляд на трупик ребенка, лежащий поодаль от нее. — Вот все, что у меня осталось. И я умру, так и не утащив за собой ни одного из этих выродков, — она плюнула в сторону воинов, недружелюбно косящихся на нее, но не осмеливающихся подойти ближе. Некоторые из них при ее жесте отпрянули, вызвав у женщины короткий издевательский смешок.