Читаем без скачивания Черная звезда на счастье - Лина Люче

Асхелека.

Кошмар заставил ее подскочить в холодном поту рано утром. На этот раз — с участием Тхорна. Ей снилось два вида кошмарных снов, все последние месяцы. Первый начинался с того, что она сидит в полиции. Она помнит, что отец в больнице, и она призналась врачу, что полноценная. Полицейский равнодушно заполняет ее анкету и объявляет, что она должна отправиться в дом удовольствий. Асхелека плачет и пытается объяснить, что у нее есть пре-сезар, что его зовут Тмайл, и ей надо домой, но на нее смотрят, как на сумасшедшую.

Второй сон всегда начинался с того, что Тхорн входил в каюту. Он садился на постель и целовал ее, как в ту ночь, но на этот раз не замечал ее страха — или не хотел замечать. Он опрокидывал ее на постель и залезал руками под платье, а потом раздевал ее или рвал на ней одежду. Когда ей становилось совсем страшно, она начинала хныкать и сопротивляться, но он не обращал никакого внимания, и лишь придавливал ее к кровати все сильнее, пока Асхелека не начинала задыхаться.

Наверное, ее психолог очень обрадовался бы, услышав про это, но Асхелека совершенно не собиралась рассказывать ему о настоящих кошмарах. Каждый раз, когда он спрашивал о снах, она говорила, что не готова это обсуждать. Она говорила об этом лишь однажды с Иллеей — с тех пор дурные сны стали сниться реже. И еще ей помогал Бальт, хотя ему она ничего не рассказывала. Просто его влюбленность и их поцелуи служили для нее настоящей терапией. Хотя уже начинало покалывать чувство вины: Асхелека не могла в полной мере разделить чувств своего ухажера.

Заснуть после кошмара так и не удалось, и она рано спустилась к завтраку, поела в одиночестве и решила повторить теорию телепатии для теста. Звон посуды в столовой заставил ее оторваться от учебников примерно через час, и она опять вышла из спальни, чтобы выпить еще чашку сока с Тмайлом и Шеттаей.

Но пожелание доброго утра застыло на ее губах, когда Асхелека заглянула в столовую. Она, почти вбежавшая в столовую легкой энергичной походкой, резко остановилась на пороге, словно натолкнувшись на невидимую стену. И даже сделала шаг назад, не глядя ни на своего опекуна, который сидел на своем обычном месте за столом, ни на Шеттаю, которая мирно смешивала свой любимый сок из трех видов фруктов.

Ее взгляд сосредоточился только на нем — на Тхорне, который стоял к ней вполоборота, договаривая какую-то фразу матери. Сначала он даже не заметил, как она появилась, но в следующее мгновение, видимо, почувствовал ее телепатически, повернулся, и Асхелека дернулась, ощутив пронизывающий, прожигающий насквозь взгляд.

Пречистый звездный свет! Она, оказывается, забыла, каково это — когда на тебя смотрит телепат такого уровня.

У нее во рту мгновенно пересохло, а ноги стали такими тяжелыми, как будто внезапно заполнились свинцом и намертво пристали к полу. Несколько мгновений девушка не могла пошевелиться, ошеломленная, и только слушала рев своей крови, которая хлынула к ушам под влиянием внезапно повысившегося давления. Когда он успел появиться? Что ей с этим делать? Его губы шевельнулись — он что-то сказал, но она не услышала, только смотрела на него с возрастающим ужасом и, когда ей показалось, что он собирается шагнуть в ее сторону, Асхелека резко повернулась и… побежала со всех ног в свою спальню.

Только закрыв за собой дверь, она поняла, что натворила. Ее лихорадочно потряхивало: она, кажется, только что повела себя как истеричка, и оскорбила его своим демонстративным жестом, прямо в его доме… хорошо, в доме его родителей, но какая разница? Она повела себя дико и неприлично… как чертова шаггитеррианка. Нет, даже шаггитеррианки так ужасно себя не ведут.

Ее ладонь прижалась ко рту с такой силой, что Асхелека ощутила вкус крови. А на глаза навернулись слезы. Ей вдруг стало ужасно обидно, потому что она сама не могла понять, из-за чего так поступила. Он ведь ничего ей не сделал бы… просто она поняла, что не готова. Не может говорить с ним, не может смотреть на него, не выносит его взгляда. Какого дьявола Тхорн появился так внезапно, ведь он это прекрасно знает!

Вздрогнув всем телом, когда в дверь постучали, Асхелека ощутила, как все обрывается в груди и в животе, словно все внутренние органы разом обрушились вниз, но тут же услышала мягкий голос Шеттаи:

— Хеле, позволь мне войти, пожалуйста.

— Входите, — негромко обреченно ответила она, съежившись.

Дверь немедленно открылась, и Шеттая скользнула внутрь, тут же плотно закрывая ее за собой, словно понимая, как сильно Асхелека нуждается в этой видимости защиты.

Девушка не поднимала глаз — она ждала упрека, ведь Шеттае не могла понравиться ее сумасшедшая выходка, оскорбительная для ее сына. Но внезапно ее заключили в объятия.

— Не волнуйся, ты в безопасности. Никто тебя не винит, — тихо сказала она, погладив ее по волосам.

Чувство облегчения прокатилось по всему ее телу, мышцы постепенно расслабились, по мере того, как Шеттая баюкала ее мягкими покачивающими движениями. Мама Тхорна на целую голову была выше ее, и Асхелека легко представляла себя ребенком в ее руках.

— Простите меня, — прошептала она, и на ее глазах выступили невольные слезы. Она чувствовала себя такой несуразной, и в то же время так было себя жаль.

— Нет, не проси прощения, ты не виновата. Тхорн не предупредил, что прилетит, и ты была не готова.

— Но это же его дом, — с горечью возразила она.

— Конечно, но это не значит, что ему плевать на твое состояние. Он очень расстроен и просит у тебя прощения.

— Да это ведь я должна просить прощения, — Асхелека вырвалась из рук Шеттаи с неожиданной злостью. Ее щеки покраснели. — Это я повела себя как ненормальная.

— Стоп. Не смей этого произносить, — неожиданно жестко выпалила Шеттая, сверкнув взглядом так, что это даже удивило.

— Но это правда!

— Нет, не правда. И если ты не прекратишь так думать, нам придется удвоить количество твоих визитов к психологу.

— Нет!

— Отлично. Тогда посмотри в зеркало и убедись, что там умная, нормальная горианка, — с нажимом произнесла Шеттая, упирая на слово «горианка». — А потом умойся и спустись вниз, чтобы поговорить с Тхорном. Тебе будет удобнее, если мы будем присутствовать?

Асхелека стиснула зубы, размышляя. А потом решительно покачала головой.

— Все еще боишься меня? — ровным голосом осведомился Тхорн, не шевелясь под ее взглядом. Асхелека стиснула зубы и качнула головой. Она смогла войти обратно в столовую и выдавить из себя "доброе утро", но на этом ее смелость кончилась. Ему обязательно было задавать этот вопрос?