Читаем без скачивания Сборник забытой фантастики №7. Субспутник - Прэтт Флетчер

– Внимание, – скомандовал он. – Откройте шлагбаум, и мы возьмем их всех в плен. Бог знает, что это такое, но они все равно не могут причинить нам вреда, и мы задержим их до завтра, а затем отправим на грузовиках главнокомандующему.

Его люди подчинились приказу, но существ было намного больше, чем солдат, и, таким образом, в то время как более семидесяти были захвачены в плен, несколько сотен миновали ограждение и начали двигаться вниз по дороге.

В караульном помещении яростно звонил телефон. Штаб-квартира хотела знать, появилось ли что-нибудь новое и были ли лейтенант Краут и его команда в безопасности. Тревожные сообщения поступали с других аванпостов, и они хотели немедленного отчета. Лейтенант Краут начал рассказывать о странных вещах, которые он увидел, и майор на другом конце линии сделал ему выговор за то, что он снова был пьян. Лейтенант возразил, что он совершенно трезв. Майор потребовал точного описания странных существ. Лейтенант приказал принести одного из них в свой кабинет и подержать возле его стола, пока он давал словесное описание по телефону. Пока он говорил, животное смягчилось и начало таять. Лейтенант описывал процесс так долго, как только мог говорить. Даже корчась на полу от смертельной тошноты и рвоты, он пытался рассказать, что произошло, но его рвота только убедила майора в штабе, что лейтенант был зверски пьян. Наконец двое его людей вытащили лейтенанта из кабинета, которые пробирались через лужи неописуемой грязи, чтобы спасти его. Он был слишком болен, чтобы осознать, что вся его команда сбежала с поста, хотя один из солдат лежал на дороге, слишком ослабевший чтобы двигаться. Снаружи дорога была непроходимой из-за луж слизи, которые усеивали ее. Ругаясь и испытывая рвоту, лейтенант, пошатываясь, брел по темному лесу в поисках чистого воздуха и избавления от вони, которая даже при воспоминании о ней вызывала приступы тошноты.

Тем временем те из созданий, которые все еще были живы, медленно брели по широкому шоссе, каждые несколько минут теряя одного из своего числа из-за смерти и разложения. В темные ночные часы они умерли незамеченными и безмолвными, но каждый из них оставил после себя ужасное свидетельство того, что они когда-то жили. По лужам слизи ходили другие представители их вида, некоторые высотой в три фута, другие в фут, и тут и там можно было увидеть карликов ростом всего в несколько дюймов, но во всех деталях похожих на своих более крупных собратьев. Когда взошло солнце, на каждой дороге, соединяющей два королевства, запах смерти усилился в миллион раз. Это было так, как если бы Морония была окружена кругом разложения шириной в три мили. Тем временем маленькие, молодые дрожжевые человечки продвигались в Эвпению через леса и луга, кувыркаясь в овраги, цепляясь за деревья и кусты, падая в ручьи и уносимые течением, и все же со звуком, похожим на падающий мягкий снег, малыши, новорожденные, плыли вниз по воздуху, как гусиный пух, и снова и снова машины вдоль границы Моронии продолжали свой нежный тук-тук-тук, и с каждым ударом создавалась еще одна новая жизнь, еще один солдат, безмозглый, бесстрашный, бескровный, наполненный желанием продолжать двигаться, пока не наступит разложение. И все они двинулись вниз по склону, из гористой Моронии, в более равнинную местность врагов. Они были идеальными солдатами.

Все аванпосты Эвпении испытали те же новые ощущения и прислали такие же отчеты, что и лейтенант Краут, как только он смог нормально заговорить. Ни один из офицеров, пришедших в штаб-квартиру с докладом, не смог представить никаких доказательств того, что они действительно видели таких огромных чудовищ. Каждый офицер должен был периодически прерывать свой устный доклад до тех пор, пока не пройдет очередной приступ рвоты. Главнокомандующий совершенно убедился, что они напились и сошли с ума под воздействием дешевого виски, и посадил их всех под арест. В то же время он послал нескольких шпионов на мотоциклах провести тщательное расследование. Они вернулись, истерично бормоча об армии существ всех размеров, и каждого шпиона рвало с той же восторженной настойчивостью, что и офицеров. Главнокомандующий начал проклинать моральный дух своей армии, пошел и начал "напиваться" сам.

Даже тогда Эвпения могла бы спастись, хотя вопрос в том, насколько эффективной оказалась бы любая кампания с применением шрапнели, или сооружение заборов, или рытье канав. То, что произошло на самом деле, без сомнения, было неизбежно, однако факт остается фактом, и это имеет историческое значение, что прошло двадцать четыре часа, прежде чем было начато хоть какое-то наступление. Были собраны данные, сделаны наблюдения и пространные отчеты. В итоге – ничего не было сделано. Эти сообщения, особенно из приграничных регионов, носили такой разнообразный и фантастический характер, что им нельзя было предавать серьезного значения.

В конце концов премьер Плаутц решил лично разобраться в ситуации. Он взял с собой начальника штаба и группу ученых из университета. Они обнаружили сотни тысяч существ всех размеров. Они даже подошли так близко, как только могли, к нескольким лужам слизи. Попытки внимательно наблюдать за ними с помощью противогазов были бесполезны. Даже когда часть зловонного материала была собрана на конце длинного шеста, его нельзя было поднести достаточно близко, чтобы сделать какие-либо ценные наблюдения. Некоторые из этих существ были тщательно изучены, как химически, так и анатомически, но ни один наблюдатель не связал движущиеся существа с лужами разложения. Следует помнить, что после первого часа наступления не погибло ни одного дрожжевого солдата, и сообщения о быстром распаде первой волны были полностью опровергнуты.

Впервые в своей жизни премьер Плаутц растерялся, не зная, что делать. Для него вся эта ситуация была непостижима. Сбоку от его автомобиля медленно двигался пятифутовый человечек, его невыразительное лицо задавало только один вопрос – "для чего я был создан?" В руке премьера был часовой кристалл, а на стекле красовалось новое творение, высотой едва ли в четверть дюйма, во всех отношениях точная копия своего собрата, стоящего рядом с автомобилем.

– Что это значит. Профессор Оуэнс? – спросил озадаченный премьер у профессора химии. – Что это за штуки такие? Они не могут сражаться. У них нет ни оружия, ни мозгов, ни крови. Все, что они знают, – это как расти и двигаться вперед. Очевидно, они родом из Маронии, но по какой причине прибыли к нам. Это объявление войны?

Старый профессор ответил в меру своих способностей, и то, что он сказал, было удивительно близко к истине!

– Они всего лишь простые люди, ваше превосходительство. Я исследовал их всеми способами, химически и микроскопически, и они представляют собой просто массу из теста необычной формы, оживленные какими-то очень активными дрожжами, их движения напоминают тесто, переливающееся через противень. Я не знаю, что они означают, но я знаю, что это такое. Я порезала одного и испек в виде батонов, и по вкусу он напоминает довольно хороший сорт цельнозернового хлеба.

Тут начальник штаба прервал его.

– Конечно, мы могли бы рассматривать это как объявление войны и нападение, но как это повлияет на мнение о нас в мире? Прибежали бы репортеры из парижских и лондонских газет. Они сделали бы нас посмешищем для всей Вселенной. Что мы могли бы сказать? Что мы боялись комочков дрожжей? Что мы использовали нашу артиллерию против потенциальных буханок хлеба? До сих пор эти существа не совершили ни одного преступления. Никто не погиб, ни один дом не сгорел, ни одна свинья или курица не была убита. Подумайте, что сделал бы с нами репортер из американской газеты, если бы у него была возможность написать об этом? Как бы он описал нашу пехоту, стреляющую пулями в тесто, наших храбрых кавалеристов, отрубающих головы буханкам? Гораздо лучше было бы взять их как можно быстрее и раздать всем нашим людям, и пусть они пекут из них хлеб. Это было бы шуткой, если бы народ Эвпении кормился за счет того самого врага, который их так ненавидит.