Читаем без скачивания Прощай, Германия - Николай Николаевич Прокудин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Генерал говорил с болью и гневом, горячился, и из-за этого его речь сбивалась, и слова звучали с сильным и забавным акцентом для слуха русского человека.
— А не наоборот ли было дело? — спросил какой-то весельчак.
— Нет! Я получаю информацию из первых рук, прямо из Армении! — решительно воскликнул генерал.
— А если бы сейчас на вашем месте был генерал азербайджанец, он бы совсем другое говорил. Наверняка!
— Сынок, поверь мне, я правду говорю! Чистую правду!
Партизаны посмеивались, перемигивались, они были настроены развлечься, и подшучивать над генералом. Ослонян злился и от этого всё хуже говорил по-русски.
— Нельзя быть такими чёрствыми и бездушными когда кровь льётся рекой! Когда наши земляки страдают и гибнут…
— Не наши, а ваши, — поправил один из партизан генерала.
И снова прозвучала шутка о происхождении фамилии генерала, и явно с подачи мстительного и злопамятного Раскильдиева, сидевшего со своим взводом:
— Товарищ генерал, а вот у вас армянская фамилия, для русского уха забавная, она от слона происходит или от осла…
— У русских тоже много разных фамилий… — начал было генерал.
Тут вмешался комбат в разговор и резко оборвал партизана.
— Товарищ солдат, как ваша фамилия?
— Попов, а что?
На лице комбата нарисовалась восторженная улыбка.
— Надо же, как удачно… А фамилия корни ведет от попы или от попа?
— От попа…
— А я думаю именно от попы!
Генерал не стал больше продолжать разговор и решил завершить беседу.
— Гибнут советские люди! Мы же все советские люди!
Видя, что начальник сейчас может наговорить лишнего, полковник из его свиты подбежал и что-то прошептал на ухо генералу.
— Ладно! Продолжим в другой раз! Идите заниматься делами!
Солдаты нехотя расходились и искренне огорчились окончанию представления.
И тут Громобоев заметил, с какой нескрываемой лютой ненавистью на генерала смотрят Мамедов и Гасанов.
— Ну что волчата злобно так зыркаете? — накинулся на них Эдуард. — Этот генерал правду говорит ведь! Только и можете с безоружными женщинами и детьми расправляться. А в настоящем деле вы трусы и после первых выстрелов драпанёте. Вот вы мне всё о независимом Азербайджане говорите, о своей азербайджанской армии. Да вы ведь не солдаты и все вы не бойцы! Дисциплины в вашем войске не будет, долбанут вас хорошенько, и побежите без оглядки до самого Баку! Только и умеете, что урюк выращивать…
— Это мы ещё посмотрим, кто кого… — с угрозой в голосе пообещал Гасанов. — Всех порежу!
А хитрец и провокатор Мамедов шикнул на товарища и с ухмылкой ответил:
— Мы мирные люди и нам нечего делить. Это всё вы, русские нас провоцируете и стравливаете! Я не собираюсь воевать, я торговать буду, виноград буду вам русским возить. А вы его будете покупать, дорого покупать… Я буду хозяином тут у вас в России! Богатым хозяином! А дурачки пусть с автоматами по горам бегают…
О внеплановой политинформации генерала Ослоняна кто-то доложил руководству, и был скандал. Эдик случайно оказался свидетелем, как заместитель командующего генерал Кузьмичёв распекал того на самых повышенных тонах.
— Я вам запрещаю общаться с солдатами и разжигать национальную рознь! Слышите, товарищ генерал? Запрещаю, строго настрого!
— Да я просто хотел пояснить… — попытался возразить Ослонян.
— Объяснять будете в Ереване, или в Степанакерте, когда Вас туда переведут! А здесь — не надо!
Вскоре маленького генерала, командование действительно по-тихому перевело на Кавказ, служить на Родине. Офицеры полка искренне о нём сожалели, особенно Раскильдиев, очень уж забавное у них было с этим начальником общение…
Глава 7. Конференция ветеранов войны
Глава, в которой герой узнает, что и в мирное время, нервотрёпка может быть посильнее, чем на войне.
За полгода капитан Громобоев привык, что у них в казарме каждый день находятся проверяющие (один, два, а то три), и всё по той простой причине, что в их второразрядной части начиналась настоящая революция — через полгода предстояло развернуть полк в дивизию, и призвать из запаса десять тысяч приписного состава.
Эта нерадостная перспектива пугала и нервировала офицеров, привыкших служить в тишине и покое. Ведь самое ужасное, что может придумать начальство для офицеров части сокращённого состава (по-простонародному — кастрированной части) — это провести учение с отмобилизованием приписного состава до полного штата. Кошмар! Ещё вчера у тебя почти не было солдат и вдруг появляется целая армада! Да каких! Настоящих «партизан»! Неорганизованных, разболтанных, не желающих выполнять приказы, постоянно пытающихся сбежать в самоволку к семье, полупьяных, не обученных, либо когда-то имевших навыки военной службы, но утратившие их. Вот такое тяжелое испытание надвигалось на пулемётный полк, который должен был превратиться в полнокровную дивизию. Чтобы эту дикую орду разместить, требовалось построить в полевых условиях временные жилища, столовые, склады, бытовки и, конечно, ленинские комнаты (а как же без них, без агитации и пропаганды нельзя ни дня!).
Каждый батальон, каждая отдельная рота по весне выделили по несколько военнослужащих для начала строительства. Как строить, чем строить и кем строить лагеря — эти вопросы окружное командование не волновало. Командиры должны были сами выкручиваться, как могли и даже если не могли. Первая проблема — материалы. Необходимо было воздвигнуть каркасы казарм с крышами, стенами, с нарами, с остроугольными крышами, так называемые «чумы», а поверх них, позже натянуть брезенты, которыми обычно укрывают технику.
Танковому батальону требовалось возвести двенадцать «чумов» для размещения и проживания целого полка. Где взять строительный лес? Бесполезно пытаться закупить брёвна, балки, доски, рейки в магазине или на промышленной базе в эпоху тотального дефицита. Нужных материалов там нет. Так ведь даже если и найдёшь строительный «Клондайк», на эти цели средств-то ни рубля не выделено! А помимо стройматериалов ещё необходимо заготовить несколько машин дров для печей, ведь учения планировались в октябре-ноябре, а это не самое теплое время года на северо-западе.
Откуда взять дровишки? Из леса вестимо… Вот только другая беда — вокруг полигона заповедные леса и рубить их легально никто не даст разрешения. Что делать? Выходило, что военные должны действовать самовольно, на свой страх и риск!
Первый рабочий десант танкового батальона: два лейтенанта и десять солдат, убыли в лес в конце апреля. Первопроходцы пробили колею, поставили в глубине леса две палатки, вывезли полевую кухню, столы, скамьи, и начался подпольный лесоповал и строительство.
Главная задача подпольным лесорубам: деревья не должны валяться на земле ни дня. Быстро срубили сосну, скоренько её ошкурили, вкопали столб (а загодя выкопали яму), и только
