Читаем без скачивания Стая (Потомство) - Джек Кетчам

А в доме сейчас находились те,и ей не хотелось без крайней необходимости даже приближаться к этому жуткому месту.

Таким образом все их надежды теперь связывались с деревянным настилом.

У подобной позиции было и еще одно преимущество – сквозь листву деревьев поверх холмов им станут видны горевшие в доме огни. Далековато, конечно, но все же видно, и если кто-то проедет мимо, например какая-нибудь машина, то они сразу это заметят и в любой момент смогут спуститься.

Клэр молила Бога, чтобы так оно и случилось, причем у нее были на то определенные основания. Дело в том, что убегая по поросшему травой полю, она краем глаза заметила, как к дому действительно подкатила какая-то машина. Она даже на несколько секунд остановила Люка и стала всматриваться, надеясь на то, что подъехавшие спасут их. Почему-то ей казалось, что так оно и будет.

А потом услышала, как машина с ревом умчалась обратно.

Стивен? Не исключено. В принципе, как раз сейчас он и должен был подъехать.

А впрочем, кто бы ни был этот человек, он все равно уехал, в чем она убедилась окончательно, когда услышала удаляющийся рокот двигателя машины. Правда, она все же надеялась, что первое, что в подробной ситуации сделает любой человек, кем бы он ни оказался, так это сразу же обратится в полицию и сообщит им обо всем увиденном.

– Ложись, – шепнула она сыну. – Ложись посередине. Надеюсь, этот настил достаточно широк, чтобы снизу нас никто не заметил. И постарайся делать как можно меньше движений.

Люк поступил так, как сказала ему мать.

Держа на руках Мелиссу, которая наконец снова уснула – слава Богу, ночь выдалась теплой и спокойной, – Клэр сделала то же самое.

Лежа на настиле, она смотрела ввысь, пытаясь вытеснить из своего сознания нагромождение мучивших ее звуков и образов.

Даже сейчас, в такую ночь, звезды оказывали на нее успокаивающее воздействие. Если попытаться – а она действительнопыталась, – то можно будет представить себе, как дети мирно и тихо лежат, спят и видят сны, такие далекие от мира взрослых.

Ей было интересно, о чем думает Люк, что онвидит в этих звездах.

Эми рассказывала ей, что до них дом принадлежал доктору и его жене, у которых было по меньшей мере двое детей, и что после смерти муха эта женщина жила там с одним из них. Возможно, именно они и построили этот настил. Сейчас им, наверное, столько же лет, сколько и самой Клэр, а то и больше.

А потом она подумала об Эми. Снова услышала ее крики... но тут же вытолкнула их за пределы своего сознания, отбросила прочь.

Если все будет складываться нормально, они смогут провести здесь ночь, а утром спустятся вниз и выйдут на дорогу. Если, разумеется, дома все окажется спокойно.

Совершенно спокойно. Все в порядке, —подумала Клэр. – Все будет прекрасно.

Единственная проблема, которая продолжала мучить ее и не давала рукам окончательно избавиться от противной дрожи, заключалась в том, что она чувствовала себя здесь полностью изолированной от всего остального мира. Все они были отрезаны от него.

Почти как... в ловушке.

И вниз был только один путь.

В памяти всплыл один эпизод, наполнивший ее леденящим страхом.

Когда Клэр была девочкой, ее дядя имел на окраине Нью-Йорка молочную ферму. Дядя был крепким, крупным мужчиной, ростом больше шести футов. С детьми он бывал довольно крут и к тому же обладал довольно своеобразным чувством юмора. Если ты девочка, то он, бывало, возьмет тебя на руки и начинает тискать и тереться своей двухдневной щетиной о твою нежную щеку, пока у тебя на глазах не появляются слезы; а если мальчик, то таю сожмет тебе руку, что аж кости захрустят – естественно, с тем же финалом.

Клэр тогда было девять или десять лет, а ее брату Адаму около двенадцати. И вот однажды вечером дядя пригласил всех поохотиться на енота. Ее отец воспитывался в Бостоне, был типичным горожанином и никогда не бывал на такой охоте, а потому сразу же согласился. Девочек, разумеется, не взяли, но Адаму разрешили пойти со взрослыми.

Позже он рассказывал, что все это звучало так волнующе – бежать по темному лесу следом за лающими в отдалении собаками. И в самом деле,впечатлений оказалось порядочно, – сказал Адам. Вплоть до того самого момента, когда собаки наконец загнали енота, после чего дядя дал ему винтовку двадцать второго калибра и сказал, чтобы он стрелял.

Ее брат был неплохим стрелком. У него самого была точно такая же винтовка, и он регулярно тренировался в их местном тире. В общем, Адам глянул туда, где находился енот, и увидел его не далее чем в пятнадцати футах от себя – насмерть перепуганный и вконец вымотанный зверек съежился и сидел между корнями дерева у самого основания ствола, похожий на большой меховой шар. В такую мишень попал бы и куда более слабый, чем Адам, стрелок, тем более, что енота со всех сторон окружили обезумевшие от ярости псы, которые прыгали, метались и, брызгая слюной, щелкали челюстями, пытаясь вытащить его на открытое пространство.

Ее брат посмотрел на енота и стрелять отказался.

Дядя тогда рассмеялся, посмотрел на него и спросил, почему? Дескать, не боится ли он промахнуться? Брат покачал головой и сказал, что нет, он бы не промахнулся, с такого расстояния никто бы не промахнулся. Дядя тогда даже удивился и спросил, что неужели бы он и в самую голову ему угодил, прямо между глаз? Адам ответил утвердительно – просто ему не хочется стрелять в беззащитное животное.

Позже он сказал, что это была не охота, а самая настоящая казнь. Он тогда еще посмотрел на своего отца, словно ища у него поддержки, но отец, похоже, относился ко всему происходящему как к одной из сторон сельской жизни, как к чему-то такому, через что городской человек просто обязан пройти, а потому предпочел не вмешиваться и не занимать чью-либо сторону.

И дядя это заметил. Он тогда улыбнулся и сказал Адаму примерно следующее. «Знаешь, сынок, что я тебе скажу? Иди и пристрели енота, но только так, как ты сказал – прямо между глаз. А если не сделаешь этого, то я всажу ему пулю в лапу, а потом оставлю на растерзание собакам, чтобы позабавились перед сном. В любом случае ему не жить, так что сам выбирай».

Брат тогда выстрелил. И с тех пор никогда больше не ходил на охоту.

Много лет спустя после того случая дядя умер от рака; умирал он долго и мучительно, о чем она рассказала Адаму.

Ни он, ни она ничуть не сожалели о его смерти.

И вот сейчас на память Клэр снова пришла та история, причем вспомнила она ее настолько живо, во всех подробностях, как если бы услышала только вчера.

Она снова почувствовалаее.

Вот только сейчас уже она сама была енотом и в ночном безмолвии почти различала лай бегущих в отдалении псов.

В самом деле, если они обнаружат их здесь, им конец. Люди обычно не смотрят наверх, —подумала она.

Мелисса пока спала, но что будет, если она проснется и заплачет?

У Клэр было такое ощущение, словно она проснулась после жуткой попойки и обнаружила, что в пьяном состоянии совершила нечто ужасное.

До нее наконец дошло, как же это глупо —находиться здесь, и тут же возникло страстное желание немедленно спуститься вниз, на землю, туда, где они могли по крайней мере попытаться спастись бегством. Чувство это было сродни физическому позыву, чем-то вроде внезапно пронзившего ее страстного импульса.

Так, хорошо, вниз – а дальше куда? Где именно они смогут обрести безопасность? Ближайшие соседи, как она слышала, жили примерно в полутора милях от их дома, но в каком направлении им следует идти?

– Мам, – прошептал Люк.

Едва слышно она шикнула на него.

– Мам, ты слышала?

И в тот же миг она действительно услышала это, совсем неподалеку от них – негромкий, натужный женский плач. Услышала и сразу же узнала этот голос, и тут же ощутила прилив радости, почти счастья от осознания того, что женщина эта была все еще жива, причем чувство это мгновенно слилось воедино с ощущением дикого страха перед тем, что может случиться и с этой женщиной, и с ними самими. Вслед за этим до нее донеслись звуки приглушенных шагов – кто-то явно пробирался сквозь заросли кустарника.

Клэр повернулась к сыну и приложила палец к губам. Мальчик кивнул.

Оба принялись ждать.

Звуки плыли, подобно призракам в ночи, доносясь до них словно из дальних далей и леденя кровь в жилах: вот кто-то хихикнул, а потом прошел чуть правее настила, почти под их головами.

Если ей и суждено было хоть как-то помочь Эми, то она должна была узнать, в каком направлении они движутся. Как же хотелось Клэр повернуться и посмотреть вниз.

Однако она прекрасно понимала, что не в состоянии даже на долю дюйма шевельнуть головой, и пребывала словно в каком-то оцепенении – даже тогда, когда звуки стали постепенно затихать в отдалении. Клэр опасалась того, что от малейшего ее движения Мелисса может проснуться, и тогда едва слышный голос ребенка оглушительным эхом разнесется по ночному лесу.