Читаем без скачивания Моя Лоботомия - Чарльз Флеминг, Говард Далли

Через четыре дня Лу снова вернулась. Согласно записям, она признала: “Говард справился очень хорошо в субботу днем и воскресенье, когда он был с г-ном Блэком”, но сказала: “В воскресенье вечером, когда он вернулся, он вернулся к своему прежнему поведению, был невероятно дерзким, с диким видом на лице, и иногда она почти боится, что он может причинить вред ей или кому-то другому.”

Фримен написал, что мой отец был в отъезде на несколько дней, но “он мог бы быть следующим человеком для контакта”. Он также написал, что Лу хотела привести свою сестру, которая “была того мнения, что это были проблемы мачехи до примерно года назад, но теперь передумала”.

Фримен, казалось, с нетерпением ждал встречи с ними. “Это должна быть интересная семейная констелляция”, - заключил он.

Хотелось бы мне помнить больше про этот период. Был октябрь. Дни становились короче и прохладнее. Листья меняли цвет, и деревья становились голыми. World Series была на подходе. День благодарения, Рождество и мой день рождения не были так уж далеко.

Но я мало что помню. Я не знал, что Лу видится с Фрименом. Я не знал, что она разговаривает обо мне с психиатрами. Я помню, как проводил воскресенья с дядей Орвиллем. Я помню, что Лу была постоянно на меня зла. Я помню, как меня называли такими именами, и ею, и моим отцом.

По какой-то причине я помню, как сидел в заднем дворе на маленькой качельке, которая была там, и напевал себе под нос. Мне нравилась музыка, и мне нравилось слушать музыку, и я часто напевал себе песни. (Позже я возьму в руки гитару и приду к идее о том, что могу стать какой-то поп-звездой.) Я помню, как сидел в заднем дворе, качался и тихонько напевал себе. Песня была “Моменты, которые стоит запомнить” от The Four Lads.

Текст песни должен быть каким-то ностальгическим. В песне красивые гармонии и такие колокольчики-глокеншпиля. Слова говорят:

В тот канун Нового года, когда мы гуляли по городу, В тот день, когда мы снесли футбольные ворота,

Мы будем помнить эти мгновения.

Я качался взад и вперед, напевая себе, и слезы стекали по моим щекам. О чем я плакал? Я еще не пошел в колледж. Мне не скучно было по безумным студенческим дням и старым друзьям из колледжа. Но я мог почувствовать печаль песни.

В какой-то момент этого периода Брайан был втянут в спор обо мне и о том, что со мной делать. Лу привела его к доктору Лопесу, который много лет был нашим педиатром. Когда они пришли, доктор Лопес попросил Лу подождать снаружи. Он хотел поговорить с Брайаном наедине.

Лопес хотел поговорить обо мне. Он хотел задать Брайану вопросы о том, что происходит со мной. Он сказал Брайану, что моя семья думает об отправке меня куда-то из-за моего поведения.

Брайан расстроился. Он заплакал. Он сказал доктору, что не хочет, чтобы меня отправляли прочь. Он хотел, чтобы я остался дома с ним. Он сказал доктору, что со мной ничего не случилось.

Брайану тогда было около девяти лет. Это был конец его отношений с педиатром. Он сказал позже: «Это был последний раз, когда я видел доктора Лопеса. В следующий раз, когда мне стало плохо, меня отвели к доктору Филипсу. Я больше никогда не видел доктора Лопеса. Лу искала ответы, и доктор Лопес, после разговора со мной, пришел к неправильному выводу».

Брайану тогда было около девяти лет. Это был конец его отношений с педиатром. Он сказал позже: «Это был последний раз, когда я видел доктора Лопеса. В следующий раз, когда мне стало плохо, меня отвели к доктору Филипсу. Я больше никогда не видел доктора Лопеса. Лу искала ответы, и доктор Лопес, после разговора со мной, пришел к неправильному выводу».

Несмотря на интерес Лу выгнать меня из дома и использовать Фримена для этого, у семьи были финансовые трудности, и Фримен брал больше, чем они могли себе позволить. Есть письмо из того периода, написанное в ноябре, которое Лу написала Фримену: «Мы надеемся, что вы примете этот платеж сейчас, и мы будем делать будущие платежи до полного погашения или до текущего момента», — написала Лу. «Если я найду покупателя на мою антикварную стеклянную посуду, вы получите оплату гораздо раньше».

Должно быть, дело было серьезным, если Лу продавала свои антиквариаты. Но, по-видимому, она где-то нашла деньги, потому что встречи с Фрименом продолжались. Ассортимент персонажей также увеличился.

Лу уговорила свою сестру Вирджинию прийти поговорить с Фрименом. У нее было много чего сказать, и я уверен, что Лу хотела, чтобы она сказала это как можно скорее.

«Миссис Далли пришла со своей сестрой, миссис Вирджинией Робинсон, чтобы обсудить Говарда», — говорится в записях Фримена.

Миссис Робинсон начала с того, что у нее шестеро детей, один от бывшего брака, Линда, которой сейчас 16, и которая говорит, что Говард вызывает у нее мурашки. Он подкрадывается к ней сзади, не издавая ни звука, и, кажется, обожает напугать человека. Он смотрит на человека из-под глаз. У него, кажется, извращенное чувство юмора, и он может повторять что-то несмешное снова и снова. Он забывает, что должен что-то делать, и может вернуться три или четыре раза из наверху, куда его отправили за чем-то, спрашивая, что это было. Он кажется находящимся в тумане. Миссис Робинсон считает его мучаемой душой и жалеет его, но признает раздражение.

Возможно, Лу осталась без Вирджинии или, может быть, продолжала свое обвинение, пока Вирджиния была рядом. Записи Фримена на тот день продолжались:

Миссис Далли поговорила с учительницей, и та сказала, что у нее 160 учеников, и она может найти подход к 159 из них, но не может найти подход к Говарду; он не приносит книги в школу, и когда его ругают, ему, кажется, все равно. Однако иногда он так хорошо справляется, что получает A, а в другой раз F. Миссис Далли говорит, что мистер Блэк считает Говарда нормальным, но «когда Говард вытворяет что-то подобное, я почти хотела ударить его прямо здесь и сейчас». Он говорит, что каждый ребенок должен чего-то бояться, но Говард, кажется, боится всего.

Рядом с этим, карандашом, было написано слово: «Почему?» Хороший вопрос.

Следующие пара записей предлагали некоторые объяснения.

Миссис Далли сообщает, что когда Говард принес домой один из своих плохих отчетов, его отец разозлился на него,