Читаем без скачивания Воображенные сонеты (сборник) - Юджин Ли-Гамильтон

95. Лорд Эдвард Фицджеральд – весне девяносто восьмого года (1798 г.)

Весна победно развернула знамя,

И рекрутов ее бесчислен строй:

Тут стаи птиц, и пчел гудящий рой,

И почки, пробужденные дождями;

Зверек, дремавший в норке меж корнями,

И тот спешит на барабанный бой —

Низвержен будет в битве роковой

Мороз-тиран мятежными войсками.

Твои штандарты в громовых раскатах

Моих знамен удачливей, Весна —

Под пение восторженных пернатых

Вскипает их зеленая волна,

А смертникам в холодных казематах

Совсем иная доля суждена.

Лорд Эдвард Фицджеральд (1763–1798) – ирландский аристократ, исследователь Нового Света, один из главных организаторов Ирландского восстания 1798 г. против английского владычества. Британское правительство предлагало ему покинуть Ирландию, но он отказался. Тогда за его арест была объявлена премия в 1000 фунтов, и Фицджеральд вынужден был уйти в подполье. Однако его убежище в Дублине было раскрыто, и 18 мая 1798 г. глава дублинской полиции майор Генри Серр привел солдат к дому, где скрывался Фицджеральд. Игнорируя призывы сдаться мирно, Фицджеральд смертельно ранил кинжалом одного из офицеров и оказывал сопротивление до тех, пока Серр не прострелил ему плечо. После этого Фицджеральд был зверски избит солдатскими прикладами и передан в тюрьму Ньюгэйт, где ему отказали в лечении. В возрасте 34 лет он умер от ран 4 июня 1798 г. и был похоронен на следующий день на кладбище одной из дублинских церквей.

96. Последний дож – Венеции в оковах (1799 г.)

Как будто у позорного столба,

На троне золотом она сидела —

Обломок достославного удела,

Во вретище, печальна и слаба;

Струею тек холодный пот со лба,

Но красота ее не оскудела;

Впивались кандалы в худое тело,

Как цепи в плоть галерного раба.

Венеция моя, в тиши ночной

Я думаю о том, как вереницы

Судов несли дары тебе одной

С покорного Востока, словно птицы,

Летящие над пенною волной,

И клали их у ног морской царицы.

Венецианская республика возникла в конце VII в. Располагалась в северо-восточной части современной Италии, имела колонии на территории Адриатики, в бассейнах Эгейского, Мраморного и Черного морей. Могущество республики достигло высшей степени, когда дож Энрико Дандоло при содействии французских крестоносцев завоевал в 1204 г. Константинополь и получил во владение Венеции 3/8 территории Византийской империи и остров Крит. Вплоть до конца XV в. Венеция была одним из самых могущественных государств Европы, наживаясь на монопольной торговле со странами Востока. Но затем наступили перемены. Васко да Гама открыл в 1498 г. морской путь в Ост-Индию, и Венеция постепенно лишилась выгод ост-индской торговли. Османы захватили Константинополь и мало-помалу отняли у венецианцев владения в Албании и Морее. Турки захватили Кипр, а затем и Крит. С этого времени республика почти перестала принимать участие в мировой торговле. Она довольствовалась сохранением устаревшего государственного строя и удержанием остальных своих владений – Венеции, Истрии, Далмации, Ионических островов. В 1797 г. Наполеон Бонапарт объявил республике войну. Последний дож и Большой совет принуждены были 12 мая 1797 г. подписать отречение. Затем 16 мая 1797 г. город Венеция была без сопротивления занят французами. С конца 1797 г. Венецианская республика перестала существовать, ее владения разделили между собой французы и австрийцы.

Лодовико Манин (1726–1802) – последний (120-й) дож Венеции (с 1789 по 1797 г.). Под давлением Наполеона подписал отречение от власти в пользу буржуазного муниципалитета. Капитуляция Венеции была не только полной, но и унизительной. Слова «Мир тебе, Марк, евангелист мой», начертанные на развороте книги в лапах льва на фасаде собора Св. Марка были изменены на «Права человека и гражданина». Было составлено раболепное послание Наполеону, в котором его благодарили за свободу Венеции. Манин похоронен у подножия алтаря в капелле Святого семейства церкви Санта-Мария-ин-Назарете.

97. Сидней Вартон – дозе гашиша (1804 г.)

Меня туда умчать способен ты,

Где в черных гротах светятся удавы,

И сквозь озера раскаленной лавы

Поднять к лучам сиреневой звезды;

Открыть мне океанские сады,

Где саламандры подстригают травы,

Или дворцы, где от пушинок славы

Рубиновые тянутся следы.

Так унеси меня в такие сферы,

Где грезы водят вечный хоровод

В безумных царствах ужаса и веры;

Подалее от мелочных хлопот,

От мира, где уныло все и серо,

Где каждая минута длится год!

Героя сонета достоверно установить не удалось. Возможно, имеется в виду персонаж авантюрного романа «Who Saw It Done», который печатался в англоязычной периодике в конце XIX в. без указания автора.

98. Сидней Вартон – миру (1805 г.)

О, если бы мне то по силам было,

Давно бы шар земной забуксовал

И вяло над безжизненностью скал

Кружился диск замерзшего светила;

И над планетой, ставшею могилой,

Один бы только ветер завывал,

На клавишах пустыни свой хорал

Наигрывая скорбно и уныло.

Пусть сгинет этот пагубный вертеп!

Здесь ежедневно занавес рассвета

Показывает нам раёк судеб,

Где по вине бездарного сюжета

Холоп угодлив, если не свиреп,

И где бесчестья скачет эстафета!

См. прим. к предыдущему сонету.

99. Узник Фенестреле – своему цветку (1805 г.)

Пробился ты сквозь каменные плиты

В узилище, где, память утеряв,

Томился я давно и зелень трав

Душистых мной была почти забыта.

Не видел ты лучей с высот зенита

И ветра не слыхал в тени дубрав…

Но я, смиренно на колени встав,

Молюсь тебе с усердьем неофита.

Ты – леса шелестящие листы,

Ручьев болтливых влага ледяная,

Росою окропленные кусты;

Ты – вся природа, вся краса земная!

В тюрьме нежданно народился ты,

Меня теплом и светом наполняя.

Фенестрелле – одна из самых больших в Европе крепостей, находится в итальянском городе Савона на склоне горы. Сонет основан на сюжете романа французского писателя К. Б. Сентина «Пиччиола» (1836). Пиччиола (итал. «малышка») – цветок, выросший в щели подоконника тюремной камеры в офицерском корпусе Фенестрелле. Граф Чейни, заточенный в эту камеру за антинаполеоновскую деятельность, наблюдал, как постепенно рос цветок с того момента, когда ветром в трещину занесло его семя. Растение стало другом графа, и он беседовал с ним, коротая дни своего заключения. Любовь к цветку несла узнику утешение, который смотрел на него как на своего соузника и дал ему имя Пиччиола, словно тот был маленьким ребенком. К этому сюжету Ли-Гамильтон ранее обращался во вступлении к сборнику «Новая Медуза» (1882).