Читаем без скачивания Построить будущее - Марик Лернер

— Слаб стал турок, — с легким недоумением сказал полковник Ломан. — Азов, Перекоп…

— Чужая земля для янычар, — многозначительно произнес капитан апшеронцев, его фамилии я не знал. — Татары так просто не сдадутся.

Через мгновение в помещении начался базар, когда офицеры принялись доказывать каждый свое. Примеры приводились прямо противоположные и все правдивые.

— Тихо! — гаркнул Фридрих, заметив мой взгляд. По званию он самый старший и руководит собранием. В его присутствии было бы неуместно встревать, пусть и хозяин. Субординация, будь она неладна. На людях положено вести себя соответственно. — Дайте продолжить господину майору. Драться потом станем.

— На военном совете, — дождавшись тишины, продолжает Давыдов, — почти все высказались не за продвижение в Крым, а за посылку отрядов для его разорения.

— Почему? Шли-шли и остановились?

— Требовался заслон от нападения со стороны Очакова и провиант. В армии было на двенадцать дней, а больших запасов в крепости не нашли. Для того отправили в тыл от каждого полка по пятнадцать пароконных телег, всего двенадцать тысяч под командованием генерал-лейтенанта Леонтьева.

В обоз отправили неторопливого героя…

— Миних решил действовать вопреки общему мнению с тридцатипятитысячным оставшимся войском, после выделения еще гарнизона для Перекопа. Двадцать шесть полков, четыре тысячи донских и полторы тысячи запорожских казаков вошли в Крым. Он собирался идти на Бахчисарай, но оставлять Козлов с турецким гарнизоном сзади опасался.

Странное название для татарского города. На перевод не похоже. Другие города вполне себе называют Кафа или Еникале. Явно не по-русски, хотя, может, и коверкают названия.

— Татары постоянно кружили рядом, и связь, а также редуты по пути оставлять было опасно. Ежедневно пытались напасть и даже однажды ворвались в обоз. У Козлова были на одиннадцатый день.

— Там же верст полтораста от Перекопа, не больше, — опять не выдерживаю.

— Так и есть, — подтверждает. — Скорее меньше. Трехтысячный гарнизон ушел на кораблях, а татары вместе с мирными жителями отправились на Бахчисарай.

— Неудивительно, что результат такой вышел.

— Ну не столь уж плохой… Без боя и крови захвачена огромная добыча. Десять тысяч баранов, запасы пшеницы и риса на двадцать четыре дня для всей армии, очень кстати для людей, две недели не евших мясного.

Ну естественно. Так ползти — никаких запасов не хватит.

— Простояв пять дней, десятого июня выступили из Козлова, спалили его, в Бахчисарай шли вдоль морского берега, находя в изобилии фураж и еду. Расположенный в долине город со всех сторон окружен горами, проходы заняты татарами, на выгодных позициях. В лоб мы не стали атаковать, а, оставив в лагере больных и слабосильных, тихо обошли позиции. Оттеснив, несмотря на яростное сопротивление татар, ворвались в незащищенный стенами город.

И пограбили на совесть. Это уж как водится. Если мне когда-то доведется брать города, не стану солдат сдерживать. Должны они за свой труд, пот и кровь получить нечто сверх жалованья.

— Жители при приближении русской армии бежали в горы. Татары напали на прежний русский лагерь и на первых порах нанесли потери запорожцам, но засевший в вагенбурге Шпигель отбил все атаки. Потом татары отступили в горы, уничтожая летучими отрядами на пути армии все. После трехнедельного стояния, терпя от болезней…

Чего они столько ждали в разоренном городе? Почему не двигались? Положительно, я ничего не понимаю в стратегии. Или, что гораздо вернее, это нужно сказать о Минихе.

— На очередном военном совете в связи с появлением турецкой армии у Очакова, недостатком воды, продовольствия и все умножающимся количеством больных проголосовали за уход и начали отступление к Перекопу. Для обеспечения движения с левого фланга и пополнения запасов Миних отрядил восемь тысяч регулярных, две тысячи казаков и двенадцать пушек под началом генерал-поручика Измайлова и генерал-майора Магнуса Бирона. Заодно они взяли и разорили до основания Ак-мечети. При отряде находилось по десять порожних телег от каждого полка, возчики и дополнительная охрана обоза. Город нашли полностью пустым. Собрали припасы и сожгли здания.

Давыдов остановился и выпил кружку вина, услужливо наполненную Гусевым. Промочить горло после столь длинного монолога не мешает. И адъютант молодец. Указания не потребовались. Сам сообразил.

— Татары кружили вокруг войск и постоянно нападали, особенно на иррегулярные части. Фуражировать приходилось крепкими отрядами с артиллерией. А сама армия шла в одном общем каре. Гарнизон в Перекопе решено было не оставлять в связи с гнилым воздухом, трудностью снабжения и проходом через Сиваш татар из Крыма. Ну вот, собственно, и все в общих чертах. — Он с извиняющейся улыбкой развел руками. — Конечно, можно было все это поведать более красочно, однако время позднее и не хочу злоупотреблять вниманием.

— Потери? — спросил Ломан.

— Общую цифру не скажу, могу судить лишь по известным мне частям. Уверен — боевые минимальны. Сотен пять регуляров и полторы тысячи иррегуляров. Однако общие огромны. Перед вступлением в Россию в полках состоялась поверка. Практически в каждом убыль до половины состава. Следуя вдоль Днепра, армия перестала нуждаться в продовольствии. Достаточно получали сухарей, круп, мяса и рыбы. Воды в изобилии, река рядом. А между тем заболеваемость не уменьшилась, а увеличилась. Понос, цинга, горячка, опухоли. Осенью повторно идти в Крым с наличными силами, — он посмотрел на меня, — даже совместно с вновь прибывшими частями невозможно.

— И какие выводы по этому поводу надо сделать? — обрываю повисшее молчание, обводя взглядом собравшихся.

— Судя по виду Михаила Васильевича, — негромко, но достаточно внятно произнесли в углу, — он имеет рецепт победы в руке. Сейчас покажет нам неразумным.

В голосе определенно присутствует насмешка. Выяснять фамилию не собираюсь. В чем-то ехидный господин прав.

— Плох военный, не мечтающий стать генералом, — говорю для всех. Опять чье-то высказывание, но даже если и знакомо присутствующим, не важно. Разве нельзя кого-то процитировать? Я же не утверждаю личный приоритет афоризма, а звучит недурственно. — Потому мы должны не просто слушать, а пытаться найти правильное решение, чтобы не проиграть в будущем. Кто-то сомневается, что придется идти вторично?

Отрицательный дружный гул послужил приятной музыкой для ушей. Мы здесь все офицеры, и каждый в глубине души примеривал фельдмаршальское звание. Нет смысла притворяться среди своих.

— Так в чем рецепт победы? — прозвучало уже без насмешки.

— Отказаться от чрезмерного обоза, имея на руках и в телегах двухнедельный запас продовольствия. Грузы, их обслуга и охрана в большом количестве проедают запасы и одновременно замедляют значительно ход. Наша задача достичь условий мира лучших для России после окончания боевых действий, чем было до начала. Наше дело война! И мы обязаны брать только то, что помогает нам его выполнить. Ровно столько и не больше. Кровати с перинами и парадные офицерские одежды, пригодные для балов и соблазнения красавиц…

Парочка достаточно смачных шуточек прозвучала незамедлительно. Это ожидаемо, и даже фраза прямо на то рассчитана. В конце концов, мы в армии, и здесь еще и не то звучит в свободное от службы время. Причем гораздо более грубыми словами.

— …тащить с собой абсолютно лишнее. На двух офицеров по одной повозке достаточно. Это раз.

— Не новость, — возражают, забывая, что это для них не прозвучало ничего оригинального. Зря, что ли, регулярно в уши дую. Для основной массы странно себя ограничивать в удобствах. — Только откажется ли иной генерал от своих?

— Не мешайте, — приказал Ломан. — Пусть говорит. Обсуждение потом.

Когда я стану фельдмаршалом, лет через тридцать, официально запрещу лишний багаж в походах. А сегодня не во власти командира полка нечто требовать от других, кроме своих подчиненных. Но вдруг в умы хоть что-то западет? Начнутся разговоры, опять же «Русский инвалид» подключить. Тогда и генералы задумаются. Может быть.

— Второе, — благодарно кивая полковнику, продолжаю, — одним большим каре идти нельзя. Опытным путем доказано неоднократно: даже батальоны способны отбиться ничуть не хуже от превосходящей по количеству татарской конницы. Гибче всех полковое каре, но батальонные способнее для перекрестного огня. Бьют противника во все стороны насквозь. Значит, несколько колонн, готовых прийти на помощь соседу, вполне защищены. И такое построение намного увеличивает скорость.

— А ордер движения?

— Смотря по обстановке. Батальон, развернутый в каре, в первой линии, два батальона во второй. Или два батальона в первой, один батальон, как резерв, во второй. С прибавлением за второю линию резервных каре один против двух стоят по-шахматному. Гренадерские роты и батальоны на крыльях движения или в середине, по усмотрению. Эскадроны, доколе в действие не вступят, находятся внутри линий, не закрывая их интервалов для перекрестного огня.