Читаем без скачивания История отношений между русскими князьями Рюрикова дома - Сергей Михайлович Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юрий начал распоряжаться как в. князь: посажал сыновей своих на ближайшие столы к Киеву{341}. Идя на Изяслава, он также объявил, что хочет возвратить старший стол Вячеславу{342}, и хотел было после исполнить свое обещание, но бояре отсоветовали ему, говоря: «Брату твоему не удержать Киева, и этот город не достанется ни тебе, ни ему»{343}. Тогда Юрий взял у Вячеслава Дорогобуж и Пересопницу, оставленные ему Изяславом, и перевел его в Вышегород.
Изяслав, с своей стороны, начал слать за помощью к соседним государям на Западе, с которыми со всеми был в родстве: за королем венгерским была родная сестра его, за Болеславом IV Польским родная племянница, Владислав Чешский был также сватом ему по жене брата его Святополка. Венгры, ляхи и чехи явились на помощь к Изяславу, но против него встал знаменитый Владимирко Галицкий, которого соединяла с Юрием постоянная вражда к каждому волынскому князю, а на Волыни сидел теперь Изяслав. Вооружения сильного Владимирка испугали союзников; еще более испугала поляков весть, что пруссаки напали на их области; чтоб скорее кончить дело в Руси, они предложили посредничество свое между дядею и племянником. «Сойдите с Русской земли, — отвечали Юрий и Вячеслав, — тогда вступим в переговоры». Союзники послушались и покинули Изяслава, который никак не соглашался мириться с дядею до тех пор, пока последний не возвратит новгородцам всех северных даней, им захваченных.
Юрий, видя племянника беззащитным, хотел совершенно изгнать его отовсюду; вражду в. князя особенно разжигали сын его Ростислав, злобившийся на Изяслава за бесчестное изгнание из Руси, и Юрий Ярославич{344}, один из потомков Изяслава, старшего сына Ярослава I. Этот забытый князь радовался усобице, возникшей между ненавистными Мономаховичами, снявшими с рода его старшинство и даже лишившими его честного стола. Но Владимирко, которого интересы зависели от постоянного соперничества соседних владельцев и который не хотел, след., решительного торжества ни той, ни другой стороны, стал между соперниками и заставлял мириться; другой сын Юрия, знаменитый впоследствии Андрей Боголюбский, изначала не любивший старую, Южную, Русь, также увещевал отца примириться с Изяславом и покинуть страну, которая ничего не обещала, кроме усобиц{345}. И дядя Вячеслав, с своей стороны, упрашивал брата помириться с племянником: старик боялся, что, когда Юрий уйдет, Изяслав опустошит волость его{346}.
Юрий согласился наконец возвратить новгородские дани и все пограбленное у дружины Изяславовой{347}. Но последнее условие не было исполнено: тогда Изяслав решился не терпеть обиды и, соединясь с черными клобуками, изгнал беспечного дядю из Киева, объявляя, однако, постоянно детям Юрия, что враждует только с их отцом, а не с ними{348}. Это заставило Владимира Галицкого подняться снова на Изяслава; тогда последний, желая отнять у Юрия предлог к войне, вызвал в Киев старшего дядю Вячеслава, который не мог сам управлять княжеством и, довольный одним почетом, предоставил всю власть Изяславу{349}.
Урядившись с дядею, Изяслав выступил против Владимирка, которого встретил при Олыпанице. Черные клобуки, бывшие в войске Изяслава, испугались силы галицкой; они начали говорить князю: «Князь! Сила вражья велика, а у тебя мало дружины, не погуби нас, да и сам не погинь; но ты наш князь, когда силен будешь, и мы от тебя не отступим, а теперь не твое время, поезжай лучше прочь»{350}. Внук Мономаха отвечал по-Святославовски, как прилично храброму князю, вождю дружины: «Лучше, братья, умрем здесь, а не положим на себя позора!» Но городские киевские полки пели ту же песню, что и черные клобуки, и обратились в бегство, варвары последовали их примеру; тогда Изяслав, видя, что не может противиться с одною своею дружиною, удалился и сам{351}.
Это событие показывает нам отношения того времени. Князья с своею верною дружиною сохраняют прежний характер неустрашимых бойцов, предпочитающих смерть постыдному бегству. Но не так думают сбродные полчища варваров пограничных, не так думают граждане: родовые отношения князей, произведшие беспрестанную их смену, сделали подданных равнодушными к особе правителей, они любят князя за его личные доблести, но верны ему тогда только, когда он силен, когда на его стороне счастие: «Ты наш князь, коли силен будеши!»
Узнав о неудаче племянника, Юрий приступил вторично к Киеву. В то время как Изяслав с дядею Вячеславом сидели за обедом, увидали они, что киевляне одни поехали в лодках к Юрию, другие начали перевозить его дружину. Тогда князья сказали друг другу: «Теперь не наше время!» — и выехали — Вячеслав в Вышегород, а Изяслав во Владимир-Волынский{352}. Юрий в другой раз занял Киев, и в другой раз не умел удержать его против деятельного племянника. Тот призвал на помощь венгров и пошел опять к Киеву, а за ним следом пробирался Владимирко Галицкий, который, как тень, не отставал от волынского князя. Дружина говорила Изяславу: «Князь! Ты идешь на одного врага, а сзади тебя другой». Внук Мономаха остался верен своему характеру вождя дружины, не отделявшего своих интересов от интересов верных сподвижников; он отвечал своим мужам: «Вы для меня вышли из Русской земли, лишились всех сел и всего имущества, и я, с своей стороны, не могу отказаться от дедины и отчины: но либо сложу свою голову, либо возвращу отчину и все ваше имущество; с кем ни встречусь, с Владимирком или с Юрием, с тем и вижу суд Божий»{353}. После этого Изяслав двинулся к Киеву. На дороге жители городов выходили к нему навстречу с крестами, но с робостию смотрели на союзников Изяславовых. «С тобою иноземцы, угры, — говорили они ему. — Не сделали бы они какого зла городу?» Внук Мономаха отвечал: «Я привел угров не на людей моих, а на врагов; вы же не бойтесь: вы люди
