Читаем без скачивания Неземное тело - Галина Куликова

— С кем вы здесь сняты? — заинтересовался Остряков. Или сделал вид, что заинтересовался. По мнению Лаймы, актер слегка побаивался Гракова. Или ей только казалось?

— Это мой друг и, можно сказать, соратник, Гюнтер Браун. Он сопровождал меня в большинстве экспедиций.

— А где он сейчас? — поинтересовалась Леночка, отчаянно теребя свою розу.

— У себя дома, в Вуппертале. Он живет в Германии.

— Давно хотел спросить… — Анисимов долго собирался с силами, но все-таки не выдержал и напал на Лайму. — Вы не занимаетесь альпинизмом?

Они уже вернулись в гостиную и сгрудились возле стола, приступив к закускам. Их приготовила неутомимая Анастасия Пална, экономка Саши, которую певица одолжила соседу на один вечер.

— Альпинизмом? — изумился за Лайму Чуприянов, ни на шаг не отходивший от новой знакомой с самого начала вечеринки.

— А самолеты умеете поднимать в воздух? — не отставал он. — Дело в том, что у вас есть все задатки для того, чтобы выполнять мужскую работу. Вы не знаете жалости и не ведаете сомнений.

Лайма поняла, что Анисимов никак не может забыть ее драку с «Альбертом». Вероятно, потрясение было слишком сильным. Его просто распирало желание как-нибудь ее уколоть.

— Неужели вы феминистка? — оживился Остряков и положил Лайме на тарелку маринованный гриб.

— В сущности, что такое феминистка?.. — светским тоном начала Венера с подачи мужа.

Но Анисимов не дал ей закончить. С Лаймой он желал разобраться до конца и единолично:

— Это такая женщина, которая принимает комплименты за издевательство, а проявление вежливости со стороны мужчин — за покушение на свою независимость.

Граков рассмеялся и поднял бокал:

— За феминисток!

— Так вы в самом деле феминистка, Лайма? — не дал замять тему настырный Дюнин. Если он и обладал тонкостью, то никак не душевной.

— Как скажете, — кокетливо ответила она. — А что? Разве я не могу быть феминисткой?

— Конечно, нет! —рассмеялся Чуприянов. — Феминистки — брр! — отпугивают мужчин. А у вас, дорогая, похоже, нет недостатка в поклонниках.

— Она самая настоящая феминистка, — отрезал Анисимов.

Лайма вынуждена была констатировать, что он выпил лишнего. Нехорошо. Еще не хватало, чтобы они сцепились. Тут же вспомнила, для чего сюда явилась. В сущности, стычка лично из-за нее — это просто находка. «Черт с ними, пусть ссорятся! — решила она. — Пусть даже подерутся, я не против».

— При чем здесь поклонники? — громко спросила Саша. — Моя лучшая подруга — феминистка. А у нее было уже четыре мужа.

— Ничего удивительного, — парировал Анисимов, в упор глядя на Лайму. — Дело в том, что на мужчин феминистки действуют так же, как вирусы на клетки организма — поражают слабейших. И если уж речь зашла о мужьях, то важно не их количество, а их качество.

Граков расхохотался. Ему нравился Анисимов, нравилась Лайма, нравился сам этот вечер, когда он мог расслабиться и думать только об удовольствиях.

— Я знаю, кто такие феминистки, — встрял Дюнин. — Это женщины, которые находят в мужчинах одни только недостатки.

— Но у нас есть и достоинства, — предупредил Чуприянов, минуту назад потребовавший, чтобы Лайма называла его Димой.

— Что скажете, Лайма? — ехидно спросил Анисимов. — Кто из них прав?

— Оба, — ответила она. — Дело в том, что у мужчин столько недостатков, что часть из них им приходится выдавать за достоинства.

— Отлично сказано! — похвалила Саша, подняв очередной бокал, который мужчины услужливо наполняли шампанским — снова и снова. — Я заметила странную закономерность — чем хуже относишься к кавалеру, тем болыце он в тебе заинтересован. — Она погрозила пальчиком Гракову: — Вас нельзя баловать!

— А мне это кажется неправильным, — возразила Венера. — Мужчине постоянно нужно говорить, какой он сильный и умный. Только тогда он оценит вас по достоинству.

— Браво! — крикнул Дюнин и ловко опрокинул под клюв рюмку водки.

— Вы плохо разбираетесь в мужской психологии, — немедленно возразила Лайма. — Если постоянно говорить мужчине, что он сильный и умный, он придет к выводу, что вы слабая и глупая. Вас-то он точно не оценит. По-настоящему мужчины ценят только личные бытовые удобства.

— Как вы нас! — укоризненно покачал головой Граков. В его глазах блеснуло странное выражение — азарт, может быть?

Лайма покраснела. На самом деле она вела спор только с Анисимовым и, высказываясь, старалась уколоть именно его. О других присутствующих тут же представителях сильного пола она как-то вообще не думала.

Ее противник стоял напротив подбоченясь и ухмылялся.

— Давайте поговорим о чем-нибудь… — начала было Леночка, которая, как заметила Лайма, постоянно следила за выражением лица собственного мужа. Стоило ему нахмуриться, как она мгновенно кидалась в бой, всеми силами стараясь изменить ситуацию. А когда на его птичьем лице появлялось удовлетворение, мгновенно успокаивалась. Лайма содрогалась от таких отношений, называя их «игрой в одни ворота».

— И как вы вообще ухитрились выйти замуж? — продолжал упорствовать Анисимов, наступая на Лайму.

— По любви, — коротко ответила она.

— Не верю! Вы просто однажды решили, что вам пора выйти замуж — и вышли!

Лайма спокойно допила свое вино и рассудительно заметила;

— Желание выйти замуж во что бы то ни стало — такой же атавизм, как хвост у прямоходящих. Скоро оно отомрет окончательно, и тогда женщина в фате будет такой же редкостью, как двухголовая курица.

Ей хотелось, чтобы Анисимов взвился подобно заарканенному мустангу. И чтобы эта дурацкая ухмылочка слетела с его физиономии раз и навсегда;

— Антон, налейте Саше еще шампанского, — велел Граков. Вероятно, рассчитывал лишить Анисимова возможности задираться.

— А я ведь где-то видел этого вашего немца, — неожиданно сказал Дюнин, показав большим пальцем себе за спину. — Его лицо мне сразу показалось знакомым. Я его точно видел.

— Не может быть! — искренне изумился Граков. — Где же вы его видели? Он ни разу не был в России, это я точно знаю.

— Он видел его по телевизору, — сказала Леночка, торопливо протиснувшись поближе к мужу. И еще раз повторила, словно разговаривала с глупенькими: — По телевизору!

— Не думаю, что Гюнтера снимало наше телевидение, — не согласился Граков. — Может быть, он и мелькнул в каком-то репортаже, но… Нет, Коля, ты ошибаешься.

— Но у меня хорошая зрительная память, я же дизайнер! — пожал плечами Дюнин. — Я обязательно вспомню. Подумаю и вспомню.

Лайма поежилась. В детективах после таких заявлений героя наутро находят мертвым. Он вспомнит! Лучше бы молчал себе в тряпочку. Хотя какое значение может иметь этот немец? И то, что Дюнин его где-то видел? Ну, видел, и что с того? Лайма сделала «заметку на полях». Дать Корнееву задание узнать все, что можно, о немце. Как бишь его? Гюнтер Браун.

— Нет, помилуйте, это же мой напарник. Он мне почти что брат, — возбужденно продолжал хозяин дома. — Может быть, вы бывали в Германии?

— Господи, боже мой! — плачущим голосом протянула Леночка, которой не нравился их диалог. — Какая разница? Коля, — обратилась она к мужу, — ну, какая разница? Расскажи лучше о той напольной вазе, которую ты за бесценок купил на рынке в Париже.

— Вы тащили из Парижа напольную вазу? — изумился Остряков, самый сдержанный из всех гостей.

Лайма давно заметила, что спокойнее и благожелательнее всех ведут себя равнодушные люди.

— А что? — поспешно сказала Леночка. — Я недавно узнала, что через границу можно возить целые тонны — только плати, и все.

— Тонны чего? — хмыкнул Чуприянов. — Напольных ваз?

— Лайма, а зачем вы обесцвечиваете волосы? — громко и как-то очень нахально спросил Анисимов.

— Он с нее глаз не сводит, — хохотнула Саша. — Не знает, с какого бока подкатиться.

— Я не обесцвечиваю, — неожиданно для себя оскорбилась Лайма. — Это мой натуральный цвет.

— Натуральные блондинки водятся только в Швеции, — возразил Анисимов безапелляционным тоном.

И тут Чуприянов, который весь вечер вроде как ухаживал за Лаймой, наконец не выдержал.

— Да чего ты к ней привязался?! — возмутился он и толкнул Анисимова ладонью в грудь. — Отвали, и все.

Анисимов мгновенно дал сдачи — стукнул бизнесмена по руке.

— Антон! — резко одернул его Граков.

Но было поздно. Чуприянов сжал кулачище, размахнулся, выбросил руку вперед и ударил Анисимова точно по скуле. Того отбросило назад, но он устоял на ногах и, сжав зубы, ястребом налетел на противника.

— Вы спятили! — закричала Саша, хохоча от удовольствия. Она обожала наблюдать за тем, как мужчины меряются силами.

Несмотря на то что Лайма прогнозировала драку, она внезапно растерялась, как неопытная девица, попавшая в бордель. Представить себе невозможно, что в такой изысканной обстановке мужчины могут действовать так пошло!