Читаем без скачивания Ящик водки. Том 3 - Альфред Кох

Некоторые чековые инвестиционные фонды обанкротились? Так не мы ли в голос кричали, чтобы никто не вкладывал ваучеры в «МММ» и разные там прочие «Нефтьалмазинвесты»? А телевидение нас — не показывало. Оно давало рекламу этих фондов и хорошо на этом зарабатывало. Зачем же ему нас показывать?

За бесценок распродали страну? Неверно. Не за бесценок. Вообще бесплатно. В основном — бесплатно. Почему? А вы спросите депутатов Верховного хасбулатовского Совета — почему? И они вам ответят: потому что они приняли «Закон об именных приватизационных счетах». До этого приватизация шла за деньги и по тем временам неплохие. Я имею в виду 1992 год. Ваучеры начали действовать только в 1993-м.

Приватизационный чек — это не то же самое, что приватизационный счет? Вот если бы вы сделали счета, а не ваучеры, то все было бы по-другому. Действительно, есть такая точка зрения — счет невозможно обменять на бутылку водки, на него можно только акции купить. Что ж, верно. Только вот акцию потом можно запросто обменять на бутылку. И сделать это можно — в один прием. Смотрите: взял бутылку — купил какую сказали акцию — тут же ее отдал. Все. Нет разницы между счетом и ваучером, только болтовня одна. Как говорится — борьба за висты. Только мороки с этими счетами — можно тронуться. Когда мы сказали Сбербанку, что ему нужно за месяц открыть 150 миллионов банковских счетов, в том числе и на младенцев, да еще организовать по ним отдельный учет, чтобы эти деньги не перемешались с обычными, а тратились только на специализированные приватизационные аукционы, то банковские специалисты сразу сказали: изобретатель этого шедевра — сумасшедший. Этого невозможно сделать никогда. Нужны десятки тысяч новых специалистов, колоссальное количество оргтехники, новые каналы связи. Стоить это будет — не выговоришь. Одним словом — либо авторы хотят остановить приватизацию, либо народных денег им не жаль.

Кстати, самый последовательный критик приватизации — Юрий Михайлович Лужков — ввел специальные московские ваучеры. Забыли уже? А я — нет. Что ж вы его не критикуете, строгие наши судьи?

Я, откровенно говоря, не обижаюсь на журналистов. Отобижался уже. В конце концов, «ваучерная афера века» — это уже элемент национальной мифологии. А с мифом бороться невозможно. Придется нации жить с этим гвоздем в заднице. Зачем ей его воткнули? У нас мало поводов разжечь внутринациональную ненависть? Мы забыли, чем это кончается? А ведь когда втыкали, то не задумывались — правильно, неправильно. Тысячи людей, сотни журналистов, не сговариваясь, кто за деньги, а кто и просто так, не разобравшись, лупили от вольного, что в голову взбредет. Лишь бы позабористее, лишь бы наотмашь. А что, бумага все стерпит.

Как проходила чековая приватизация? Это было очень интересное, захватывающее тебя целиком мероприятие. Вот Игорь любит приводить цитаты из своих старых книжек про тот или иной год, который мы описываем. Приведу и я достаточно обширную цитату из моей книги «Распродажа Советской Империи», которая в свое время вызвала такой переполох и скандал. Этот отрывок был написан в 1997 году. Сейчас я его читаю с некоторым любопытством и снисходительностью. Но тем не менее…

«…Приватизация в России началась 3 июля 1991 года, когда был принят Закон Российской Федерации „О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР“.

Я бы предложил следующую историческую схему преобразования прав собственности в России. Начиная с 1989 года: 1989 — латентный, «теневой» переход собственности от государства к частным лицам либо их объединениям без его юридического оформления. 1989—1991 годы — юридическое закрепление прав собственности без достаточных правовых оснований для этого. 1992—1994 годы — попытка разрушения сложившихся «неформальных» либо незаконных прав собственности на основании закона с привлечением широких масс населения… За прошедшие годы менялось и отношение людей к приватизации — если в 1992 году всерьез обсуждали, стоит ли приватизировать торговлю или надо ее оставить государственной, то сейчас даже коммунисты ратуют за многоукладность экономики.

Можно сказать, что я присутствовал при рождении идеи ваучера. Авторство в этом вопросе бесспорно принадлежит Виталию Найшулю. До прихода Гайдара в правительство было еще далеко, но у нас уже была своя команда. Мы собирались на турбазе в Репине под Санкт-Петербургом, пили водку и импровизировали. Я, например, предлагал вообще все имущество раздать даром. Создать специальный орган, который будет хватать людей и, хочешь не хочешь, закреплять за ними имущество. А Виталий Найшуль сказал: нет, надо просто всем раздать ваучеры, и пусть каждый вложит их туда, куда хочет. Потом, правда, у Найшуля произошел разрыв «между полетом мысли и жизнью». К тому времени парламент принял закон об именных приватизационных вкладах, который был совсем уж нелиберальным — закон не предполагал свободного обмена паями и прочего. Тогда-то Чубайс и предложил эту систему поломать и сделать ваучеры «на предъявителя», которые можно перепродавать. И вот когда через огромный скандал с Верховным Советом все-таки удалось пробить ваучерную модель — тут-то Виталий Найшуль ее и разлюбил. А что было делать нам? Деваться было некуда — пришлось ее осуществлять…

…Следует вспомнить, в каких условиях и при наличии каких факторов начинался процесс приватизации в России. Отсутствие платежеспособного спроса населения и социальное неравенство; невысокий интерес со стороны иностранных инвесторов; наличие свыше 240 тысяч государственных предприятий, что требовало применения типовых процедур приватизации; спонтанная приватизация, то есть массовый перевод имущества государственных предприятий в иные формы собственности вне законодательно установленных рамок. Для разрешения всех этих проблем и был придуман ваучер, эдакая палочка-выручалочка российской экономики. Распределение ваучеров среди россиян началось осенью 1992 года.

«Команда» во главе с Анатолием Чубайсом позвала меня в Москву в 1993 году — надо было заканчивать ваучерную приватизацию, ее график горел, и в руководстве Госкомимущества просто не хватало рабочих рук. …На финише ваучерной приватизации, в конце 1993 года, мы испытывали катастрофическую нехватку времени и выбрасывали на рынок все новые и новые предприятия, чтобы народ успел отоварить чеки. Пахали мы тогда круглосуточно, с короткими перерывами на сон, на чае и пирожках. Потому что жизнь могла очень круто повернуться и у страны в целом, и у нас лично — если бы приватизационные чеки были отоварены не полностью, а скажем, наполовину, как это и было на 1 января 1994 года. К этому дню, строго говоря, чековая приватизация должна была быть закончена, но ее пришлось продлить на полгода, по 30 июня 1994 года.

Что же мы получили к этому дню? Приватизационный чек предоставил каждому гражданину Российской Федерации равное право на получение доли государственной собственности. В результате базовая задача — формирование слоя частных собственников — была выполнена, владельцами акций приватизированных предприятий и чековых инвестиционных фондов стали более 40 миллионов россиян (более 30% населения). По нашим данным, «вернулось» назад около 98% от общего количества выданных чеков: мы выдали их 151,45 миллиона, а собрали 148,58 миллиона (в том числе по закрытой подписке 25,99 млн. штук (17,2%), на чековых аукционах 114,69 млн. штук (75,7%), иными способами — 7,9 млн. штук (5,2%). Осталось в обращении 2,87 млн. чеков (1,9%). Было приватизировано около 116 тысяч предприятий, или около половины всей экономики. Образовавшийся частный сектор включал в себя на тот момент свыше 25 тысяч акционерных обществ. В негосударственном секторе экономики в результате приватизации 1992—1994 годов стало производиться более половины валового внутреннего продукта. Показательно, что и критики, и сторонники чековой приватизации сходятся в одном: количественный успех программы массовой приватизации бесспорен и очевиден.

Ваучерный этап приватизации я бы сравнил с «нулевым циклом» строительства. И хотя нас обвиняли в том, что простой советский человек не стал в результате Рокфеллером, что не удалось выполнить многие иные задачи, которые хоть и ставились перед началом приватизации, но объективно и не могли быть решены так скоро, а более эмоциональные оппоненты называли ваучерную приватизацию не иначе как «аферой века», несколько фундаментальных задач российской экономики были решены. Во-первых, государство перестало быть монополистом в экономике страны — в России появился широкий слой частных собственников. Во-вторых, во многом благодаря именно ваучеру возник рынок ценных бумаг. Появились чековые инвестиционные фонды, в обиход вошли слова «брокер», «регистратор», «депозитарий». И, наконец, появление 40 миллионов акционеров, которые с помощью приватизационного чека осваивали азы рыночной экономики, стало залогом того, что мы неизбежно должны были прийти к нормально функционирующей системе корпоративных отношений.