Читаем без скачивания Ящик водки. Том 3 - Альфред Кох

Впрочем… Дела давно минувших дней. Преданья старины глубокой. А вот интересно, кому— Нибудь нужна правда о приватизации? Или даже ученым достаточно мифа об «афере века» и «разворовке»? Ведь есть же у нас экономическая и историческая наука! Я не имею в виду академическую — она вся в руках у академиков-маразматиков или членкоров типа Глазьева. Я об университетской науке. Аспиранты там, докторанты. Им что, не интересно, что на самом деле происходило со страной? Как это было? Похоже, что нет… Жаль.

И последнее. Извините нас, господа хорошие, что не сделали вас всех Рокфеллерами, как обещали. Оказалось, что это невозможно. Точно. Установлено экспериментальным путем.

Кох: Давай вернемся к чеченской войне! Расскажи, что ты думал о ней.

— Я? Мне это казалось непонятной частной проблемой — одной из. На фоне многих. В рамках тогдашней неразберихи и бардака. Везде непонятка — и в Чечне тоже. Я не был эмоционально в это вовлечен, ну уж по крайней мере тогда, вначале. Может, потому, что все те независимости провозглашались одна за другой. Мелькание было в глазах, а не «Вставай, страна огромная». Мне не было толком понятно, почему Россия слила, почему она отдала Германию, Прибалтику… На фоне пол-Европы, которую мы отдали без единого выстрела, Чечня не могла меня взволновать тогда.

— Отдельный Надтеречный район был против Дудаева, а возглавлял этот район человек по фамилии Автурханов, нет? И будто бы они сделали отряды, которые пошли штурмовать Грозный.

— А, отряд из русских офицеров!

— Да. Которых собирали по всей России. И от которых потом отказались. И куда делись все те люди из Надтеречного района? Убили их? А вся война 94—96-го годов — мне кажется, это была череда предательств. Я помню, был такой функционер совбезовский, генерал Манилов, он потом в Минобороне работал. Мы у него сидели и рассуждали о Чечне, и он говорит: «Вот только-только мы их, чеченов, зажмем, только развернем артиллерию — и тут же нам команда: назад. Опять их прижмем — и опять команда назад!» Ему в ответ: «Вы уже за…али этими рассказами про команду назад! Расскажите, кто вам давал такую команду! Фамилия, имя, отчество!» И знаешь, что он сказал? Он сказал: «Черномырдин Виктор Степанович». — Да?

— Да! Я говорю — какого черта, у вас же есть главнокомандующий! Да, говорит, главнокомандующий вообще ни в чем не участвует, ему что расскажут, он всему верит. Чего-то несет: 38 снайперов. А Черномырдину кто в мозги срал — отступать, наступать? Береза, что ли? Так пишут некоторые газеты… Ну хорошо, ну вот сейчас-то нет Виктора Степаныча — ну так что ж они этого безногого поймать не могут? Опять разговариваешь со службистами, уже сегодня, и они опять рассказывают: да мы знаем, где безногий, — но нам команды нет. Как — нет? Он в розыске, он международный преступник… И какая еще такая специальная команда должна быть?

— Ну, эта война не удается, может, оттого, что никто не идет в русское народное ополчение. И никто не кидает чепчики в воздух, когда полк отправляют в Чечню. Обществу сверху донизу насрать на эту войну. Вон прошел сюжет по ТВ — один из многих, но он по образности круче, — как ветеран чеченской войны, награжденный за нее орденом, кстати сказать, Мужества, живет с женой в автомобиле «Москвич». Живет себе и живет. Ибо его выселили из общежития. В военкоматах нет очередей добровольцев, и девушки из хороших семей не ходят в госпиталь щипать корпию, перевязывать рядовых с оторванными ногами и давать раненым офицерам.

— А вот в Америке тоже никто не ломится в военкоматы. Более того — их солдаты в Ираке скулят, что им домой охота. И тем не менее они поймали Саддама!

— За бабки?

— Хорошо, давайте и мы за бабки поймаем Басаева! И Мосхадова — за бабки! Так не может быть… Я не понимаю… Они периодически выходят с обращениями, кассеты посылают, в Интернете вылезают… Дают о себе знать! Американцы поймали человека, который полгода о себе не давал знать! Сидел в щели! А чечены занимаются публичной деятельностью, руководят операциями. Я не понимаю.

— И непонятно, почему группой «Плаза» командует Джабраилов.

— А чего тебе непонятно? Это священное право частной собственности, извини. К тому ж ему не отдали в собственность ни Манежный комплекс, ни «Россию», ни «Славянскую» — а дали в управление. Не знаю, чем он тебе не угодил.

— Ну вот русские на Кавказе не командуют бизнесом, а они у нас командуют. Это о чем-то говорит… Почему я вспомнил тут про Джабраилова? Потому что и в Чечне, и в России — родоплеменной строй. Мочат друг друга два племени. Никто из них не несет другой стороне цивилизации и культуры. И вот он эмоциональный заряд — когда человек из чужого племени держит в руках самую яркую, самую броскую собственность чужого племени. Во время, между прочим, войны.

— Почему тогда племя под названием русские постоянно предает членов своего племени? А в чеченском племени предательства нет.

— А потому что у них чистые понятия, а у нас замутненные. Они держатся за родоплеменной строй, а мы половину его ценностей уже откинули. Мы много растеряли из своих прежних ценностей. Но и к вере в священную правоту государства как института, присущего белому человеку, тоже еще не пришли. В племенном обществе всегда прав свой. А в государстве подразумевается, что в нем якобы гамбургский счет и полное торжество справедливости и законности. Мы же и своих не считаем заведомо правыми — не дикари ж мы какие-то, в самом деле, — но и не защищаем этих своих законом.

Комментарий Свинаренко

Вот тебе случай с Будановым. Непорядочно с ним поступили. Когда воюют дикие племена, так там все можно. А если это цивилизованно на уровне государства решается — так надо сперва определить статус боевых действий, срочно посадить тех, кто постоянно отзывал войска и не давал разбить сепаратистов, надо привлечь к уголовной ответственности тех, кто допустил контуженого, сильно пьющего человека к управлению войсками, объяснить в десяти словах, отчего эта война длится дольше Второй мировой. И самое, может быть, главное — надо провести жесткую разборку по преступлениям, совершенным в Чечне против мирных русских. А то складывается впечатление, что жили-были мирные наивные туземцы, типа как на Таити, пели песенки и надевали приезжим на головы венки, сплетенные из полевых цветов, — и вдруг пришел белый человек и убил местную девушку — чего тут спокон веку не случалось. Ах! Туземцы падают в обморок при виде крови. Конечно, ужасно. Воля ваша, но мне не нравится, как обошлись с Будановым. Меня б послали писать репортаж с суда, я бы им написал. Мало б не показалось. Надо было сказать: «Дорогие чеченские друзья! Мы сочувствуем вашему горю. Пытаемся решить вопрос справедливо. Видите, уже арестовали своего же полковника. Мы его будем судить! Но не сегодня. А после того, как и вы нам выдадите ну хоть десяток ваших орлов, которые насиловали и убивали русских в Чечне. Есть же заявления. Некоторые известные люди попадали в переделки. А судить будем всю эту компанию одновременно, синхронно. Сроку вам даем на поимку ваших злодеев год. А по истечении года, если не поймаете, — извиняйте, полковника выпускаем вчистую. На нет и суда нет». Допускаю, что нет заявлений. Что их никто и принимать не стал у пострадавших русских. Тогда вообще вопрос снимается: чтоб не создалось такого неправильного впечатления, что им можно, а нашим нельзя. Чтоб не разжигать межнациональную рознь. Ну ладно, можно смягчить условия. И просто запросить статистику — какие обвинительные приговоры были вынесены чеченскими районными и шариатскими судами по преступлениям, совершенным чеченами против русских…

Впрочем, есть еще один путь, не хуже того, по которому пошли с Будановым, и точно никто б у нас не удивился. Можно раззадорить пару-тройку скинхедов в Германии, и они разыщут сотню-другую бабушек, которых совершенно реально изнасиловали красноармейцы в 45-м, — мы знаем, таких случаев полно. Бабушки напишут заявления, наша военная прокуратура быстро вычислит, какие части там стояли и проходили, и вот сразу можно заводить уголовные дела на командиров, забирать у них ордена и допрашивать наших выживших дедушек, брать у них сперму на анализ, проводить опознания и прочая, и прочая. Подумаешь, война была! Да плевать. Ах, люди контуженые, у всех психотравмы, у кого-то семью фашисты расстреляли? Ах, сожгли? Подавайте в суд. В Гаагу. И заметки пойдут в прессе: мирные немцы хотели освободить многострадальный русский народ от сталинизма и т.д. И вообще по этой логике можно в Трептов-парке солдатика, который приобнял спасенную несовершеннолетнюю пухленькую немочку, привлечь за педофилию что твоего Майкла Джексона. А если серьезно, так того же Буданова в качестве промежуточного наказания одеть в летнее обмундирование и отправить на неотапливаемом самолете в Магадан, — авось помрет от воспаления легких, и нет проблемы. Еще серьезней: надо отловить всех ветеранов НКВД, которые еще не перемерли — из «работавших» по Прибалтике в 40-м году, — и отправить их этапом в Латвию. А пусть их там засудят, как это они любят… Ну а че? На кой нам двойные стандарты? Давайте уж везде по гамбургскому…