Читаем без скачивания Путь проклятых - Дмитрий Громов

Я уже не уверен, что это иллюзия! Да и какая разница – иллюзии, в которые мы верим, убивают нас!

В последний миг успеваю растечься туманом, и тут же – антрацит слепящей вспышки боли! Во мне – черная дыра; еще немного – и я вытеку в нее весь, испарюсь, исчезну, как роса под солнцем!

Падение. Боль. На этот раз – тупая, серая, и от нее я прихожу в себя. Порыв ветра. Рядом – Элис.

– Влад! Что с тобой?! – в голосе ее моя же черная боль мешается с фиолетовыми отблесками ее отчаяния.

– Ранили.

– Лететь можешь?

– Нет.

– Я… я понесу тебя!

– Не на…

Так она меня и послушалась! Ночь нашей встречи – только наоборот.

Мы пролетели совсем немного.

Кончились силы у моей Эльвицы.

– Идем, Влад! Скорее! Здесь… здесь кладбище! Может, удастся спрятаться…

Как там называются кладбища на казенном канцелярите? Места упокоения? Самое место для таких, как мы.

Кое-как перебираемся через ограду, бежим между надгробиями и обелисками. Негде здесь спрятаться, негде! Это вам на Западная Европа или Англия с их фамильными склепами и комфортабельными усыпальницами. Тут не укроешься ни от солнца, ни от Бессмертного Монаха!

Визг пуль, из ближайшей могильной оградки летят искры. Но стреляют не сзади, а откуда-то слева. Обошли!

Наугад палю из Генрихового обреза. Масляный шелест металла. Сколько у нас осталось патронов? Бежим в другую сторону. Ноги путаются в кладбищенской траве, увязают в жирной глине.

Рыжее пламя бьет спереди. Снова, не целясь, стреляю в ответ; падаем, откатываемся в сторону. Эльвира отбрасывает разряженную винтовку, достает пистолет.

Отползаем под прикрытие высокого гранитного надгробия с фигуркой возносящегося ангела наверху. Щелчки пуль. Нас они не достают – но попробуй только высунься!

И тут я наконец отчетливо понимаю, что это – все. Совсем. Горизонт уже начинает окрашиваться розовым, нестерпимое сияние проникает даже сквозь закрытые веки, все тело жжет разгорающимся огнем, мысли путаются, в ушах нарастает комариный звон.

Им даже нет надобности подбираться к нам, чтобы нашпиговать серебром. К чему? Достаточно просто не давать нам высунуться еще несколько минут. Остальное сделает всходящее солнце.

Говорят, огонь очищает…

Нет! – отчаянная, невозможная надежда вспыхивает внезапно.

Я заставляю себя открыть глаза.

– Эли, ты слышишь меня?

– Слышу, – слабый, истекающий прозрачной дымкой шепот. – Мы… умираем? Навсегда?

– Нет! Мы не умрем! Есть выход…

– Не надо, Влад. Не обманывай меня… и себя.

– Но я говорю правду! Ты помнишь, что сказал Генрих? Главное – поверить, убедить себя в том, что невозможное – возможно! И тогда невозможное станет реальностью, Эли! Вот он, наш шанс! Мы должны попытаться!

На миг ее затуманенные слезами глаза вспыхивают прежним шальным огнем изумрудов с золотистыми искорками.

– Скажи мне, что делать, Влад! Скорее! Я вся в огне!

– Это не огонь, Эли! Это всего лишь солнце. В нем нет ничего страшного, Эли! Разве ты не помнишь, как приятно касание солнечных лучей? Как золотистое тепло разливается по телу, даря силу, даря жизнь? Вспомни, Эли!

– Говори, Влад! Говори еще! Мне кажется, я…

– Даже в самую жару солнце не убивает, Эли, и ты сама это хорошо знаешь. От него лишь прячутся в тень – чтобы не напекло голову. А ранним утром, когда по низинам курится туман – его вдруг пронзают первые, еще робкие лучи, которые несут с собой тепло. Ты ведь помнишь, каково это – после промозглой сырости подставить обнаженное тело лучам солнца, ощутить его древнюю, живительную силу, увидеть, как играет радуга в каплях росы. Солнце – это жизнь, Эли! И это неправда, что мы – мертвые. Ты сама всегда говорила мне, что я – живой. Что у меня теплые руки…

– Говори, Влад! Говори еще…

– …Мы живы по-своему, Эли, и если нам не могут повредить сталь и свинец, которые убивают людей – то чем нам может быть опасен солнечный свет? Ведь мы не боимся его, правда, Эли? Конечно, мы не боимся! Мы с тобой ждем рассвета! А когда взойдет солнце, мы спокойно встанем ему навстречу, мы поприветствуем его, взявшись за руки – а потом уйдем отсюда, и майор Жан с его людьми ничего не смогут нам сделать! ИХ время заканчивается, ночь уходит, и с нею – все кошмары и страхи. И стоит только взойти солнцу…

Два одинаковых высоких ложа, похожих на надгробия. Два тела, наполовину погруженные в прозрачный студень, под пригашенными до поры бестеневыми лампами.

Теперь я знаю: это – мы с Эльвирой. Это мы лежим там, в склизком студне, с тянущимися к нашим головам проводами.

Голос.

Темный пурпур, прожилки фиолетового, уход в багрянец. На самом краю – чернота хриплых трещин.

– Уже совершенно нечеловеческая физиология… просто поразительно!…к финальной стадии сценария…уверены… вампиров… солнечный свет…подопытные умрут.

– Приступайте.

И лампы над нами разом вспыхивают в полный накал!

Свет. Режущий, слепящий. Зажмуриваюсь.

Надо скорее что-то сделать. Что-то очень важное. Надо…

Это требует огромного усилия, как тогда, когда я безвольно стоял, ожидая Бессмертного Монаха.

Но я все же сделал это!

Я повернул голову.

И изумруды Эльвириных глаз полыхнули мне навстречу веселыми золотыми искорками.

Страх ушел.

Боль ушла.

Тело ушло, растворилось, исчезло.

Остался лишь свет, живой, теплый – мы плыли в его волнах, мы пили его, мы купались в нем…

…Когда взойдет солнце, мы встанем ему навстречу… Мы уйдем отсюда – стоит только взойти солнцу…

– Смотрите, что это?! Смотрите!

– Что происходит?!

Эльвира протянула мне руку (руку? у нас ведь больше нет тел!… Не важно.) – и я протянул ей навстречу свою.

Маленькая теплая ладонь.

ТЕПЛАЯ!

– Пошли отсюда?

– Пошли.

– Держите их, держите!

– Этого не может быть! Это невозможно!…

Два вплавленные в студень тела под сияющими лампами исчезали! Истончались, быстро становясь прозрачными, исходили дымкой, туманом, теплым светом…

Все. Тел больше нет.

Некоторое время мы, невидимые, с улыбкой наблюдали со стороны за мечущимися внизу людьми, слушая их бессвязные выкрики. Но пора было уходить. Теперь мы знаем «дорогу» сюда. Может быть, мы еще вернемся. Может быть.

– Нас ждут, Влад, – Эли смотрела куда-то вверх.