Читаем без скачивания Древний Марс (сборник) - Крис Роберсон

Теперь Марс казался таким огромным, что взглядом его было не охватить. Стал виден неестественно изогнутый горизонт. Планета приближалась, атмосфера давила на корабль, и к Кидду снова вернулся вес. Он по-настоящему стоял на палубе. За два месяца он и забыл, как это. Секстон говорил, что вес будет не больше трети от того, что был на Земле, – и хорошо: после стольких недель невесомости Кидд держался на ногах не увереннее новорожденного олененка.

Или же колени его слабели от ужаса.

Кидд подбирался к краю кватердека, изо всех сил пытаясь придать своему шагу уверенности; он хотел обратиться к команде. На обычном корабле он бы залез на бизань-мачту, но бизань-мачта «Марс Эдвенчер» теперь находилась на корпусе со стороны правого борта.

– Друзья, мы не будем грести! – произнес он, перекрикивая шум ветра. – По крайней мере, не будем грести как обычно. Вы знаете команду «табань», верно?

Зазвучал нестройный хор голосов. На кораблях такой величины команда «табань» никогда не звучала. По этой команде полагалось упереться ногами и удерживать весло горизонтально, чтобы застопорить шлюпку.

– Вот что мы сделаем. Во-первых, мы выставим весла за борт, потом, по команде, двинем их вперед, медленно и аккуратно. И будем держать эти весла, держать изо всех сил, потому что весь корабль будет на них висеть! – Он обернулся к Секстону за подтверждением и получил в ответ нервный кивок. – По команде опускайте или поднимайте их. Только не сильно! Будто брасопите паруса.

За вздувающимися волнами гнилого шелка виднелись лица с выражением беспокойства.

И все же в них была надежда и доверие… они надеялись на него, они ему верили.

Кидд сжал челюсти. Ему до смерти хотелось доказать, что этого доверия он достоин.

– Выставить весла за корму! – крикнул он. – Закрепить в уключинах!

Очень умело моряки кинулись исполнять команду, которую капитан вряд ли произносил раньше, используя совершенно невиданные на флоте приспособления. Лес из весел вырос за бортом, с серией коротких резких хлопков, похожих на выстрелы, натянулся шелк.

Прошла вечность, прежде чем боцман сказал:

– Готово, капитан.

Кидд перевел дыхание. Это был момент истины: либо идея Секстона спасет их, либо погубит.

– Табань! Помалу! – решительно, с какой-то одержимостью проревел он.

Изо всех сил, кряхтя от напряжения, моряки старались удержать весла с наклоном вперёд. Воздушный поток невообразимо давил на натянувшуюся шелковую мембрану.

Все они были хорошими моряками, лучшими. Их кормили по высшему разряду, на королевские-то деньги. Но хватит ли им сил удержать весла?

Постепенно весла и канатные петли развернулись, натянутый шелк звенел. Тогда корабль дернулся и сменил курс. И корпус, и моряки стонали от напряжения, Кидд тоже чувствовал давление: поток воздуха начал замедлять падение.

– Держитесь, приятели! – крикнул он, крепко держа свою шляпу.

«Марс Эдвенчер» начал превращаться из воздушного судна в нечто, похожее на огромную летающую рыбу, вихляя, дрожа, сражаясь, точно загнанный марлин.

Теперь алый неровный горизонт Марса начал выпрямляться. Тонкие облака обтекали корабль со всех сторон. Секстон, держась за нактоуз, смотрел в свою подзорную трубу, выкрикивал направление и махал руками. Все его движения Кидд передавал своей команде.

– C левого борта чуть поднять! – выкрикнул он. – С правого – держать крепче!

Рев ветра оглушал.

Кидд не всегда понимал, что показывал Секстон. Он подозревал, что и Секстон это не всегда понимал. Частенько моряки перевыполняли или недовыполняли команды капитана – команды, которые они слышали первый раз. Стоило хоть на секунду утратить контроль над веслом, как корабль бешено разворачивало и кидало. Чудо, но весла были целы и никто не вывалился за борт; корабль тоже не ушел в неуправляемый полет. Поврежденный шелк продолжал расползаться, по пока вся конструкция держалась.

Поверхность планеты становилась все ближе и ближе, теперь их место назначения превратилось в красно-золотое пятно под килем. Незнакомые минералы виднелись со всех сторон: оранжевые камни невероятной формы, каких Кидд не видел ни в одном путешествии. Широкие каналы, полные воды, тянулись до самого горизонта, они то появлялись, то исчезали за вспышкой. Потом возник поразительный город, с высокими шпилями, широкими улицами и даже мельканием спешащих обитателей, и исчез за кормой. Кидд смотрел и не верил своим глазам.

– Капитан! – воскликнул Секстон.

Он как безумный тыкал в огромную дюну из красного песка, маячившую впереди.

– По правому борту опустить на пять румбов! – рявкнул Кидд. – По левому – поднять на пять!

Пытаясь выполнить команду, моряки взвыли от усилия. Весь корабль заскрипел и содрогнулся, накренившись направо. Кидд и Секстон всем весом навалились на румпель, чтобы помочь.

Очень неохотно и грузно корабль изменил курс.

Но поздно. Столкновение с дюной было неизбежно.

– Все передние поднять! Все кормовые опустить! Держать крепко! Да поможет нам Господь!

Нос корабля задрался вверх, горизонт бешено накренился. Внезапная перемена вдавила моряков в весла; многие закричали, кто-то отпустил весло и покатился по палубе. Отовсюду раздавался звук рвущегося шелка и треск ломающегося дерева.

Кидд и Секстон доползли по дрожащей палубе до нактоуза и вцепились в него изо всех сил.

Раздался чудовищный звук удара, точно сам Господь обрушил на них залпы. Корабль сел.

Кидд приподнялся на холодном песке, склонив голову, будто в молитве. Но он не молился; он просто пытался прийти в себя. Он медленно размышлял, услышит ли Бог молитвы людей с Марса.

Как ни странно, сам корабль почти не пострадал. Он лежал на широкой мягкой груди той самой дюны. Две нижние мачты были разбиты в щепки, на их месте в корпусе корабля зияли две больших дыры. «Ноги» для приземления, смастеренные плотником, тоже выдрало вместе с досками. Груз и уголь были разбросаны по песку тут и там. Где-то там, позади, лежали тела троих моряков, которые вылетели с корабля в момент крушения, двое других погибли от ран. Остальные должны были выздороветь. Кидд держал левую руку на перевязи, но считал себя счастливчиком: еще бы, отделался всего лишь вывихом плеча.

Днем погода на поверхности Марса была такой же, как и в воздухе: холодной и сухой; слабый ветер гулял по пустыне и поднимал мелкие песчаные вихри. Через час после крушения село солнце, и Кидда пробрало до костей: он чувствовал холод даже сквозь свой плотный камзол; у некоторых матросов вовсе не было теплой одежды. Они давно не видели сумерек: два месяца они летели сквозь ясный воздух меж планет. Почти никто не спал, все ослабели, а неяркий солнечный свет на рассвете лишь сделал более видимым прискорбность их положения.