Читаем без скачивания Другое тело - Милорад Павич

Архангел Гавриил. Вот, приношу тебе залог, небесный перстень обручальный. (Передает из своего окна в ее окно перстень. Из этого можно заключить, что находятся они в разных комнатах.)

Дева Мария. Что это за перстень? (Надевает его на палец.)

Архангел Гавриил. Каменный перстень, который всякий раз, как посмотришься в гладь своего колодца, будет другим, всякий раз будет в новую драгоценность обращаться. И цвет его, и свет от него будут меняться. Может сей перстень обратиться в синий камень сапфир, что любовь предвещает и в ночи светится. А может стать драгоценным камнем бериллом зеленым, коль долговечную жизнь и здоровье несет. И может превратиться в камень агат, что от змеи оберегает красным своим цветом и исполнение счастья сулит… (В окне, за спиной архангела, неожиданно появляется старец Иосиф. Архангел и Иосиф смотрят друг другу прямо в глаза, и архангел поспешно исчезает.)

Иосиф (кричит, потрясенный тем, что застал в своем доме юношу). О ты, молодая жена моя, вот уж не ждал я, что срамом меня покроешь и опозоришь! Чистой девицей непорочной, нетронутой оставил я тебя в своем доме, и что же вижу я теперь? Мать ненадежную, а не девицу. И велю тебе: из моего дома пойди вон! С глаз моих долой ступай поскорее! Отправляйся к своему любовнику, с которым страстью распалялась! (Выгоняет Деву Марию, та выбегает из приходского дома и исчезает в темноте.)[9]

5. На море галеры

В то утро небо было в морщинах, пахло перезимовавшим медом. Стояла Вербная неделя, и иеромонах Гавриил, собираясь произнести в церкви проповедь, которая вызывала у него во рту горький-прегорький вкус, спускался с колокольни. Он решил не ждать нападения от отца Ружички, а напасть на него первым. Без промедления обрушиться на тех, кто споспешествует мраку сего века. Аксиния встретила его при выходе из башни и сообщила новости, которые узнала из окружения падре. А новости эти были странными. Первым делом она рассказала, что тот не только обещал, но уже и выдает по одному талеру всякому, кто в Сентандрее посадит дерево. И каждого, кто приходит за вознаграждением, расспрашивает о неслыханных вещах. Говорит, что купил бы за хорошие деньги какое-то заклинание. Он называет его еще заговором или магическим словом и обещает заплатить за него целый дукат.

— Но что самое важное, — добавила Аксиния вполголоса, — он спросил меня, у вас ли, отец Гавриил, каменный перстень и что вы с ним собираетесь делать.

— И что ты ему сказала?

— Спросила: какой такой перстень? «Сама знаешь какой, — отрезал Ружичка, — тот, что Гавриил дал тебе во время представления, когда он изображал архангела Гавриила, а ты Деву Марию! Где перстень? Ты его вернула ему?» — «Да», — соврала я ему. А он тогда пригрозил, что если я лгу, то за ложь накажет меня. «Ложь это грех, — добавил он к угрозам, — кто лжет, тот и украсть может. А кто крадет, тот от Бога отступает…» Вот как он со мной говорил.

— И что ты после этого сделала?

— А что я могла сделать? Принесла перстень назад, вам.

С этими словами Аксиния протянула Гавриилу каменный перстень, а он запрятал его под своим монашеским пучком волос. Потом спросил:

— Ты знаешь, почему он интересуется перстнем? Купить его не предлагал?

— Нет.

— Зачем же тогда Ружичке нужен этот перстень?

— С помощью таких перстней колдуют. Нужно выпить немного святой воды, произнести какие-то волшебные слова, и тогда перстень покажет, будет ли в твоей жизни счастье, любовь или здоровье, как вы и говорили в благовещенском представлении. Цвет перстня изменяется. Зеленый означает здоровье, синий любовь, а красный счастье…

— Это нам известно. Но вот почему он не попытался перстень купить?

— Вы и сами знаете, отец. Потому что в колдовстве с перстнем он хочет обвинить вас.

— Прекрасно! — воскликнул Гавриил и поспешно направился в сторону церкви.

Он был доволен. И ему было ясно, что приманка, которую он подкинул падре Ружичке во время благовещенского представления, оказалась соблазнительной. Рыбка попалась на крючок. Теперь ее оставалось вытащить из воды. Быстрым и резким движением, чтобы не успела сорваться.

Скорыми шагами вошел он в переполненный храм Святого иконописца Луки. С амвона окинул взглядом всех, кто теснился перед ним, а были здесь: офицеры; шайкаши, расставшиеся на этот день со своими веслами; крестьяне, оставившие скотину и поля; женщины, покинувшие кухни и стоящие в своей части храма с грудными детьми, сосущими замотанный в тряпочку и усыпляющий их мак; торговцы и ремесленники, оплачивающие в церкви свои постоянные сидячие места, отмеченные прикрепленными к спинкам эмалированными табличками с их именами; сборщики налогов; и совсем в стороне от всех, отдельно, греки, которые надеялись услышать от проповедника хоть какое слово на родном языке, что часто и бывало. Правда, не в этот раз. В тот день язык у иеромонаха Гавриила был острым и быстрым, как сабля.

— Братья мои во Христе, в светлый сей день скажу вам то, о чем ранее умалчивал, а теперь открою, так как следует вам услышать сие ради спасения душ ваших.

Все мы как воинство, что сражается темной ночью при слабом свете луны и ничего вокруг себя не различает. Ежели столкнутся ночью в море две галеры военные во время сильной бури, то слышны возгласы, шум, треск, стоны, удары весел по воде, рев волн, грохот от столкновения галер, выстрелы из ружей и пушек, крики дерущихся и рулевых, вопли раненых и всплески от падающих в воду тел. Вот так и мы изнуряем друг друга ненавистью, грыземся и стараемся столкнуть ближнего вниз в жестокой борьбе и распрях наших…

Но мнится мне, что исполнилось сегодня древнее писание и проклятие: каковы люди, таковы будут у них и пастыри. Те, что приходят к нам прямехонько из Рима. И не кто-нибудь, а самые видные, избранные и богатые, — но они-то хуже всех и есть, судьи, мытари, старейшины, церковные старосты, которые закону противятся и против закона восстают. Все их знают как самых уважаемых людей, а они занимаются ворожбой, торгуют святой водой, колдуют перстнями и волшебными словами, продают ни на что не годные заклинания. Всем известно, кто они и в каких церквях служат… Шли бы они туда, откуда приехали, недаром говорится: все дороги ведут в Рим. Скатертью дорожка!.. Говорю это священникам, а не камням. Хотя они скорее лавочники и трактирщики, чем лица духовного звания!.. А вам скажу, чтобы не оставались вы во тьме: ничего не стоят все их волхвования и помазания без чистой воды Богородичного источника здоровья, счастья и любви! Две ее груди — как две кисти виноградных! А в руках ее блюдо со сладкою пищей для нас! Обратимся же к ней…

Проповедь иеромонаха Гавриила вызвала столь же оглушительное эхо, какое могли бы произвести две галеры из этой самой проповеди, столкнувшись и пропоров друг друга посреди главной площади в Сентандрее. Слухи о ней облетели город и поплыли вниз по Дунаю, к Будиму и Пешту. Одни потом считали, что слухи эти на полпути завязли где-то в придунайской грязи, как и бывает обычно с вестями и слухами из небольших местечек, когда они, устремившись к большим городам, пропадают незнамо где. По мнению других, они распространились даже дальше. Но в одном были уверены все — в самой Сентандрее дело без нового зла не утрясется. Так оно и получилось.

На следующее утро оказалось, что храм Святого иконописца Луки осквернен. Кто-то забросил в окно над алтарной частью две овечьи головы и кости. Храм пришлось освящать заново. После этого духовник Киприян позвал иеромонаха Гавриила в приходский дом на разговор. Вопреки ожиданиям иеромонаха, учитель был очень краток.

— Не знаю, сын мой, виновен или нет тот, на кого ты обрушился в церкви с амвона и перед Богом, но ради твоего блага скажу только одно: никогда не выступай против тех, кто хуже тебя. С такими тебе не справиться. Такие всегда сильнее. Если уж ты и должен против кого-то выступить, то пусть это будет тот, кто лучше тебя. Такой с тобой не справится, такие не умеют побеждать тех, кто хуже их. А сейчас, сын мой и брат во Христе, тебе придется проверить, хуже тебя или лучше монах Ружичка.

6. Прием

Следующие несколько дней иеромонах Гавриил с нетерпением ожидал, каким будет следующий шаг падре Ружички. И долго ждать ему не пришлось. Казалось, что падре прислушивался и знал, что у людей время бежит быстрее, чем у птиц. Однажды утром Аксиния нашла Гавриила в церкви и вручила ему совершенно необычное приглашение из приходской канцелярии отца Ружички: это был роскошный пакет с печатью из ароматного воска, на котором стояли инициалы:

г. m. CR

Его преподобие монсиньор Карло Ружичка, сентандрейский настоятель прихода, приглашал на обед иеромонаха Гавриила, пострижника храма Святого иконописца Луки. В ближайший вторник, в четыре часа. В доме священника на Клисе.