Читаем без скачивания Журнал «Вокруг Света» №05 за 1978 год - Вокруг Света

— ...как в индивидуальных полетах, так и в составе международных экипажей он выделялся своим непревзойденным мужеством и находчивостью. Награды и отличия, которыми отмечен путь коммодора в безднах космоса, — это новые славные страницы в истории наших военно-воздушных сил. Сейчас, увенчанный лаврами, Маурисио Аррингтон Бустаманте возвращается к родным пенатам, в места, где прошло его детство, чтобы насладиться там заслуженным отдыхом. Однако это не означает, что коммодор собирается уйти от выполнения своих обязанностей гражданина: Маурисио Аррингтон Бустаманте заявил, что намерен отдать все свои силы развитию нашего сельского хозяйства и, как его славные предки, способствовать благополучию и процветанию Аргентины...

— ...Все это, пришелец, мы хотим сохранить для себя, — говорил провожатый, и зрительный хоботок у него на груди вытягивался то в одну сторону, то в другую. — Мы знаем, что остальные цивилизации Вселенной созданы существами, которые отнимают, разрушают и убивают. Поэтому мы решили закрыть наш мир для жителей других планет, и ты первый, кому удалось к нам проникнуть. Законы, по которым мы живем, не позволяют нам не отпустить тебя или убить. Мы можем только просить, чтобы ты никому о нас не рассказывал: ведь, если ты расскажешь, по твоим следам завтра же придут другие. Мы хотим, чтобы наша планета осталась такой же прекрасной и мирной, какой она была всегда, и, если ты согласен хранить обет молчания, мы вознаградим тебя самым дорогим из наших даров: возможностью вернуться к нам, когда ты только этого пожелаешь. Вернуться одному, без корабля, навсегда.

— Разве это возможно?

— У воды Гликса есть необыкновенное свойство. Еще давным-давно, когда мы только начинали исследовать космос, наши космонавты всегда брали с собой в полет фляжку с водой Гликса. Если они терпели крушение на другой планете или же какая-нибудь опасность их настигала в пути, достаточно было выпить глоток этой воды, и в один миг они оказывались на берегах Гликса. Правда, если ты это сделаешь, потом никогда не сможешь вернуться на свою планету...

...Поскорее бы в деревню, забыть обо всей этой грязи! Но ведь и в деревне я буду умирать от скуки и кончу тем, что затоскую по Монике. А это предложение Коко Ландивара... тут он, конечно, прав: с моими лаврами, званиями и прочим я стану хозяином всей нашей авиапромышленности. Кто откажет в лицензиях на импорт предприятию, во главе которого стоит национальный герой? Кто откажет в монополии на воздушные перевозки человеку, побывавшему по ту сторону звезд?..

— ...У того, кого мы имеем честь сегодня здесь принимать, среди многих других есть одно достоинство, о котором следует сказать особо. Ныне многие паши сограждане покидают свою страну, чтобы получить работу в иностранных научных лабораториях или на далеких космических станциях. Авантюризм и жажда наживы побуждают этих неблагодарных сыновей пренебречь неисчерпаемыми возможностями наших плодородных равнин, пренебречь и нашим обществом, гордым своею верностью традиционным устоям. Поэтому сейчас, на торжестве, где мы принимаем и чествуем коммодора Маурисио Аррингтона Бустаманте, пусть этот герой станет для нас тем, что он и есть на самом деле, — носителем наших высших духовных ценностей, и пусть останется он для будущих поколений примером бескорыстия, самоотречения и гражданственности! Я кончил.

...Он ответил не сразу: сперва окинул взглядом пейзаж, преображенный колдовским светом пяти лун... Лес дышал пьянящими ароматами таинственных смол. Трели, доносившиеся оттуда, звучали громче и трепетней. Внезапно новый электрический дождь пролился из облака на море Схамана.

— Согласен, — ответил он. — Я никому не скажу о том, что побывал на вашей планете.

И он протянул провожатому фляжку, чтобы тот наполнил ее водой Гликса.

...Да, Коко Ландивар умеет вести дела! Кто посмеет Коко Ландивара обвинить в авантюризме или жажде наживы? Впереди Коко, а за ним я с Моникой и лицензиями на импорт! Прощай, капитан Гильермо Аррингтон, Кентавр Независимости, прощай, полковник Люсиано Бустаманте, гроза индейских селений! До чего же мал Буэнос-Айрес, когда смотришь на него отсюда, с высоты! И как огромно небо... как огромно!

Из местной газеты:

«Вчера в 21 час 30 минут дама, чье имя мы не станем здесь оглашать, пришла навестить коммодора Маурисио Аррингтона Бустаманте, с которым она поддерживала дружеские отношения. Как, вероятно, помнят наши читатели, на днях знаменитого космонавта, уходившего в отставку и решившего посвятить себя работе по развитию нашего сельского хозяйства, торжественно чествовали в нашем городе. Согласно полученным нами сведениям вышеупомянутая дама, у которой с коммодором Аррингтоном Бустаманте было назначено свидание, после неоднократных звонков в дверь, на которые не последовало ответа, взволновалась до такой степени, что у нее начался нервный припадок. Полиция, прибывшая через несколько минут по вызову соседей, установила, что дверь в квартиру заперта изнутри. После повторных безрезультатных звонков офицер полиции распорядился взломать дверь. В апартаментах коммодора царил абсолютный порядок, только на полу его кабинета валялся тлеющий окурок сигары. Из этого, по-видимому, следует, что в момент, когда приглашенная дама подошла к двери, коммодор был еще дома, и, поскольку единственный выход из квартиры находился и до прибытия полиции под непрерывным наблюдением, исчезновение космонавта представляется совершенно необъяснимым. Еще одна странная деталь: на полу кабинета валялась фляжка, внутри которой обнаружено несколько капель воды...»

Перевел с испанского Ростислав Рыбкин

Как начиналась «Дружная»

Более 20 лет советская антарктическая экспедиция вела исследования на бескрайних ледниковых территориях Восточной Антарктиды. Западная ее часть оставалась для нас во многом «белым пятном».

Именно поэтому в программе комплексных антарктических исследований, разработанных на 1976—1980 годы, этот район выдвигался как первоочередной объект для геолого-геофизического изучения. И здесь, где-то в ледниках Фильхнера или Ронне, на побережье моря Уэдделла решено было создать новую станцию.

Помимо чисто научных проблем, предстояло решить множество сопутствующих, практических: как здесь плавать судам, каков ледовый режим, характер льдов и их динамика в навигационный период, как летать вертолетам и самолетам, есть ли возможность для посадки машин типа Ил-14 на побережье и в глубине материка, а Ан-2 еще и на морские льды; как жить здесь человеку — в палатке или домике; откуда дует ветер и что приносит с собой: снег или морозы? И вообще, открыв здесь сезонную станцию, можно ли рассчитывать на то, что строения, законсервированные на долгие зимние месяцы, смогут принять нас год спустя?

Дело в том, что море Уэдделла издавна слыло самым «проклятым» местом Антарктики. Сюда прибрежным течением с востока несет морской лед и айсберги. Двигаясь вдоль побережья, эта масса льда огибает его по периферии и выходит лишь в районе Южных Оркнейских островов на просторы океана. Раздавленные после вынужденного дрейфа исследовательские суда «Антарктик» и «Эндюранс», множество безуспешных попыток достичь того или иного района побережья, как в прошлом столетии, так и в наши дни, — «послужной список» весьма авторитетный, а прозвища — «Адская дыра», «Ледовый погреб» и тому подобные достаточно оправданы. Правда, в этом «скопище ужасов» было одно обнадеживающее «но».

Летом, когда над Антарктическим материком начинает господствовать антициклон, вдоль берега (примерно от мыса Норвегия и до 50° западной долготы) появляется канал чистой воды, или полынья, — южные ветры отжимают льды в открытое море. Ширина полыньи в разгар лета достигает нескольких десятков миль. И если пробиться через пояс дрейфующих льдов, то «безбедная» жизнь в январе — феврале здесь почти гарантирована.

В 1956 году, когда начался Международный географический год, в этом районе было создано несколько станций, три из которых располагались непосредственно на леднике Фильхнера: «Шеклтон», «Генерал Бельграно», «Элсуэрт». К 1962 году остались только «Генерал Бельграно», принадлежавшая Аргентине, и английская станция «Халли-Бей».

Нам же, исходя из задач экспедиции, следовало забраться как можно дальше от побережья и основать базу, которая смогла бы просуществовать не менее пяти лет. В радиусе действия вертолетов базы должны были оказаться ближайшие горы: массив Террон, хребет Шеклтона и, желательно, оконечность трансантарктической горной системы, протянувшейся почти от моря Росса до моря Уэдделла через весь материк. Но все сведения об этом районе были почти двадцатилетней давности. А если учесть, что ледники здесь ползут в сторону океана со скоростью до 2000 метров в год, береговая черта должна меняться буквально на глазах.