Читаем без скачивания На пути к победе - Мартиросян Арсен Беникович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И те и другие заранее прекрасно знали, что это будет кровавая бойня с большим количеством жертв. Тем не менее они все-таки ее устроили. Главная их цель состояла в том, что они, видите ли, хотели громко заявить о своих правах на ту территорию Польши, которую считали своей и потому продемонстрировать над ней свой суверенитет!? В реальности же их цель, как это им же и представлялось, состояла в том, чтобы устроить фарс с открытием якобы второго фронта на территории довоенной Польши. Однако подлинная цель была известна только Лондону и Вашингтону, а также Берлину, о чем будет сказано чуть ниже.
На первом этапе лидеры АК подобный фокус пытались устроить на территории Западной Украины и Западной Белоруссии, а также Литве (в Вильно, Вильнюс), когда они освобождались советскими войсками от немецко-фашистских захватчиков. Армия Крайова, не говоря уже о самом польском эмигрантском правительстве, изначально выступала как креатура Великобритании, и потому пытались позиционировать себя как передовой отряд англо-американских союзных войск в Восточной Европе. Более того. В конечном итоге, как признали сами же руководители АК, их интересовало даже не столько само фарсовое открытие второго фронта, где его вообще никто не собирался открывать, даже англосаксы, сколько отклики в мировой прессе о так называемой славной борьбе поляков против немцев. Окончательно свихнувшиеся от своей глупости руководители АК стали даже требовать у Сталина разрешения на прибытие в Западную Украину, Белоруссию и Литву миссий с англо-американскими наблюдателями. Естественно, что положительной реакции на это со стороны Москвы они не увидели. Ибо в Москве с документальной точностью хорошо знали о серьезных антисоветских планах польского националистического подполья (об этом см. чуть ниже). Именно поэтому части АК в этих регионах, как настроенные яро антисоветски и способные на выступления против советских войск, попросту были разоружены. Смерш не дал аковцам возможности забаловать ни перед передовыми частями Красной Армии, ни тем более в её тылу.
Проще говоря, вся эта упомянутая выше возня была нужна руководителям АК и эмигрантского правительства всего лишь как форма беззастенчивого навязывания себя англо-американским союзникам, причём с явным стремлением вбить клин в отношения между союзниками по антигитлеровской коалиции, о чем Москва знала также с документальной точностью.
Между тем до поляков, мягко говоря не доходила одна простая мысль. О том, что англо-американским союзникам попросту было наплевать на эти потуги поляков, как, впрочем, и на остальные, ныне столь любимые ими общечеловеческие ценности. Не скрывая, англосаксы совершенно ясно демонстрировали, что их интересует не фарсовая демонстрация некоего суверенитета поляков и уж тем более не какие-то там их восстания как форма борьбы против нацистов, а всего лишь интенсивное использование разветвленной и, надо сказать, эффективно действовавшей разведывательной сети АК. А она, надо сказать, была действительно чрезвычайно разветвленная — ее паутина охватывала не только территорию всей Восточной Европы, но и европейской части СССР, от Риги до Ростова-на-Дону. Бритты, к примеру, не мудрствуя лукаво, еще в 1943 г. прямо заявили панам, что им наплевать на всякие их восстания и прочие потуги с суверенитетом, но их интересует диверсионно-подрывная и разведывательная деятельность АК, в том числе и против СССР. Дело в том, что во время войны польская разведка поставляла до 44 % всех сведений, поступавших из рейха и оккупированных им стран и территорий. Вот этим, а также диверсионной деятельностью и должны были заниматься паны, даже после того, как Западная Украина, Белоруссия и Литва были освобождены советскими войсками. Причём подобные цели преследовали не только англосаксы, но и нацисты — тут их интересы «удивительным образом» совпадали, а поляки были готовы услужить и тем и другим. Естественно, Москва не могла терпеть подобное, тем более в тылу своей действующей армии.
Потерпев неудачу на первом этапе — главным образом из-за того, что прекрасно осведомленный о планах англоамериканских союзников по антигитлеровской коалиции и польского эмигрантского правительства в Лондоне Сталин на корню, преимущественно дипломатическими средствами, пресекал все их попытки, — поляки вдрызг разобиделись на треклятый Запад. Один из лидеров АК, генерал Окулицкий, заявил, что такая ситуация не открыла глаза Западу на потуги лидеров АК, и поэтому, чтобы все-таки открыть этому Западу глаза, они готовы принести столь огромную жертву, что англосаксы должны будут изменить свою позицию. Вот с такой предыстории и началась злоумышленно спровоцированная самими же руководителями польского эмигрантского правительства и Армии Крайовой кровавая провокация, получившая название Варшавское восстание. Сразу же обратите внимание на то, что они изначально и злоумышленно запланировали «столь огромную жертву»!
Почему злоумышленно?! Да потому, что руководители польского эмигрантского правительства и АК прекрасно знали, что перспектив на успех у них нет. Дело в том, что еще 14 июля 1944 г. руководитель АК генерал Коморовский (по кличке Бур, от его двойной фамилии — Бур-Коморовский) докладывал в Лондон эмигрантскому правительству:
«Сообщение № 243. 1. Оценка положения. 1. Летнее советское наступление с первым ударом (речь идет об „Операции Багратион“. — А.М.), направленным в центр немецкого фронта, добилось неожиданно быстрых и крупных результатов… была открыта дорога на Варшаву. Если советские возможности не будут приостановлены трудностями со снабжением, то без организованной немцами контратаки резервными частями представляется, что Советы задержать будет невозможно… При данном состоянии немецких сил в Польше и их антиповстанческой подготовке, состоящей в превращении каждого здания, занятого воинскими частями и даже учреждениями, в крепости для обороны с бункерами и колючей проволокой, восстание не имеет перспектив на успех»[46].
То есть, как человек военный, генерал трезво оценивал ситуацию, четко показав, какие могут возникнуть трудности у советских войск, в чем преимущество гитлеровцев и прямо указав на причины, в силу которых восстание не имеет шансов на успех.
Тем не менее, хорошо зная обо всём этом и невзирая на то, что изначально организация восстания в Варшаве не фигурировала в их и без того провокационном плане под названием операция «Буря», глава польского эмигрантского правительства в Лондоне Миколайчик санкционировал командованию Армии Крайовой провокацию с Варшавским восстанием. Их цель заключалась в том, чтобы — ещё раз подчеркиваю, что это им так представлялось ввиду их беспрецедентной глупости, хотя тот же Бур-Коморовский прекрасно знал истинную, не имевшую ничего общего с провозглашенной цель восстания, — показать себя. Проще говоря, продемонстрировать на весь мир, что-де за 12 часов до прихода Красной Армии гитлеровцев разбила АК, и потому в Варшаве ее встречает легитимная польская власть. Ну и так далее, со всеми вытекающими отсюда последствиями политического характера.
Однако даже 31 июля 1944 г., то есть за день до начала восстания, Коморовский лично оценил военную ситуацию в Варшаве как неблагоприятную для начала военных действий. Тем не менее, буквально через несколько часов после такой оценки, входившие в руководящий триумвират АК три польских генерала тайно собрались и постановили все-таки начать восстание в 17 часов 1 августа 1944 г. Через несколько часов после принятия такого решения, но всё ещё 31 июля 1944 г. начальник разведки АК полковник Ирэнк-Осмецкий официально сообщил генеральской троице о следующем. Информация о советских танках, замеченных вблизи варшавского предместья Прага (на восточном берегу Вислы), а именно она-то и послужила формальным поводом для принятия генеральским триумвиратом решения о начале восстания, не подтверждается. Ирэнк-Осмецкому достоверно стало известно, что прорвавшаяся советская бронетанковая часть напоролась на жесткую оборону гитлеровцев под Воломином (недалеко от Варшавы) и, понеся тяжелые потери, вынуждена была отступить. А это означало, что инициатива теперь перешла в руки гитлеровцев. То есть стало совершенно очевидно, что шансов на получение хоть какой-либо помощи от советских войск конкретно в тот момент не было. Причем основные причины этого, подчеркиваю сие обстоятельство, им были понятны еще 14 июля. Не говоря уже о том, что им же было понятно, что советское наступление может спотыкнуться на вопросах снабжения, что, кстати говоря, и случилось в реальности, так как тыл фронта сильно отставал от передовых частей. Несмотря на такие тревожные данные, решение о начале восстания не было отменено. Но сказать так, значит всего лишь обозначить самую макушку айсберга. Дело в том, что руководители АК были еще те стратеги. А следовательно, спровоцировали восстание не тогда, когда это вызывалось обстановкой на фронте. То есть не тогда, когда в страхе перед стремительно разворачивавшимся наступлением советских войск немцы начали отступление и эвакуацию, в том числе и из Варшавы, а тогда, когда части Красной Армии стали подходить к городу, но были все еще на значительном расстоянии от него (прошу тщательно запомнить это обстоятельство — оно ключевое в данном случае). А к этому моменту, заметив, что многодневное непрерывное наступление советских войск (в рамках Белорусской стратегической наступательной операции) стало выдыхаться — германский генерал Типпельскирх после войны отмечал, что «восстание вспыхнуло 1 августа, когда сила русского удара уже иссякла» — немцы уже не только оправились от первого испуга. Взяв под полный контроль ситуацию, они организовали жесткую и эффективную оборону на подступах к Варшаве. Ведь уже 25 июля в район Варшавы начали прибывать части дивизии «Герман Геринг», подразделения которой стали размещаться в варшавском районе Воля. Почти одновременно стали подтягивать такие отборные танковые дивизии, как 3-я танковая дивизия СС «Мертвая голова», 5-я танковая дивизия СС «Викинг», а также 19-я Нижнесаксонская танковая дивизия вермахта (и это прошу запомнить особо тщательно — это тоже ключевой момент). Конечно, первоочередной задачей этих дивизий было оказание сопротивления Красной Армии. Но ведь и о запланированном восстании они не забыли. И все потому, что из их рядов произошла серьезная утечка информации и немцы знали о том, что готовится восстание. Соответственно для борьбы с повстанцами в Варшаве из состава этих дивизий было выделено 300 танков. И это не говоря уже о пехотных частях вермахта, а также о полицейских подразделениях и частях СС, которые в избытке стали прибывать в Варшаву, едва только Гиммлер получил известие о восстании.