Читаем без скачивания Появление Сесса - Дорин Тови

— Они техасского лонгхорна,— завопили мы те­перь, так как слуховой аппарат тетушки Этель, по обыкновению, барахлил.— Такие быки. Мясной скот. Мы купили их в Монтане.

Тетушка Этель одобрила рога, хотя, очевидно, не разобрала ни единого нашего слова.

— Тот из вас, кто их добыл,— заявила она с гор­достью,— стреляет очень метко.

Вот так, вернувшись в привычную колею, мы ожидали Рождества. Чарльз возился со своими пло­довыми деревьями, я ездила верхом, писала, занима­лась домашней работой, а во второй половине дня водила кошек в лес гулять.

Они не пользовались такой свободой, как прежде Соломон и Шеба. Слишком много людей вокруг об­завелись собаками. И гораздо больше горожан при­езжали погулять в лесу, и кто-нибудь из них мог позариться на беспризорную сиамскую кошку. А по­тому мы выпускали их побегать перед завтраком и, если через полчаса они не возвращались сами, начи­нали их звать. Шебалу обычно возвращалась задолго до истечения этого срока, но Сили иногда забредал довольно далеко. То вверх по лесной тропе в поисках мышей или же через наш лес к дому миссис Перси, чтобы с надеждой расположиться возле птичьей кор­мушки, где был виден птицам на мили и мили вок­руг.

Если миссис Перси его видела, то звонила нам. Она знала, что нам не нравится, когда он уходит от дома даже на такое расстояние, и опасалась, как не уставала повторять, что он может уйти еще дальше и кто-нибудь, кому неизвестно, что он наш, заберет его себе... И я взбиралась по склону и уносила его до­мой, посадив на плечо и надеясь, что меня никто не увидит. И почему я так беспокоюсь: ведь сосед­ские кошки бродят, где хотят, и днем и ночью, оставаясь целыми и невредимыми? Так они же не сиамские, оправдывалась я мысленно. Не ценные, не обаятельные и — помимо этого — не наделенные удивительным талантом вляпываться во всякие неприятности.

В довольно редких случаях, когда он отсутствовал больше часа и миссис Перси в ответ на мой звонок сообщала, что его возле кормушки нет, я принима­лась бегать по тропкам, выкликая: «Сили-уили-уили!» — и барабаня ложкой по его миске. Когда я мелькала мимо, соседи спрашивали: опять этот боль­шой темный? И обещали тут же сообщить мне, если увидят его. Не сомневаюсь, что они постукивали себя по лбу и обменивались многозначительными взгля­дами, едва я скрывалась из виду. На их месте я бы обязательно постучала. Но я знаю сиамов. И изны­вала от тревоги до той минуты, когда, обычно пова­лившись на колени, в энный раз докрикивалась до коттеджа, и Чарльз, несший дозор у подошвы холма, кричал в ответ: «Вернулся!» И действительно, Сили как ни в чем не бывало восседал на дорожке. Куда Я Запропастилась? Он ждет меня Целую Вечность, го­ворил его недоумевающий вид. Зачем, собственно, я бегала и вопила? Неужели я не понимаю, что он хочет Позавтракать?

Исчезал он не так уж часто, но всякий раз про­исходило одно и то же. Я впадала в панику при мыс­ли, что с ним приключилась беда. Хотя, обегая его любимые уголки, и твердила себе не глупить. «Ты же знаешь, он всегда возвращается»,—думала я. Как и

Соломон, наш первый скиталец. Сколько раз я ме­талась по этим тропкам и думала, что Соломон про­пал навсегда.

Вернувшись к завтраку, они уже не покидали дома. Летом по холмам ползали гадюки — одна уку­сила Сили на пастбище Аннабел и, когда он был еще котенком. Всюду кишат чужие люди, владельцы со­бак, гадюки — ради их же безопасности мы не выпус­кали их гулять. Но ближе к вечеру, сидя за пишущей машинкой, я обнаруживала, что явилась депутация. На освещенном солнцем подоконнике или на своем кресле, если дело было зимой, они, сидя бок о бок, смотрели на меня. Пора погулять, сообщали они мне. Пока Чарльз не потребовал чая.

И я безропотно сопровождала их, вооружившись клюшкой для гольфа, чтобы защитить их в случае необходимости. Так далеко, как с Соломоном и Ше-бой, я с ними не ходила. Теперь собаки словно взяли обыкновение появляться неизвестно откуда, а на от­крытых тропках кошки оказывались в уязвимом по­ложении. И потому я либо сидела с ними на склоне за коттеджем, либо шла с ними в лес.

Сначала в сосняк, где они следовали за мной, как собаки. Шебалу шла за мной по пятам, точно паж доброго короля Венцеслава в рождественской песне, а Сили держался поодаль, демонстрируя свою неза­висимость, однако никогда не терял меня из виду. Стоило мне сесть, как Шебалу мигом оказывалась у меня на коленях — ей не нравилось наступать на сос­новые иглы. Я оглядывалась — и, конечно, Сили тоже сидел неподалеку,— выпрямившись, всем своим видом показывая, что он Могучий Кот и к нам ни­какого отношения не имеет,— но сразу же устрем­лялся за нами, едва мы вставали и следовали дальше.

Шагов через двести начиналась буковая роща, и довольно скоро я начала ходить с ними туда. Там было гораздо светлее, зимой даже слабое солнце на­гревало воздух под деревьями, а кошкам нравилось гоняться друг за другом, взметывая сухие листья. Вверх по стволам, вниз по стволам, бросались в ата­ку, точно африканские слоны в миниатюре. Делали вид, будто не слышали, как я их зову, затем нагоняли меня и старались лизнуть. А потом торжественной процессией мы возвращались домой, чтобы провести вечер у камина. А я думала, как этот лес похож на канадский. Не хватало только парочки-другой медве­дей или лося. Но тогда кошкам было бы опасно гу­лять там. А здесь, твердила я себе, здесь им ничто не угрожает.

К Рождеству после долгих лет сопротивления мы наконец-то приобрели телевизор. Конечно, вопрос заключался в том, чтобы найти время смотреть прог­раммы. У нас было столько всяких дел! Мы любили приглашать друзей поболтать у камина и любили чи­тать. По вечерам Чарльз писал свои картины, и это было единственное время, когда мне удавалось сесть за рояль. Но мы решили, что телевизор нам нужен — для последних известий и передач о природе. Ну и после нашего путешествия мне захотелось время от времени смотреть ковбойские фильмы — огромные стада, всадники, вылетающие в клубах пыли из ворот ранчо... А между ними я ностальгически видела себя с Чарльзом верхом на Шебе и Визе.

Ну, мы обзавелись телевизором, включили его... в первый раз, когда сели пить чай у камина, и кошки примостились на коленях у Чарльза. Я сновала с чашками и булочками между Чарльзом и экраном, но не Чарльз, а Сили возмутился, что ему мешают смот-

реть передачу. Вцепившись когтями в колени Чарль­за, сфокусировав голубые глаза, точно бинокль, он раздраженно наклонял голову то вправо, то влево, когда я заслоняла экран. Ну, вот опять! Чуть было не пропустил этот момент, говорило выражение этих глаз. Что-что делает этот человек на лошади? Ну по­чему я Никак Не Сяду?!

Мне вспомнилась моя знакомая, у которой котята стали просто теленаркоманами. Она утверждала, что только телевизор заставлял угомониться этих битни­ков породы силпойнт. Стоило включить его, они тут же влетали в комнату всем скопом и усаживались перед экраном. По ее словам, больше всего им нра­вились ковбойские фильмы. И объяснила, когда я спросила, откуда ей это известно, что все время, пока шел фильм, они не затевали драк и вообще сидели не шелохнувшись. И вкусы у них, признала она, были самые кровожадные — по ее мнению, их осо­бенно восхищали перестрелки.