Читаем без скачивания Стремительный поток - Эмили Лоринг

– Я не стану ее тревожить. Отвезете меня домой на машине, Люк?

– Конечно, я вас отвезу. Только подождите, штаны надену.

Кристофер вышел на узкую дорожку возле дома и стал ждать. Луна, продолжавшая играть в прятки, серебрила рябь разбухшей реки. Еще неделя таких дождей – и не избежать наводнения… Но кто же звонил с тем посланием? На холме поселилась опасность. Он чувствовал ее. Может, у человека, подкарауливавшего его, не хватило храбрости, когда настало время нанести удар?

Во время поездки в тарахтящей колымаге Картер засыпал Кристофера вопросами и предположениями о причине телефонного вызова. Кристофер, выйдя из машины у двери «Холлихок-Хаус», сказал:

– Лучше ничего об этом не говорить, Люк. Если кто-то замыслил худое, то пусть гадает, раскрыли мы его планы или нет. Спасибо, что подвезли меня. Спокойной ночи.

Когда он вошел в гостиную, Констанс с облегчением воскликнула:

– Слава богу, что ты вернулся, Крис! А то я совсем разнервничалась. Как Люси Картер? Она жива?

– Да. Сегодня ей лучше, впервые за много дней.

– И она опять вытащила тебя из дома! Ладно, бог с ней. В кухне горячее какао. Я подумала, что по дороге ты замерзнешь и проголодаешься.

Кристофер поворошил кочергой горящие дрова в камине, размышляя, рассказать ли сестре, что Картеры его не вызывали. Нет. Если она узнает, станет волноваться каждый раз, когда он будет выходить из дому. Пусть лучше осуждает Люси, хоть это и несправедливо.

Он подошёл к окну.

– Вечеринка у Сью, наверно, в самом разгаре… О, у нас гость. Кто-то идет по дорожке… Похоже, это… не может быть… это…

– Крис! Перестань бормотать! Кто там идет по дорожке?

– Лютер Калвин!

– А эта красно-желтая пощечина общественному мнению еще звенит в его доме! – Констанс подавила нервный смешок. – Открой ему дверь и задержи сколько сможешь, а я выскользну в библиотеку и позвоню Сью. Нельзя позволить ему застать грешников на месте преступления.

Лютер Калвин захлопнул за собой дверь с такой силой, что весь «Холлихок-Хаус» затрясся. Сжимая набалдашник тяжелой трости, он металлическим голосом произнес:

– Я рад, что нашел вас дома, мистер Уинн.

Кристоферу не понравился тон, которым это было сказано. Надо выиграть время, чтобы Сью успела выпроводить гостей. Конечно, устраивать танцы ей не следовало, но ее отец и правда узколобый тиран.

– Снимайте пальто, садитесь у камина и выпейте горячего какао. Похоже, синоптики ошиблись, предсказав дождь. Славная ночь, не правда ли?

Калвин молча прошел в гостиную и обнажил золотые коронки в карикатурной усмешке:

– Мне не надо какао. Я зашел к вам, чтобы поговорить о церковных делах, мистер Уинн.

Констанс обменялась с братом взглядами и свернула вязанье:

– Значит, я вам не нужна?

С чрезмерной любезностью Лютер Калвин заверил ее:

– Напротив, вы нам очень нужны, впрочем, как всегда. – Он подошел к двери в библиотеку, закрыл ее, таким же любезным тоном пояснив: – Сквозняк, – и остался стоять между Констанс и дверью.

Кристофер, опершись на каминную полку, наблюдал за ним. Неужели он намеренно отрезал доступ к телефону? Знает о вечеринке? Сью непременно надо предупредить. А для этого необходимо добраться до телефона в библиотеке – звонить по тому, что находится в холле, нельзя, поскольку разговор будет слышен в гостиной…

– Мистер Уинн, перестаньте витать в облаках, – резко прервал его размышления Лютер Калвин. – Я только что поинтересовался вашим мнением о новом сборнике церковных гимнов.

– Прошу прощения за мою невнимательность. Когда вы затронули этот вопрос, я внезапно вспомнил об одном прихожанине, который нуждается в моей помощи. С вашего позволения я отойду на минутку, чтобы эта проблема не отвлекала меня в дальнейшем.

Лютер Калвин преградил ему путь. Его голос был ледяным, слова падали, словно крупные градины с неба, когда он обрушился на Кристофера:

– Не сейчас, мистер Уинн. Я знаю, что прихожанин, нуждающийся в вашей помощи, – это моя дочь. Она ее не получит. До поры до времени ни вы, ни ваша сестра не покинете это помещение. – Он попятился к двери в библиотеку.

Кристофер спокойно выдержал испепеляющий взгляд гостя и вежливо напомнил:

– Вы забываете, что находитесь в моем доме, мистер Калвин.

– А вам, преподобный Уинн, не стоит забывать о том, что мой дом превращен в вертеп, что его используют как танцевальный клуб, и вы… вы – священнослужитель, проповедник Евангелия, помогаете моей дочери, потворствуя ее обману! Я подожду, пока их разнузданная оргия достигнет апогея, а потом…

Констанс затаила дыхание. Кристофер с трудом подавил смех. Выражение «разнузданная оргия» напомнило ему грошовые романчики, которые он тайком читал в отрочестве.

– Вы смеетесь… вы…

Лютеру Калвину не дали разразиться новой тирадой – за его спиной внезапно открылась дверь, и раздался детский голосок:

– Что тут за шум? – Салли-Мэй – с взъерошенными волосами, босая и без очков – смотрела на них, близоруко щурясь, засунув руки в карманы пижамы в розовую полоску и раскачиваясь с мысков на пятки. – Я спала, а вы меня разбудили, вломившись в дом, мистер Калвин.

Когда Кристофер сделал торопливый шаг к двери, она его остановила:

– Тебе не нужно звонить Сью, дядя Крис, я ей уже позвонила.

– Ты!.. Ты!.. – Лютер Калвин в ярости замахнулся тяжелой тростью.

Констанс прижала к себе Салли-Мэй, а Кристофер схватил Калвина за руку.

– Спокойно, уважаемый. Вы и так уже выставили себя на посмешище, назвав безобидные танцы вертепом и оргией, так не добавляйте к этой ошибке еще и насилие. Когда вы остынете, мы вместе пойдем к вам домой и убедимся, что вечеринка, которая кажется вам кошмаром, на самом деле вполне пристойна.

Гнев Калвина поутих – ему на смену пришло ледяное спокойствие.

– Вы правы, мистер Уинн. «Да уступит гнев благоразумию; блажен тот, кто воспротивился греху». Идемте. Моя машина у подъезда.

– Я готов. – Кристофер посмотрел на Констанс, которая, обнимая обеими руками племянницу, ответила ему кивком.

Выйдя из гостиной, он услышал возбужденный голос Салли-Мэй:

– А что такое «вертеп», и что там вертится, тетя Конни?

В роскошном лимузине Лютер Калвин сидел, подавшись вперед, молчаливо и неподвижно, сжимая костлявыми руками трость. Он злобно запыхтел, когда лимузин проезжал мимо длинного ряда припаркованных автомобилей самых разных марок и цветов. Все они пребывали в странной ажиотации: двигатели разогревались, тормоза стонали, колеса поворачивались, клаксоны гудели. Предупреждение Салли-Мэй подействовало.

Войдя в дом, Кристофер услышал возбужденное перешептывание, смешки, звон разбившейся тарелки. В воздухе стоял густой аромат духов, большой холл был полон красных и желтых цветов.