Читаем без скачивания Английский дневник - Елена Никова

И когда позже, будучи у нас в гостях, Андрей в разговоре упоминает слово ностальгия, Наташа вспыхивает:

– Ностальгия? По чему? По социализму, по советской распределиловке? Нет уж, спасибо, сыта по горло!

Одна из комнат у Наташи полностью заставлена большими коробками. Она объясняет:

– Я вчера в «Икее» шкафы, наконец-то, купила – и счастлива. А то книги и вещи некуда складывать. Вон они, в коробках стоят. Смотри, Ленок, план такой. Мы сейчас обедаем. А потом парни наши помогут нам эти два шкафа собрать. Там инструкция с картинками для тупых, так что все очень просто. А потом один мой знакомый мужик с инструментами придет и их к стенке прибьет.

На большом круглом столе стоят тарелки, чашки с блюдцами, ваза с фруктами. Красиво разложены сыры, ветчина, французские сухарики, органический йогурт, финики и золотой изюм «джамбо». И все это великолепие венчает ананас с янтарным отливом.

Почему я так не умею? Ведь это так просто.

– Садитесь, ребята. Это все for goodness[22], – смеется Наташа, произнося букву «г» в английском слове с украинским выговором.

Эта женщина создает свой маленький мир. В нем уютно и тепло. По крайней мере, мне.

Мы пьем чай, а меня тянет пофилософствовать.

– Наташ, вот ты говоришь, счастлива, что шкафы купила. А ведь счастье…

– Счастье, Ленок, – это как прическа, – перебивает меня Наташа. – Ветерок подул, и ее нет. Ты не обижайся, но такие разговоры я называю умничанье. В двадцать пять это нормально и правильно. А сейчас… Пошли лучше шкафы собирать.

Разобраться со шкафами занимает у нас не более получаса. А Наташиного мужика все нет.

Мы снова садимся пить чай.

– Где же этот Петя? Вот бестолочь, где его черти носят?

Звонок в дверь.

– Наконец-то! – Наташа бежит открывать.

В комнату входит среднего роста мужчина лет сорока с крупнорубленым выцветшим лицом. На нем дерматиновые стиляжные брюки и куртка. Длинные волосы подстрижены лесенкой и спадают на плечи. На руке металлический браслет, а из-под футболки на груди выглядывает широкая золотая цепь с пластиной, на которой по-английски написано «Peter».

Наташа закатывает глаза. Затем смотрит на него, как директор школы на ученика, пришедшего на уроки в костюме космонавта.

– Я же тебе говорила снять это барахло!

– А чё, тебе не нравится? – Петр широко по-простому улыбается. – Это же классный прикид.

– Вот именно, что «прикид». Это вот что? Цепи зачем на себя повесил?

– Так здесь же все так ходят. Во баба, вечно ей что-то не нравится.

– Ладно, знакомьтесь, – примирительно говорит Наташа. – Это Петр, это Лена.

Петр подходит ближе, и я чувствую родной запах перегара, смешанный с чесноком и дешевым одеколоном.

– Здрасьте.

Он протягивает мне свою руку, как рукавичку, которую я пожимаю.

– Чем это ты надурманился? – Наташа недовольно морщится.

– Чево?

– Надушился чем, говорю?

– Чем, чем… одеколоном, французским.

– Небось, на базаре купил? Я же тебе говорила, на базаре ничего не покупать.

Да, училка, ничего не скажешь!

– А ехал почему так долго?

– Почему, почему… Заплутал немного.

Петр ставит на стол бутылку красного вина.

– Это еще зачем? – строго спрашивает Наташа.

Петр ничего не отвечает, садится за стол, по-деловому откидывается на спинку стула и достает из бокового кармана своей дерматиновой куртки плоскую бутылку виски. Из другого кармана вынимает большую стопку и наливает в нее виски.

– Вам я это не предлагаю, – серьезно говорит он и тут же опрокидывает в себя содержимое стопки. Наливает вторую дозу и молча проделывает то же самое.

– Ты бы хоть закусывал, что ли. Еще шкафы прибивать. Или уже забыл, зачем приехал? Вот злодей!

Наташа вся кипит. Но понимает, что его лучше сейчас не трогать.

А меня разбирает смех. Она смотрит на меня и тоже смеется.

– Да ну его… Давай, Ленок, еще чайку, а?

Когда через несколько минут Петр встает и, шатаясь, выходит из комнаты, я не могу удержаться от вопроса:

– Господи, где ты этого Шарикова откопала?

– Понимаешь, он друг детства моего мужа. Приехал сюда подработать на стройке, нелегально, конечно. Жизнь сейчас у нас, сама знаешь, какая. У них тут бригада сколотилась… Кто ж знал, что он так напьется…

Мы снова пьем чай.

– Знаешь, Ленок, эмиграция – это школа выживания. Английский язык здесь – это не профессия. Это просто жирный плюс. Но не более. Кем только я не работала! И убирала, и за детьми присматривала, и уроки русского языка давала, и английского, и переводы, и «телесеил». Кручусь, как только могу. А что делать? Я ведь одна. Тут хотя бы дети смогут по-человечески жить.

– А «телесеил» – это что?

– Как, ты не знаешь? Тут в Лондоне почти все русские через этот «телесеил» прошли. Я многих поэтому и знаю.

– Ну, я в Лондоне не жила. Это что, продажа по телефону?

– Ну, не совсем… Ладно, слушай. Сейчас расскажу. Петька все равно дрыхнет пока.

Наташа подливает себе чай и рассказывает.

Это было в начале 90-х. Была здесь фирма такая «Стерлинг инкорпорейшн». Один наш предприимчивый соотечественник и не менее проворный англичанин организовали компанию, которая предлагала российским предприятиям рекламировать их продукцию в Англии. И по желанию директора этих предприятий могли сами приехать в Лондон на встречу-семинар с британскими бизнесменами.

Для работы в компании знания английского языка не требовалось. Разрешения на работу тоже. Надо было только бойко и убедительно говорить по телефону. Вот это и называлось «телесеил».

Сняли несколько офисов, дали объявление о работе в русской газете, поставили столы, подключили телефоны, достали русские справочники. И наши сограждане, болтавшиеся в Лондоне в поисках заработка, слетелись к ним как осы на мед.

И пошло и поехало…

– Алло, девушка! Это Н-ский комбинат химволокна? А директора можно попросить?

– Нет директора, – резали на том конце провода.

– Алло, девушка, одну минутку. Не вешайте трубку, – пытался задержать секретаря агент, чтобы успеть выложить главный козырь. – Это вас из Лондона беспокоят, из компании «Стерлинг инкорпорейшн».

–…

Молчание было знаком полнейшего ступора, в который вошла секретарша, услышав, что звонят из Лондона.

– Будьте так любезны, а когда мы могли бы переговорить с директором? – уже тоном победителя спрашивал агент.

– Не вешайте трубку, – теперь кричала уже секретарша, боясь потерять Лондон, и по селекторной связи быстро вызывала директора. – Иван Петрович, вас! – И с придыханием: – Из Лондона звонят!

Следующим вставал по стойке смирно директор. Однако, имея большой опыт руководящей работы, тут же придавал своему голосу необходимую солидность.

– Слушаю вас. Так… так… Какая компания? Танечка, записывай… Стервинг корпорейшн… Что, что? Стерлинг инкорпорейшн? Извините, плохая связь. Да… да… Так что вы предлагаете?… Будете нас рекламировать? Конечно, конечно заинтересованы…

Дальше выкладывались цифры оплаты услуг компании. Реклама в ежегодном справочнике – три тысячи фунтов. Поездка в Лондон одного человека на трехдневный семинар, включая три ночи в пятизвездочном отеле, тысячу фунтов наличными на расходы и культурную программу – десять тысяч фунтов. Всего – тринадцать тысяч.

Предложение было заманчивым. Цен директор не знал, деньги заводские, да еще в собственный карман тысяча перепадет.

– Так что, согласны?

– Согласны,