Читаем без скачивания Славные парни. Жизнь в семье мафии - Николас Пиледжи

Я пришла туда с Генри, а она притворилась, что пришла с братом хозяина. И опять она выплакала все глаза. На вечеринке она пошла за мной в ванную, и я тогда ей еще сказала, что если кто-то доставляет ей столько горя, то ей следует бросить этого человека. Она продолжала плакать. Я была такой простофилей, то даже дала ей носовой платок.

Но она по-прежнему продолжала околачиваться в "Сьюите". Множество раз, когда мы с Генри туда приходили, она сидела в баре, роняя слезы в стакан. Я тогда решила, что она пьянчужка. Откуда мне было знать, что она плачет оттого, что Генри возвращается домой вместе со мной.

Но однажды китайский шеф-повар наконец раскрыл мне глаза. Я позвонила в ресторан, спросив Генри, и вновь кто-то назвал меня "Лин". На этот раз я рвала и метала. Должно быть, у меня началась истерика.

Со мной была Джуди, а из-за Рут я раздулась, как дом. И была вне себя. Я отправилась прямиком на кухню и схватила за грудки бедного шеф-повара. Он с грехом пополам разговаривал на английском. Я хотела знать, кто такая Лин. Он все бормотал, что нет никакой Лин.
- Не знать Лин, не знать! - твердил он. - Линда - Лин! Линда - Лин!

Я дико разозлилась. Я нашла ее адрес на кухне, потому что из ресторана посылали еду ей в квартиру. Она никогда не готовила или убиралась. Я схватила ребенка и отправилась к ней домой.

Она открыла мне дверь подъезда, не зная, кто я, но когда я поднялась в ее квартиру и сказала, что нам необходимо поговорить, она прикинулась, что ее нет дома. Она так и не открыла дверь. Я звонила в звонок.

Она по-прежнему не открывала. Я трезвонила без остановки два часа, а она продолжала прятаться.

Линда: У моей двери визжала настоящая сумасшедшая. Истеричка. Она решила, что Генри у меня. Кричала, что слышит, как он убегает по пожарной лестнице.

У меня даже пожарной лестницы не было. Она так отчаянно старалась удержать Генри, что сводила его с ума.

Она, должно быть, подозревала что-то. Поэтому она начала там все время крутиться, но мы с Генри по-прежнему встречались. Однажды, еще до того как она пыталась вломиться ко мне, Генри свозил меня в Нассау, на Багамы.

Он хотел тайно вывезти из страны Поли на выходные, прежде чем старик сядет в тюрьму.

Генри достал Поли и его жене поддельные документы, и мы отлично провели время. Вдали от привычной жизни Поли так нервничал, что ни на секунду не отходил от нас. У него была куча денег, но он никуда не ходил и ничего не делал. Поли жил только рядом с Генри.

Мы сходили в казино на Парадайз-Айленд, где у Поли с Генри была кредитная линия. В "ЛаКонче" мы столкнулись с Билли Дэниэлсом, и он нас пригласил. Мы потратили всю ночь, разыскивая для него проститутку.

По возвращении таможенники решили осмотреть мой багаж и личные вещи. Поли с Генри устроили истерику.

Думаю, об этом стало известно Карен, и она решила действовать. Она его теряла. Он взял вместе с Поли меня, а не ее.

Она была в отчаянии и могла хоть до посинения трезвонить в дверь.

Генри: В ту ночь домой я вернулся поздно. Все выглядело, как обычно. Ребенок лежал в постели. Я слегка нагрузился и устал. Карен крутилась по дому.

Я добрался до постели и рухнул в нее. Я, должно быть, дремал, когда почувствовал нажим на руки и плечи. Хмель еще не прошел, и, слегка приоткрыв глаза, я заметил, что Карен сидит на мне верхом.

Она наставила тридцать восьмой мне между глаз. Я всегда держал заряженный револьвер в гардеробе спальни и знал, что тот в рабочем состоянии. Я мог видеть пули в барабане. Карен тряслась и тяжело дышала.

Затем она взвела курок. Она меня прижала. Я мгновенно протрезвел. Карен кричала про Линду и Лин, ресторан и шеф-повара, и я чувствовал, что у нее начинается истерика.

Я заговорил с ней. Подумал, может, она все же владеет собой. Она ничего не сказала, когда я вернулся домой. Держала в себе до последней минуты. Я решил, что она просто притворяется.

Поэтому я начал ее уговаривать, и спустя некоторое время мне удалось отвести ее руку и отнять пушку. Теперь уже я был вне себя. Я так разозлился, что отхлестал ее ремнем. Я не нуждался в подобном дерьме.

Я на улице каждый день пулю получить могу, и то же самое меня теперь ждет дома? Я сказал ей, что вернусь, когда она образумится. Я собрал сумку и съехал к Линде на пару недель. Это было первым переездом из десятка в течение следующих лет, и еще пару раз Карен уходила от меня.

Карен: В ту ночь, когда я взяла в руки оружие, я действительно разозлилась. Я чувствовала, что меня использовали. Сперва я подумала, что припугну его. Но стоило взять револьвер, как у меня вспотела ладонь. Я чувствовал себя сильной, и это пугало.

Револьвер был тяжелым. До этого он никогда не казался мне тяжелым, но взяв его в руку, я испугалась, что использую его. Я чувствовала, что могла убить Генри. Я приставила оружие ему промеж глаз и тихо позвала.

Словно будила. Он медленно открыл глаза. Тогда я взвела курок, оттянула его назад. Я хотела, чтобы Генри понял, в каком я отчаянии. Но все-таки я не могла это сделать. Как я могла сделать ему больно? Я даже не могла заставить себя уйти от него.

Дело в том, что как бы мне не было плохо, меня все еще влекло к нему.

Он мог вести себя просто потрясающе. Была в нем столь милая черта, что не хотелось с ним расставаться. Он был милым, обходительным, искренним, нежным. В нем не было острых углов. Он не походил на свое окружение.

Он был молод, меня тянуло к нему. Мои сестры часто повторяли, что я на нем помешалась, потому что стоило нам расстаться на несколько дней или даже пару недель, и я ни о чем другом не могла говорить.

Каждый раз, когда мы воссоединялись после короткой разлуки, он клялся, что это навсегда. Больше никакой Линды! Мне хотелось ему верить. Думаю, ему тоже хотелось верить.

Полагаю, если бы я расписала на бумаге все за и против моего брака, то многие бы решили, что я не в себе, оттого что осталась с ним. Думаю, у каждого есть собственные заморочки, которые не распишешь по колонкам.

Нас всегда притягивало друг к другу, даже после рождения детей и нескольких лет брака. Мы заводили друг друга. Временами во время ссоры мы могли обменяться взглядом и начать смеяться, и все - ссоре приходил конец.

Я слушала жалобы своих подружек на их браки и понимала, что, несмотря на все мои проблемы, я сделала лучшую партию. Когда я смотрела на Генри, то понимала, что по-прежнему владею его сердцем, потому что временами он становился очень ревнивым.

Однажды он угрожал взорвать заведение одного парня, потому что тот начал со мной заигрывать. Мне нравилось смотреть, как он выходит из себя.

Но даже при всем этом, когда я узнала про Линду, все проходило очень сложно. Он был моим мужем.

Мне следовало думать о Джуди и будущем ребенке. А что мне еще оставалось делать? Вышвырнуть его? Выкинуть того, кого я любила, и кто всем меня обеспечивал?

Он не походил на своих друзей, которые заставляли жен канючить из-за пяти долларов. У меня всегда водились деньги. Со мной он никогда не считал денег. Я получала все, что желала, и дарила ему счастье. С чего мне было выкидывать его?

Почему я должна была его терять из-за измены? Почему я должна отдать его другой? Ни за что! Если я и вышвырну кого, так это ту, что хочет увести у меня Генри. Почему она должна победить?

К тому же, когда я справилась о ней у других жен, то узнала, что он всегда приходил к ней пьяным. Узнала, что он унижал ее и заставлял ждать в машине всю ночь, пока играет в карты с парнями.

Я начала понимать, что она получает темную сторону Генри, а лучшее остается мне.

Генри: Почти все свое время я проводил с Карен и детьми, но когда Карен начинала истерить и сводить меня с ума, я съезжал к Линде. Там я оставался пару дней, а затем возвращался к Карен.

Это безумие продолжалось даже, когда я сидел в тюрьме. Помню, как в Рикерсе Карен на уши поставила всю комнату для свиданий, визжа как горилла.

Она тогда просто обезумела. Оказалось, что один из гребаных стукачей показал ей имя Линды в списке моих посетителей. Карен заставила меня вычеркнуть Линду из списка посетителей, в противном случае она грозилась рассказать про непрочные семейные узы и нездоровую семейную жизнь, когда ее будут опрашивать социальные работники и полицейские надзиратели для досрочного освобождения.

Для меня это значило лишние два месяца на свободе, поэтому я попросил надзирателя убрать имя Линды из списка.

Карен: Пока Генри находился в Рикерсе, я старалась по возможности навещать его. Это место походило на настоящий свинарник.

Охранники ужасно обращались с женами. Посетителям приходилось ехать к парковке неподалеку от острова, откуда уже они ехали на тюремном автобусе через охраняемый мост к трейлеру, где их распределяли и отводили на свидание в разные части тюрьмы.