Читаем без скачивания В чужой голове - Анастасия

— Куда? — не получалось вспомнить, на кого я учился. Зачем мне проходить практику в школе?

— Это неважно, — мужчина взял стакан и поставил рядом с графином. — Сейчас эта досадная ошибка была исправлена.

Стол перед глазами начал расплываться. Почувствовал, что тело наклоняется влево, но сил удержаться на месте не было.

— Ох, мальчик мой, видно вы очень плохо питались. Ну ничего, мы быстро все исправим, — мужчина похлопал меня по плечу. — Отдыхайте и ни о чем не переживайте. Здесь вы в безопасности.

***

Я в очередной раз поправил галстук перед зеркалом и состроил максимально-доброжелательное выражение лица: Полина обещала познакомить со своей мамой. Или соседкой. Неважно. Я же ее спаситель. Повезло вовремя выдернуть глупую девчонку из-под машины.

Жаль только, что ей восемнадцать будет только через месяц. Кто б знал. Она еще так смотрела…Эх, я надеялся на хорошее завершение вечера. Но, может, с маман что-то обломится. Если уж дочка такая…

Брат, конечно, говорил, чтобы я держался от них подальше, но если рыбка сама плывет в сети, то кто отказываться будет? Только дурак. А я не дурак. Не помешало бы сбросить кило-два, но эти пигалицы и так ведутся, так что пока потерпит. А там и деньжата будут с завещания.

Подмигнул отражению в зеркале и пошел к выходу: десять минут, чтобы забрать букет, полчаса чтобы доехать.

***

Кто-то звал меня. Я вскинул голову и застонал от боли, но не услышал своего голоса. Открыл глаза, но перед ними снова была темнота. Повел плечом, дернул ногой, рукой — ремни вернулись. А их разве снимали? Голова болела. Повезло, что ничего не вижу и не слышу: боль была бы сильнее.

Закрыл глаза и позволил тьме и тишине окутать меня.

***

Я с трудом открываю дверь в квартиру: папа поменял замок три дня назад, трудно к нему привыкнуть. Мама обещала приготовить орешки со сгущенкой и вафельные трубочки. На ковре стоят чьи-то черные ботинки. Красивые.

С кухни доносятся голоса: мамин и кого-то еще. Не папы. Пахнет тепло и сладко — мама приготовила трубочки! Раздеваюсь и иду на кухню. Рядом с мамой сидит красивый дяденька в костюме. Он поворачивается ко мне и улыбается, протягивает руку

Я подхожу к маме. Она красная и мнет край фартука. Она говорит, что этот дяденька приехал за мной. Он заберет меня в школу для особенных детей. Она говорит, что я — особенный мальчик.

Мама улыбается и обнимает меня, гладит по голове. Кладет на блюдце несколько орешков и трубочек и просит посидеть в комнате, пока они будут говорить о новой школе.

Папа приходит вечером, подходит, целует меня в лоб и уходит. Мама плачет, я тоже. Подхожу к ней, обнимаю и прошу забыть о папе.

Когда красивый дядя приходит за мной, я беру его за руку и прошу уйти. Он уходит.

Мама смотрит на меня глазами как у рыбы и говорит, что я — особенный мальчик.

Так и есть.

***

Вокруг были тишина и темнота. Хотелось пить. Во рту снова была какая-то тряпка. Я замычал, пытаясь привлечь внимание. Никто не подходил. Казалось, что на самом деле я не издаю ни звука, иначе кто-то бы точно подошел. Или в комнате просто никого не было? А почему я решил, что нахожусь в комнате?

Начал дергаться и раскачиваться из стороны в сторону, пытаясь освободиться, но ничего не помогало: ремни были затянуты туго, то, на чем сидел, не шевелилось. Это должен был быть стул со спинкой, так как ноги были привязаны к ножкам, а тело прижато к чему-то твердому сзади. Позже понял, что руки привязаны к подлокотникам.

Тряпка была влажной от слюны, вкус был неприятный, но сильно хотелось пить.

Мычал уже тише: если вокруг действительно никого, то силы стоило беречь.

Алекс, казалось, был где-то рядом, но сосредоточиться и позвать его не получалось. Я пытался вспомнить, что со мной происходило до того, как очнулся здесь в первый раз. Ничего нового в голове не появилось: попрощался с Олегом, пошел к метро и получил удар по голове, очнулся где-то.

За мной следил мужчина, который, возможно, знал о моих способностях. Пока что главным подозреваемым был Симонов: у него была причина похитить меня, но откуда он мог узнать, когда я останусь один… Кто мог ему об этом сказать? Камера в глазу все же куда-то транслировала видео? Зачем вообще надо было похищать?

Голова снова заболела, наверное, от жажды и голода. Я замычал и задергался, но никто так и не подошел. Что-то укололо меня в шею.

Глава 22

На столе лежит синяя клеёнка, сложенная вдвое, смятая голубая скатерть и фиолетовые ленты. Мама говорит, что мне надо учиться рукоделию, а ей нужна помощь, так что мы будем шить новую скатерть в подарок бабушке. Я хотела отказаться, но мама опять скорчила лицо, словно плакать собралась, так что пришлось согласиться. Устала быть бедной. Я хочу дарить нормальные подарки, а не переработанный мусор. Хочу ходить в магазины с девчонками и выбирать нормальные вещи, а не донашивать за дочерьми мамашкиных подруг. Почему они, а не я? Уже и забыла, когда покупала обувь не в Kari.

Мать могла бы лучше постараться для меня, но нет, мы будем какую-то дрянь перешивать. Потрясающе.

Вот Павел Викторович меня понимает, он всегда говорит, что я достойна большего. Благодаря ему я скоро начну нормальную жизнь. И что такого в том, чтобы иногда помогать ему? От отсоса еще никто не умирал, зато теперь у меня будет целевое в Бауманку. И не будет под боком вечно ноющей матери.

Скоро я стану свободной.

***

Устало открыл глаза и снова ничего не увидел. В низу живота было странное ощущение. Что-то было не так. Я напряг бедра и заскулил. По ноге ударили. Наверное, хотели, чтобы я расслабился. Подчинился сразу же и боль прошла.

Теперь я лежал на жесткой кровати, все еще связанный, рот заклеили. Захотелось отлить. И тогда я понял, что они сделали. Захотелось блевать. Эти уроды установили катетер. Я почувствовал, как моча выходит из тела, как горят щеки. В правую руку тоже воткнули что-то. Наверное, капельницу.

Глаза начало жечь, губы задрожали. Помогите. Пожалуйста, помогите мне. Захотелось снова потерять сознание. Всхлипнул и получил хлопок по бедру.

Попытался сосредоточиться и позвал Алекса. Ощутил ласковое прикосновение к голове и с облегчением услышал его голос.

— Знаешь, ты крепко влип, — мальчишка был