Читаем без скачивания Мешают ли джинсы спасению. Опыт современной апологетики - Владимир Легойда

…А Сын Божий приходит на землю не для того, чтобы быть убитым. Он совершает то, что стало невозможным для человека после грехопадения. Чего человек всегда пытался достичь, но сам так и не смог – вечной жизни и освобождения от рабства греху, в которое впал человек после поступка Адама и Евы. Люди спасены не потому, что они распяли Сына Божия – это было бы странным. Спасение возможно потому, что Христос воскрес.

3. Эстетические. Представление о том, будто все, что доставляет человеку наслаждение, рассматривается в религии как грех, к сожалению, одно из самых распространенных заблуждений. «И оставит человек отца и мать, и прилепится к жене своей, и двое будут в плоть едину». Это Библия. А не современное пособие по сексологии.

Другое дело, что спектр удовольствий для религиозного человека, как мне кажется, несколько шире. Основатель ислама как-то сказал: «Больше всего на свете я любил женщин и благовония, но истинное наслаждение находил в молитве». Иными словами, есть иерархия наслаждений: духовные, душевные, физические. Будем спорить, какие сильнее?

Кроме того, Вы, Иосиф Соломонович, считаете, что побуждения атеиста чище и красивее.

Но где же этот критерий чистоты и красоты? Откуда он может взяться в атеизме? Не из христианства ли? Недаром атеизм – это явление, свойственное исключительно западноевропейской христианской цивилизации!

В свое время мой друг, профессиональный пиарщик, раскрыл предо мною секреты мастерства так называемого «черного пиара». «Понимаешь, – сказал он, – дискредитировать, скажем, кандидата на какой-нибудь политический пост весьма просто. Достаточно опубликовать одну статью, в которой сказать или даже намекнуть (чтобы потом не судиться), что он, например, педофил. Больше ничего делать не надо. Начнет оправдываться – на воре и шапка горит. Будет молчать – чует кошка, чье мясо съела».

Я далек от обвинения моего уважаемого оппонента в использовании нечистоплотных пиар-технологий, но, поверьте, считаю настолько очевидным нелепость тезиса от том, что «из хорошего – только благотворительность, а вот из плохого столько всего: и табак, и сожженные книги, и обиженные музеи», что испытываю даже некоторую растерянность. Честно говоря, совсем не хочется приводить здесь «список добрых дел Церкви». Ну, не верит Иосиф Соломонович в то, что в нашей Церкви тысячи, десятки тысяч людей, священников и мирян, ежедневно совершают самоотверженный подвиг служения людям в самых разных местах: больницах, приютах, школах, университетах. Ну как мне его переубедить, если две статьи в «Московском комсомольце» десятилетней давности, в которых интерпретация реальности граничила с ложью, ему кажутся весомее, чем, например, труд в московской первой градской больнице его коллег – девчонок из училища сестер милосердия? Да и надо ли переубеждать? Почему Христос исцеленному Им человеку заповедовал никому не говорить, Кто его исцелил? Почему говорил ученикам, что, когда творите милостыню, правая рука не должна знать, что делает левая? Странный Бог. С явно не атеистической логикой…

В один из ключевых моментов православной Литургии священник поднимает перед стоящими в храме людьми Чашу с Причастием и провозглашает: «Святая – святым!», призывая понять, что к святости Бога не смеет приступить ничто нечистое. А хор тут же отвечает: «Един свят, един Господь, Иисус Христос, во славу Бога-Отца». То есть никто, подчеркиваю – никто, ни один человек не свят так, как Бог. Никто не свят, кроме Бога. Церковь – мир парадокса, мир глубины и иного взгляда на мир. Христиане не воспринимают Церковь как сообщество людей с ярко выраженными крыльями за спиной. Самоощущение христианской Церкви прекрасно выразил известный физик и богослов Блез Паскаль: «Люди делятся на праведников, которые считают себя грешниками, и грешников, которые считают себя праведниками». Не буду продолжать – лучше все равно не скажешь…

Что касается фильма Скорцезе – мне лично неизвестны те факты с отключением электричества «клерикалами», которые приводит Иосиф Соломонович. В случае если все так и было, могу лишь произнести те слова, которых мой оппонент ждал с экрана от священника: Церковь действительно не несет ответственности за все поступки, которые совершаются отдельными людьми от ее имени. Добавлю лишь, что мне непонятно упорство, с которым телеменеджеры игнорировали просьбы Московской Патриархии не показывать этот фильм.

С выставкой в музее тоже все вполне понятно. С художественной точки зрения экзерсисы нынешних, с позволения сказать, мастеров есть не что иное, как агония постмодернизма, маскировавшего под маской оригинальности абсолютную художественную стерильность. Я не хочу оправдывать поведения нескольких алтарников одного из московских храмов, разгромивших выставку. Я просто попытаюсь объяснить мотивацию их действий. Точнее, попрошу это сделать великого англичанина и искреннего католика Гилберта Честертона. В романе «Шар и крест» писатель рассказывает о католике, попавшем из деревни в город. Увидев в витрине местной газеты статью с напечатанной, по мнению католика, хулой на Богородицу, он разбил витрину, после чего был, естественно, препровожден в суд. Где тоже никак не могли уяснить: чего же «копья ломать»?! Никто не мог. Кроме, кстати сказать, главного редактора газеты «Атеист», которого католик вызвал на дуэль. И тот принял вызов.

Причины же своего недовольства католик объяснил так: «Этот жестокий мир добр ко мне, ибо там, превыше небес – то, что человечней человечности. Если за это нельзя сражаться, то за что же можно?.. Я не хочу жить в бессмысленном мире. Так почему же мне нельзя сражаться за собственную жизнь?» И все-таки этот искренне верующий человек в финале произведения отказывается от поединка с обидчиком, так как гнев человека не творит правды Божией (Иак. 1, 20). Поймите же, наконец, что для искренне верующего человека все эти ужимки современных художников так же оскорбительны, как глумление над матерью.

Уважаемый Иосиф Соломонович, представьте на минутку, что персонажами этой выставки стали ваши родители – в угоду бурной фантазии художника. Наверное, разгром выставки не будет творить правды – ни Божией, ни человеческой. Но гнев-то в Вашей душе все равно возникнет! И он, а не холодный расчет будет Вами управлять в этот момент.

В чем суть наших расхождений в этом споре? Иосиф Соломонович утверждает, что в объективно существующем мире есть люди-атеисты, которые пусть не все, но многое и достоверно об этом мире знают, живут умно и честно, полагаясь на свой разум и постоянно стремясь к удовольствию через удовлетворение своих желаний. Это сильные и умные люди, смело смотрящие в лицо жизни и творящие добро. Их жизненные принципы сформированы самой жизнью в течение столетий. Потом они умрут. И… все.

А есть группа странных верующих, которые не понимают, откуда взялся этот мир, живут небылицами и глупыми фантазиями, при этом совершают разные гадости и не дают остальным спокойно жить. Они считают себя грешными и даже не очень умными и надеются, что несуществующий Бог подарит им спасение. Среди этих верующих есть особо вредная прослойка клерикалов, которые управляют остальными как рабами, забивая им мозги, а сами живут в роскоши, торгуют сигаретами и управляют телевидением и судами. Есть и среди этих странных небольшая часть неглупых и честных людей, которые, тем не менее, почему-то не могут разорвать паутину лжи и позора и считают себя рабами несуществующего Бога.

Понятно, кто лучше?

Я намеренно утрирую. Намеренно, потому что любая гиперболизация четче определяет суть позиции.

Мне картина представляется несколько иной. Вернусь к сравнению верующего с влюбленным. Точнее, с любящим. Тот, кто любит, живет в цветном, наполненном смыслом мире. В каждой былинке, в каждом творении этого мира он видит не просто функцию, а смысл. Смысл, вложенный Творцом. Мир любящего богаче мира того, кто не любит. Он умеет находить радость не только в солнечном дне, но и в пасмурном. Он способен жалеть не только друзей, но и врагов. Он способен любить. В мире общечеловеческих ценностей любить нельзя. Ты всегда будешь видеть, что один глуп, другой безобразен, третий настолько красив и умен, что общение с ним не доставит тебе никакого удовольствия. Не так любящий. Для него нет безобразных. Вдумайтесь: нет! Каждый, подчеркиваю, каждый человек есть образ Бога. И не может не быть любим. Любящий живет не для себя, он живет другими и для других.

Иосиф Соломонович может мне возразить: «Где Вы таких видели?» Видел, мой уважаемый оппонент, иначе никогда не стал бы христианином. А знаете, почему есть такие люди? Потому что две тысячи лет назад тот Бог, которого Вы считаете мстительным и недалеким, с Креста обратился к Отцу, прося Его – нет, не за Себя, а за Своих мучителей-солдат, которые в момент распятия делили остатки Его одежд: «Господи, прости им, ибо не ведают, что творят». Какие уж тут общечеловеческие ценности!..