Читаем без скачивания Воин Забвения. Гранитный чертог (СИ) - Елена Счастная

Млада прикрыла глаза, посидела, пытаясь унять боль, а затем снова присыпала рану теми же порошками и перевязала. Что бы это ни было, снадобья вряд ли помогут. Слишком паршиво смотрится. Лишь бы дотянуть до Ярова дора, а там можно и помощи попросить.

Ещё раз взглянув на вельдчонка, Млада спустила штаны, чтобы осмотреть ранение на бедре. Кровь не текла. Вот только такое же тёмное пятно растеклось уже до колена. Неужто отравление? Тогда почему убивает так медленно? Обычно отравленное оружие рассчитано на скорое поражение врага, чтобы далеко не убёг. А тут… За прошедшую ночь стало хуже, но до смерти всё же далеко. Авось, и лекарю показаться доведётся, если протянуть ещё без малого седмицу в пути.

Млада, шипя от неприятного жжения, начисто перетянула тряпицей бедро.

— Ты ранена?

Она едва не вздрогнула и моментально натянула штаны обратно.

— Ты очень наблюдателен, — выдавила она, кинув в сторону Рогла уничтожающий взгляд.

Интересно, как долго он уже за ней подсматривает? Нажила себе новую заботу, будто других не было. Может, и стоило избавиться от него ещё ночью. Кто с уверенностью скажет, будет ли от вельдчонка толк по прибытии в город? Может, просто голову ей морочит. А вот и без того нерадостный путь до Кирията излишне любопытный мальчишка мог изрядно подпортить.

Тот же не выказал и доли смущения. Упираясь локтем в землю, он сел, устало покосился на верёвку, которой был привязан к молодой сосне.

— Отец, наверное, мигом бы тебя вылечил, — зевая, произнёс парень. — Однажды он рассказывал мне, что спасал людей от самых разных хворей. И ран.

— Он не очень-то похож на лекаря.

— Может, и врал, — согласился Рогл. — Сам я ни разу не видел, чтобы он лекарствовал. Обычно — наоборот.

Помолчали.

Млада рылась в дорожном мешке, выуживая оттуда свёртки с едой. Хлеб из одного пришлось выбросить: его тронула влага и плесень. Зато вяленая свинина пахла так же хорошо, как и в первый день. Рогл, сбегая из лагеря, понятное дело, даже вещей с собой не взял, что уж говорить о припасах. Только то, что было на нём, да оружие. А ведь собирался в путь, который будет длиться боги ведают сколько. На что надеялся — кто знает. Даже Младу он мог и не найти, хотя чутьё у него, надо признать, недюжинное. Шёл за ней, как по дороге.

— Ты выживешь? — спросил вдруг мальчишка. Словно глиняный горшок о голову разбил.

Млада медленно подняла на него взгляд.

— А ты уже прикопать меня в овражке собрался?

— Нет! — испуганно вытаращил глаза Рогл. — Просто та рана на ноге… Плохо выглядит. И правда, надо бы лекаря какого.

— Ты, погляжу, умный такой, аж оторопь берёт! — ещё сильнее разозлилась Млада. — Да и откуда тебе знать, с какими ранами живут, а с какими нет? Что ты успел повидать за свою жизнь? Смерть, страдания? Может быть, ты видел, как твоих родичей убивают на пороге собственного дома? Могу поспорить, самое страшное ранение, которое с тобой приключалось — это порез на подбородке, когда ты первый раз брился.

Рогл неосознанно дёрнулся, но связанными руками никак не смог бы дотянуться до тонкого шрама, который Млада заметила ещё накануне. Придав своему лицу невозмутимый вид, вельдчонок пожал плечами.

— Наверное, я повидал гораздо меньше, чем ты.

Ещё бы. Млада хмыкнула и снова погрузила руку в мешок.

— Вот, значит, и не лезь не в своё дело. Хоть я и ранена, а быстро тебя нагоню, коли дашь стрекача. Уж поверь. Не ногами, так ножом.

Рогл сглотнул. И слова больше не сказал всё то время, пока они завтракали.

Глядя, как дымит забрасываемый землёй костёр, Млада решила, что сегодня развяжет мальчишке руки. Так они будут двигаться гораздо быстрее. А время сейчас значило для неё очень много. Чувствовала она, как разъедает её изнутри что-то нехорошее, тёмное. И ощущение это со вчерашнего дня только усилилось.

Рогл внезапному освобождению, кажется, больше удивился, чем обрадовался. Даже недоверчиво проводил взглядом верёвку, которая мгновение назад стягивала его запястья. И его благоразумия хватило на то, чтобы дальше тоже идти молча.

Утренний туман рассеялся, слизнуло ветром дымку с неба, и косые солнечные лучи прорезали плотный полог сосновой хвои. Пахло осенью, пряно, душно и тревожно. Млада постоянно оглядывалась, всё ещё ожидая, что вот-вот их нагонят вельды. Но, видно, насчёт безразличия родичей Рогл не преувеличивал. Вокруг было тихо. Только с чириканьем шныряли между ветвей стайки синиц.

День лениво катился к полудню. Шли бодро. Стараясь не показывать слабости, Млада не отставала от идущего впереди Рогла и постоянно держала ладонь на рукояти скрамасакса. Вельдчонок это видел. Но и без того сбегать, похоже, не собирался.

Они вышли к небольшому подсохшему за лето болотцу, почти сплошняком заросшему клюквой, усыпанной, как брызгами крови, крупными, налитыми сочной мякотью ягодами. Рогл почти на ходу быстро набрал горсть. И Младу угостил, как бы она ни кривилась. Чуть горьковатые ароматные ягоды бодрили, придавали сил. И смутно напоминали о давно прошедших временах детства. Млада даже вспомнила, как когда-то ходила с друзьями за клюквой на болотце не так далеко от Речной деревни. Страшно подумать, как давно это было. И дело не только в прошедших летах.

Они ещё не успели минуть бугристую прогалину, как вдруг затрещал где-то в глубине леса валежник. На юге, откуда и шли. Рогл остановился, вопросительно оглянулся на Младу. Она ухватила его за локоть и рванула в укрытие — за почти прозрачный без листвы куст волчеягодника.

Треск приблизился. Млада вгляделась между деревьев, но пока ничего не увидела.

— Соврал ты, значит, паскудник, — прошипела она на ухо мальчишке. — Голову я тебе отчекрыжу, будь уверен, если это родичи твои.

Но тот замотал головой, ответил так же приглушённо:

— Я не врал! Я думал, что они не поедут.

— Тихо!

Рогл тут же закрыл рот, опасливо поглядывая на Младу. Но прислушавшись внимательнее, она поняла, что это не люди и даже не верховые. Через лес продирался огромный зверь, видно, чем-то напуганный или разозлённый. Он нёсся широкими шагами напролом, не разбирая дороги, прямо через кусты и невысокий ольховник. Лес вокруг будто замер, остался только оглушительный треск веток, топот и громкое, плотное дыхание.

И ещё через мгновение на поляну ввалился громадный чёрный тур. Он фыркнул и остановился, медленно повернул массивную голову, увенчанную широко расставленными, в четыре, а то и пять локтей рогами. Мелькнул белый ремень на загривке. Душно пахнуло коровником.

Рогл рядом напрягся, даже отпрянул, но Млада удержала его. Такому зверю лучше на глаза не попадаться, хотя он и так, наверняка, их чует, только если не нападать на него — зла не причинит. А коли побеспокоить — затопчет — не заметит. Не зря в холке высотой со взрослого человека. Ноги мощные, да и весит столько, что одним ударом копыта хребет переломит.

Затаились. Но против воли в груди часто билось сердце. Сам вид величественного хозяина леса вызывал уважение и трепет. Нечасто таких встретишь. Повезёт, если один раз за всю жизнь.

Бык постоял ещё немного, зыркая красноватыми глазами по сторонам и помахивая хвостом, а затем прянул ушами, развернулся и с тем же трескучим шумом скрылся среди деревьев.

Но Млада с Роглом, не сговариваясь, ещё немного посидели в укрытии, пока не стало совсем тихо. И в следующий миг лес снова наполнился обычными звуками. Мальчишка наконец пошевелился и выдохнул.

— Знаешь, мне бы оружие какое не помешало. Зря ты выкинула мой меч.

Млада только усмехнулась на его слова и подтолкнула: выходи, мол.

— Думаешь, против тура твой меч поможет? Его и волки-то стерегутся.

Рогл неопределённо повёл плечами.

— Да просто отбиваться в случае чего. Если какой другой зверь попадётся? Или разбойники?

— Если тебя сожрут дикие звери, я не буду плакать, уж поверь, — с усмешкой произнесла Млада, идя за ним. — Давай пошевеливайся. У тебя ещё хватает наглости просить у меня оружие! Достаточно того, что я развязала тебе руки, вельдский вымесок!

Рогл кивнул, помрачнев, и зашагал быстрее. Но его молчание было обманчивым. И недолгим. Сильно, видать, при виде тура струхнул. На Младу один за другим посыпались вопросы. Слушать его постоянную болтовню оказалось немногим лучше, чем разговоры девиц в детинце. Млада чувствовала себя так, будто её изводила назойливая зубная боль, но терпела, стараясь не срываться попусту. Время от времени приказывала Роглу замолчать, но того хватало ненадолго.

Наверное, так же чувствовал себя Наставник, когда Млада ушла с ним из дома. Болтливая девчонка, постоянно донимающая расспросами. А уж в разговорах Наставник был не силён: случалось, из него сутками не удавалось вытянуть хотя бы пары слов. Только серьёзные чёрные глаза с золотыми искрами следили за Младой неотрывно. И потому ей долго казалось, что Наставник старый, насколько старым мог быть для девочки двенадцати лет мужчина, старше её вдвое. Но это ощущение прошло. Наставник приглядывался к ней долго, прежде чем окончательно согласился обучать своему «ремеслу». Наверное, если бы он решил, что Млада не годится в арияш, то избавился бы от неё без сожаления в каком-нибудь лесу. Совсем так же, как она ещё ночью хотела избавиться от Рогла.