Читаем без скачивания Дом непредсказуемого счастья - Лариса Соболева

— Я обязана отвечать? — Она смотрела прямо в глаза следаку.

— Желательно, — уклончиво сказал он.

А самого наверняка раздирало любопытство, из-за чего и как грызутся хозяева жизни. Однако «желательно» — не требование, Юля демонстративно скрестила на груди руки и вздернула подбородок, мол, не скажу, хоть пытай, но следак припас еще кое-что для нее:

— Автомобиль вашего мужа найден в черте города, у обочины дороги, ведущей к автоцентру. Эта же дорога ведет и к дачному району. Интересно, как туда попал автомобиль вашего мужа.

Следак растянул последнюю фразу, произнес без знака вопроса в конце, но от этого именно вопрос прозвучал, к тому же с удвоенным посылом. Закусив губу, Юля скосила глаза на Саню: почему это пронырливое светило адвокатуры, ежемесячно опускающее в карман своего дорогого пиджака конверт с бабками, ничего не знает про автомобиль? Да он обязан был своим длинным клювом асфальт взрыть вокруг прокуратуры, но выяснить обстоятельства, касающиеся ночи с двадцать пятого на двадцать шестое декабря и взрыва, чтобы Юля не попадала в положение идиотки на приеме у злого психиатра. Видно же, что у следователя Кости в связи с автомобилем Ваньки припасена подлая бомба, которую он готов метнуть в Юлю.

— А я должна знать, — вдруг пришло ей на ум, — кто воспользовался автомобилем Ванечки?

— Если следовать логике, то им воспользовался тот, к кому попали ключи от автомобиля вашего мужа. Или у этого человека имелись… вторые ключи.

Юля намек поняла и быстро нашлась:

— Меня имеете в виду? Огорчу вас, муж не позволял мне садиться за руль автомобиля, говорил, я сама убьюсь и кучу народа угроблю.

— Тем не менее водительское удостоверение вы получили семь лет назад, — подловил ее Костя.

Попалась! Причем глупо-глупо попалась. Теперь осталось дать себе установку: выкручивайся быстро! Юля правдиво хлопнула глазами:

— Правильно. Современная женщина обязана иметь удостоверение водителя. (Ну, раз он про права знает, то марка машины Юли ему тоже известна.) И даже иногда я сажусь за руль… съездить к парикмахеру, в бассейн…

— Только что вы утверждали, что не садитесь за руль.

— Я разве так сказала? Вы не дослушали! Иван не разрешал мне садиться за руль ЕГО автомобиля! Он же навороченный, как космический корабль, слегка носком туфли коснулся педали и — ты уже за два квартала от того места, где стояла машина. Не умею я водить крутую машину, напичканную электроникой. И на своей езжу редко… крайне редко… выбирая маршрут, чтобы на дорогах не было интенсивного движения… Я боюсь лихачей…

Смотрел на нее Костя… голодный удав на потенциальную пищу так не смотрит! Он буквально ввинчивался в Юлю глазами дохлой рыбы — ну никаких эмоций, и хладнокровно тестировал, где вдовушка лжет. Она же, выдавая слова со скоростью автоматной очереди, прекрасно понимала, что неубедительна, но ее несло. Остановилась, потому что выговорила весь воздух, следовало вдохнуть, а не смела почему-то. Казалось, Костя все видит и все знает про нее, это просто ужасное состояние — ощущать себя раздетой перед чужим мужиком. При всем при том Юля выдержала рыбий взгляд, не моргнув! Следак опустил глаза, чего-то рисуя на бумаге, только тогда Юля бесшумно вдохнула, а то уже круги зарябили перед носом. Тем временем он открыл ящик стола, достал целлофановый пакет и небрежно бросил на стол с коротким вопросом:

— Ваше?

Юля вытянула шею вперед, рассматривая… вот она бомба! То есть бюстгальтер. Да, бюстгальтер, но черно-золотистые кружева безумной стоимости принадлежали не ей. Почему же следователь спросил: «Ваше»? Где он это взял? Глупо признавать бюстик своим, чашечки на Буренкино вымя перед дойкой, у Юли размерчик намного миниатюрней, тут дураку видно. Сказать, не мой — а вдруг будет хуже? Она поостереглась что-либо говорить, а то выкручивайся потом!

— Эту деталь нижнего белья мы нашли в машине вашего мужа, — пояснил следователь, не дождавшись ответа. — На заднем сиденье.

Как все люди на свете, Юля сначала представляет сказанное, картинку рисует в воображении. Итак, Ванькина машина (почти автобус дальнего следования) сиротливо стоит на пустынной улице, а в салоне на заднем кожаном сиденье валяется лифчик неизвестной коровы. Как он туда попал? Конечно, его сняли. Значит, в салоне бабища с сиськами величиной со среднюю человеческую голову раздевалась… Какого черта ей понадобилось раздеться зимой в машине?! Во всем этом есть некая лажа, подвох. Юля вскинула растерянные очи на морального садиста напротив, Константин повторил вопрос:

— Это ваше белье?

— Не помню. — Не говорить же: да, мое!

— Вот как! Вы не помните, какое белье на вас надето и где его снимаете?

— У меня этого барахла половина гардеробной. Кстати, размер не мой, вы разве не видите? Может, кто-то подарил, а я хотела отдать… м… знакомой, вот и кинула в машину.

Славно выпуталась: подарили, решила передарить, потому что не подошел размер. Логично. А умный Костя усомнился:

— Без упаковки.

— Что? — не поняла она, так как до сих пор вычисляла, как попал в машину мужа бюстгальтер.

— Странно, что вы дарите вещи без упаковки.

— Можно водички?

На самом деле в горле пересохло, еще бы! К тому же требовалась маленькая пауза. Следователь налил воды из графина в стакан из тонкого стекла и подал ей. Она пила и мучилась: «Вот что на самом деле он думает? Как понять, что ему надо?» Очередной вопрос Костика не стал неожиданностью:

— Где вы были в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое декабря?

— Дома, разумеется, — поставив стакан, ответила Юля. — В спальне. На втором этаже. На кровати. Одна.

Когда она чеканила короткие фразы, он медленно поднял на нее глаза… а у Юли сердце ухнуло вниз: на нее смотрел инквизитор, который ровным и бесстрастным голосом задал очередной вопрос:

— Свидетели есть?

— То есть, кто-то должен был находиться со мной в спальне?

— Достаточно, чтобы этот кто-то находился в доме.

— Я была одна. Дети поехали с моей мамой в Великий Устюг к Деду Морозу… Я ждала Ивана, не дождалась, легла с книгой… э… с журналом… включила телевизор и заснула.

— Что вы знаете о делах вашего мужа? — переменил он тему, слава богу.

— Ничего. Абсолютно ничего. (Это была чистейшая правда, Ванька в бизнес ее не пускал.)

— Враги у него имелись?

— Откуда ж мне знать! Были, наверное, раз взорвали. Но Ванечка никогда не обсуждал дома неприятности.

— А вы не интересовались.

Юля отметила про себя, что у Константина свет Ильича препротивная привычка чаще констатировать, нежели задавать вопрос. Констатация механически настраивает на оборону и агрессию.

— А зачем? — дерзко бросила Юля. Ух, ты! Костя в тупике, по его красивой роже видно! — Зачем мне дела мужа, дебиты-кредиты, приход-расход, какие-то проценты? Я до сих пор не умею вычислять проценты, в школе освоила только арифметику, алгебра для меня была уже пыткой, так что цифры — мои враги… или я их враг в бутике…

Надо было зашить рот, прежде чем сюда ехать. Вон у следователя Кости глаза помутнели, видимо, женщин типажа Юли он органически не выносит. Или встречался в этом кабинете только с бандитками и бомжихами, оттого такой неласковый. «Сидит и молчит, — не без раздражения думала она. — Чего уставился, блин? Как будто я его кинула на сто тысяч баксов. Это взгляд убийцы, а не следователя».

Она отвела глаза в сторону, чтобы отвлечься, а то коленки начали предательски подергиваться. Но на чем здесь остановить взгляд? Стена слева. Стена справа… ой, справа перед стеной пыхтел адвокат Саня. Впереди — Костя. А размер кабинета… у Юли сортир на втором этаже и то больше!

— Попрошу не покидать пределы города, — вернул ее из дум следователь.

— А? — встрепенулась она.

Он что-то писал, не поднимая головы, сказал:

— Прошу не покидать пределы города. Если вы и сейчас не расслышали, возьму подписку о невыезде.

— Не надо подписки, я расслышала. — «Подписка» звучит слишком зависимо, а Юля последний час тяготела к сладкому слову «свобода».

— Можете идти, — бросил следователь.

— Я могу забрать это?.. — указала она на чужой лифчик, найденный в брошенном автомобиле мужа.

— Нет, — получила короткий ответ, затем следак Костя, проткнув авторучкой воздух в сторону Сани, строго сказал: — А вы останьтесь.

Саня, успевший приподнять зад со стула, нехотя опустился назад, зато Юля торопливо подскочила, попрощалась, но у выхода вспомнила:

— А когда мне отдадут тело моего мужа?

— Собственно, тела нет… — соизволил ответить Костя.

— Ладно. А когда отдадут то, что есть? — Он метнул в нее взгляд Василиска или даже самого Зевса, метающего молнии в провинившихся людишек, после чего Юле расхотелось получать даже то, что осталось от мужа Ваньки, она спешно попрощалась: — До свидания.