Читаем без скачивания Дом непредсказуемого счастья - Лариса Соболева

— Бобик дома?

— Э… м…

Роза не ждала ее, не рада, растерялась, но сегодня сей факт не задел Юлю невежливостью. В другой раз она бы фыркнула и, язвительно извинившись за вторжение, ушла, однако времена меняются, вместе с ними люди. Юля прямиком двинула в гостиную, оглядываясь по сторонам и крича:

— Бо-бик! Боб! Выйди на минуточку!

— Он в ванной, — подала сзади голос Роза. — Мы приглашены на сегодня, Бобик собирается…

Давая понять хозяйке, что она здесь надолго, Юля кинула шубку в кресло, сумку — на диван и плюхнулась рядом на вышитые подушки — архаичное наследие бабушки-рукодельницы. Квартира у Бабутко из пяти комнат в элитной новостройке, казалось бы, этим все сказано, а вот и не все. Напичкана элитка в прямом смысле хламом, Борька (муж Розы) занимается собирательством — всякие статуэтки разных эпох, особенно советской, вазочки, светильники. Коллекция выставлена в гостиной, в результате эта довольно большая комната напоминает тесную лавку старьевщика.

— Где Боб? — переспросила Юля, развернувшись к хозяйке.

— В ванной, — пискнула та. У нее удивительно противный высокий голос, впрочем, не исключено, что так кажется только Юлии.

Тут и хозяин нарисовался, на ходу причесывая волосы тонкой расческой. Вообще парочка, когда стоит рядом, смотрится карикатурой: Боба словно протянули сквозь водопровод, оттого он вытянулся в длину, изрядно истончившись, а Розу несколько раз огрели кувалдой по головке, она приобрела форму кубика.

— Здравствуй, Юла. — Боб подсел к ней на диван, прикрыл тощие коленки махровым халатом (скромняга) и участливо спросил, едва не пролив скупую мужскую слезу: — Как ты?

— Нормально. — Но она пришла не за жалостью и сочувствием, тем более дружна с ними не была, чтобы делиться переживаниями, Юле нужно срочно кое-что выяснить. — Бобик, можно тебя спросить?

— Конечно.

Но… «Боже, боже! — неожиданно запаниковала она, глядя в безвольную физиономию Боба, на прилизанные мокрые волосы пегого цвета и рот обиженного ребенка с тонкими усиками над верхней довольно объемной губой. — Такой деликатный вопрос… такой стыдный… а тут эта стоит… Розалинда хренова». И не первый раз мелькнула крамольная мысль: интересно, как они в постели-то?.. Ну вот зачем лезут в голову подлые мысли, да еще в самый неподходящий момент? Невольно Юля вообразила эротический экстаз в их исполнении, отчего прыснула, но взяла себя в руки и поспешила замять нелепость:

— Боб, ты был другом Вани… — Она выразительно покосилась на полтора центнера у входа. Нет, Роза не уйдет, придется при ней… — Ты с Иваном давно работал, наверняка предполагаешь, кто его… мог?..

— Не знаю, клянусь!

Ишь как испугался! Возможно, он был искренним и сказал правду. Возможно, чужое любопытство действительно вызывает ужас в первый момент, так как неосторожное ответное слово может в будущем дорого стоить, посему желательно отделаться от провокационных вопросов сразу. Но возможно, этот жидкий мужчинка лжет, что наиболее вероятно, а у лжи реакция всегда неожиданная. Тесно работая с Иваном, не знать тайных процессов в фирме и, как следствие недругов, невозможно. Так или иначе, но весь этот спектр предположений вызвал справедливый гнев, ибо Юля не получила внятного ответа, точнее — повода к дальнейшему диалогу. Внимательней взглянув на Боба и Розу поочередно, она поняла: «гостеприимные» хозяева ждут не дождутся, чтобы незваная гостья убралась в свой хауз за высоким забором и заперлась там со своим горем.

— Ты меня не понял, — разочаровала их Юля, откинувшись на спинку дивана, тем самым показывая, что не намерена убираться. — Я хотела спросить, за что могли убить Ивана?.. (Классическая томительная пауза, как на сцене.) Он же что-то делал не то… или не так… а? Боб, ты должен знать хотя бы примерно.

Дала ему лазейку: должен знать хотя бы примерно, а Боря закатил глаза к потолку — штамп тоже сугубо театральный, которым пользуются бездарные актеры. И тут маленький броневичок Розалинда выступила вперед всей своей массой, выручая мужа:

— Ты жена, тебе лучше знать, что наделал твой Иван.

— А я не знаю, — вяло бросила в ее сторону Юля, не сводя глаз с Боба. — Тебе-то хорошо известны проблемы моего Вани, Бобик.

— Нам известны! — желчно произнесла жена Бобика, постукивая носком ноги в тапочке об пол.

— Нам? — повернула к ней Юля голову, надменно приподняв одну бровь. — То есть тебе?

— Мне, мне, — закивала броневичок Роза. — А тебе бы раньше задуматься, почему твой муж не делился с тобой своими проблемами.

Столько лет они знакомы, а Юля не подозревала, что этот кубик Рубика так не любит ее, злорадствует и вместе с тем завидует ей по-черному. Вопреки логике Юля одарила жену Боба благодарным взглядом (за типично женский порыв отыграться) и подлила масла в огонь, зная, что сейчас получит нужную информацию:

— А что тут думать? Ваня любил меня и берег.

Ей бы психологом работать! Да, угадала. Розалинда, всю жизнь вынужденная облизывать Юльку и раболепствовать перед Иваном, чтобы тот не попер ее Бобика с работы, наконец-то получила реванш, правда, маленький. Как же упустить шанс, когда «барыне» Юльке можно вмазать хотя бы ядовитым словцом, губительно воздействующим на самолюбие, — это ли не кайф для изможденной завистью души?

— Ваня, положим, многих любил, — сказала она, сделав на второй половине фразы чуть утрированный акцент.

— Роза! — с упреком бросил Бобик.

— Ой, да ладно, — махнула рукой в его сторону жена, дескать, молчи. — Юла, не прикидывайся, что ты не знала.

— Что именно? — недоуменно вытаращилась гостья.

— Про похождения твоего Ваньки, — боднула Юльку Роза-Розалинда. А вот дальше она толканула речь в духе революционерки на печке: — Вот только не надо делать такие глаза, ты не наивная девочка, тебе просто выгодно было не видеть. Вообще-то бабы твоего мужа — не мое дело. Меня другое удивляет: твои вопросы, такой наивняк… Купаться в роскоши и думать, что Иван добывает бешеные денежки честным трудом, вызывает, по меньшей мере, смех. Странно, что нас всех не взорвали! А уж тебе-то как повезло, что не была вместе с детьми рядом со своим Ванькой в тот самый миг, когда он разлетелся на части! Но просто так, ни за что бомб не подкладывают. Вы же ни с кем не считались. Всегда были вы и ваш золотой мирок да бабло, которое оба безумно любите. Так безумно, что для вас не грех обмануть, обокрасть, предать тех, кто вам же добывает бабло. На вас пашут, а вы — по заграницам, тусовкам-банкетам, по магазинам-бутикам, с ног до головы в шоколаде и плюете на остальных.

В общем-то Юля сама напросилась на моральную пощечину, потому не стоило болезненно реагировать. Но когда впервые слышишь подобные вещи, не подозревая до этого, что о тебе думают на самом деле те, кто в рот заглядывал еще недавно, становится не по себе и страшновато.

Страх родился из ощущения полного и непреодолимого одиночества, возникшего не враз, а задолго до этой минуты, только раньше не имелось мудрости понять его. Сейчас, слушая обличительные откровения Розы, которая долго вынашивала злобу и наконец-то вывалила ее, когда Юлю придавило несчастье, она вдруг поняла, что всегда была одна. Это как в пустыне: куда ни глянь — никого. И ни-че-го. Куда идти, к кому обратиться, где искать помощи и поддержки? Кругом только море бесполезного песка и бесконечная даль. Страшно…

Отсюда вся шелуха гламурности с Юли слетела, она сгорбилась, переплела пальцы рук, локти установила на колени и опустила голову, слушая каждое слово, потому что слова были честные, шли от души. Неважно, какой души — черной или слегка просветленной, слова выстраданы, стало быть, доля истины в них заложена. Главное — и это как раз чистейшая правда, — Юля действительно ничего не знала о делах мужа, в какой-то момент пролегла между ними воздушная граница, отделяющая интересы. Но в данную минуту нужно отставить сопли в сторону, одинокий человек умеет защищаться, и Юля выпрямилась, тон взяла спокойный, прохладный:

— Как ты сказала? Обмануть, обокрасть, предать? Но твой Бобик был правой рукой Ивана, значит, он делал то же самое, так, Боб?

— Не то же! — огрызнулась Роза. — Не то же, потому что Борю твой Иван заставлял. Чувствуешь разницу? Борис тащил весь воз бизнеса твоего Ваньки на своих плечах, взамен получал шишки.

Борька экономист, в переводе с русского на русский звучит прозаично: бухгалтер, почти как «бюстгальтер», нечто типа чехла, прикрывающего неприличия. Бухгалтер в Юлином представлении имеет два значения — вор и вор-подпольщик, просто вор подыгрывает шефу, а подпольщик — в свой карман тырит.

— Отлично, — поднялась Юля. — Завтра, Боб, ты мне в Ванькином офисе расскажешь про воз, который тащил, я собираюсь переложить его на свои плечи, раз твои… устали.

— Завтра тридцать первое… — напомнил тот, вставая с дивана.