Читаем без скачивания Страницы олимпийского дневника - Александр Кулешов

8 декабря в торжественной обстановке был открыт трамплин «Италия» мощностью 80 м. Изящный и лёгкий, он расположен исключительно удачно: помимо зрителей, находящихся на очень удобных трибунах, ещё более чем пятьдесят тысяч человек могут следить за прыжками. Спортсмены поднимаются к стартовым местам на лифте. Судьи, сидящие в специальных, удобных, позволяющих хорошо видеть все фазы прыжка комнатах, но не видимые друг другу, одновременно дают оценку прыжка, и сразу же на башнях, в которых находятся эти судейские комнаты, возникают не только огромные цифры баллов, выставленных каждым арбитром, но и средний балл, полученный прыгуном.

Выступая на церемонии открытия трамплина, председатель Итальянского олимпийского комитета Дж. Онести заявил: «Сегодняшней церемонией мы заканчиваем цикл больших работ и сообщаем всему спортивному миру, что Кортина д'Ампеццо готова к выдающимся состязаниям января 1956 года».

Это были вполне справедливые слова: как мы уже отмечали, Кортина действительно была хорошо подготовлена к проведению Белой олимпиады.

Подготовка эта стоила шесть миллионов долларов. Узнав об этом, американцы, ассигновавшие на организацию зимних Игр 1960 г. в Скво-Вэлли один миллион, срочно предприняли сборы средств, дабы увеличить эту сумму.

Хронометраж Игр был поручен швейцарской часовой фирме «Омега», имеющей в этом деле двадцатипятилетний опыт и приславшей в Кортину более двухсот своих аппаратов в сопровождении техников.

Перед лыжником стоял светофор: жёлтый огонь — «Внимание!», зелёный — «Старт!». Автоматический стартёр на состязаниях горнолыжников в момент старта передавал сигнал на финиш, где при помощи фотоэлемента фиксировался результат лыжника с точностью до одной сотой секунды.

Споры, ошибки и недоразумения были таким образом исключены, необходимость в многочисленных секундометристах отпадала.

На финише горнолыжных трасс стояли огромные демонстрационные хронометры, автоматически включавшиеся в момент старта очередного участника.

Таким образом зрители могли следить за временем участника, пока он шёл по дистанции.

Немалую подготовку провёл итальянский кинематографический институт «Люче», получивший исключительное право на съёмку олимпийского фильма. Фильм этот, цветной и полнометражный, будет и художественным, и документальным одновременно. Он называется «Белая круговерть». Под руководством известного режиссёра Джоржио Феррони тридцать операторов и более сотни ассистентов, располагавших несколькими десятками специальных «морозоустойчивых» аппаратов, целым автотранспортным парком, самолётом и вертолётом, проводили с утра до вечера съёмку Олимпиады.

Задолго до Игр работники института совместно со специалистами расставили на всех трассах и дистанциях, в наиболее интересных местах, около сотни специально отапливаемых будок для аппаратов. И в течение всех соревнований, одетые в красные каскетки и бежевые пальто, члены кинобригад суетились, снимая фильм. Руководители съёмок ревниво использовали своё исключительное право на съёмки и, если требовалось, с полицией удаляли предполагаемых конкурентов — отдельных кинолюбителей.

Был, к сожалению, ещё один составной элемент, без которого Игры при всём желании не могли бы состояться, — это… снег. И хотя в дальнейшем его нападало в Кортине, как, впрочем, и во всей Европе (даже в Риме и Ницце), более чем достаточно, всё же в первые дни произошла лёгкая заминка. Снега не хватало. Как писала одна французская газета:

«Его взвешивают по миллиграммам, как кокаин. Ещё немного, и его начнут продавать из-под полы».

Оставляя на совести газеты эти «наркотические» сравнения, скажем только, что волнений было немало.

Что касается альпийских стрелков, то они проводили большую работу, разбрасывая по дистанциям снег, привозимый на грузовиках по цене… двенадцать лир за килограмм.

Нехватка снега на горнолыжных трассах была одной из причин ряда травм, полученных многими участниками ещё на тренировках, до начала Игр.

Ко дню открытия количество спортсменов, получивших серьёзные повреждения, достигло двадцати восьми, среди них были советские горнолыжницы В. Набатенко и А. Васильева.

Как всегда бывает на крупных соревнованиях, все строили прогнозы. Одни — серьёзно, на основе изучения фактов и глубокого знания спорта, другие — по наитию, третьи — потому, что им хотелось принимать желаемое за действительное.

Одни прогнозы оправдывались, и тогда «пророк» торжествовал, другие — не сбывались, и тогда неудачный предсказатель с жаром ссылался на всякие неожиданности и посторонние причины. Журналисты, которым мы посвятим на этих страницах специальную главу, без устали интервьюировали чемпионов, тренеров, руководителей делегаций.

«Ещё никогда Игры не вызывали такого увлечения во всех странах, где регулярно занимаются спортом, — писала перед началом Олимпиады бельгийская газета „Ле спор“. — Австрийцы работали годы, чтобы усовершенствовать технику, которая должна принести им успех, советские спортсмены, которые впервые выступают на этих соревнованиях, всюду разослали своих экспертов, чтобы научиться тому, что им ещё неизвестно. Скандинавы, чувствуя угрозу, идущую из Москвы, удвоили усилия, чтобы зимние виды спорта оставались их „семейным делом“. Всюду идёт подготовка: в Австралии, Америке, Японии, Ливане…»

Бесконечные прогнозы заполняли страницы мировой спортивной прессы.

И пока любители прогнозов подготавливали общественное мнение, сами участники деятельно готовились на трассах, спусках и стадионах.

За три-четыре дня до начала Игр большинство делегаций уже съехалось в Кортину. Самые большие из них — австрийская, американская и некоторые другие — занимали целые отели. В отеле «Мирамонти» обосновались олимпийские «боги» — члены Международного олимпийского комитета, съехавшиеся на свою 51-ю сессию; в отеле «Савойя» — журналисты; в «Кристаллю» — деятели международных федераций и т.д.

Советские спортсмены разместились в отеле «Тре крочи», в нескольких километрах от Кортины. Когда-то здесь, на горном лесистом перевале, окружённом дикими скалами, замёрзла женщина со своими детьми. Три скромных, потемневших от времени деревянных креста высятся на могиле погибших. С тех пор сам перевал и построенный здесь отель получили название «Тре крочи» («Три креста»).

Отель был очень большой, и кроме советских спортсменов в нём жили иностранные туристы — немцы, австрийцы, итальянцы, американцы.

Наша делегация устроила себе «красный уголок» в одном из салонов, она привезла с собой одиннадцать советских кинокартин, и, как только начинался сеанс, туристы сбегались со всего отеля. Они не пропустили ни одной картины. В холле отеля была устроена выставка, посвящённая советскому зимнему спорту, взглянуть на которую приезжало немало журналистов и спортсменов из других делегаций.

Сначала кое-кто из представителей жёлтой прессы пытался сложить очередные басни о «колючей проволоке», окружающей отель, об «изоляции» советских спортсменов и т.д. Однако вспышки эти быстро погасли. В отеле «Тре крочи» устраивались вечера, встречи, беседы, туда ежедневно приезжало много гостей, много друзей.

Небольшая часть советской делегации — конькобежцы — жила в Мизурине, как, впрочем, большинство их коллег из других стран. С утра большие автобусы нашей делегации, украшенные советскими флажками, развозили участников на тренировки, днём — на прогулки, вечером — в кино. Одним словом, жившие в нескольких километрах от Кортины советские спортсмены больше встречались с другими участниками, больше видели и интересней проводили время, чем иные приезжие, которые, хотя и обитали в центре городка, но, кроме шума баров собственного отеля, никаких других воспоминаний из Кортины не увезли.

А 5 февраля в 5 часов вечера началась торжественная церемония закрытия. Ледяной стадион в этот день ломился от зрителей. Всё было торжественно и значительно. Перед началом церемонии ещё раз доставили наслаждение своими выступлениями фигуристы К. Хейсс, М. Надь — Л. Надь, Р. Робертсон.

Затем состоялось торжественное вручение медалей победителям. Восемь герольдов в зелёных плащах и малиновых беретах протрубили в свои трубы. На пьедестал почёта поднялись по шесть хоккеистов. В центре — советские, слева от них — американские, справа — канадские.

Президент Международного олимпийского комитета Э. Брэндедж, без пальто, в тирольской шляпе с пером, принял из рук девушек, одетых в национальные костюмы, медали и вручил их победителям. В это время по радио на четырёх языках объявлялись их результаты. Затем прозвучал Гимн Советского Союза. На центральную, самую высокую, мачту медленно поднялось алое полотнище с золотым серпом и молотом. В неподвижном молчании застыл стадион. И все понимали, что гимн звучит и знамя поднимается не только в честь победы советских хоккеистов, но и в честь общей замечательной победы Советского Союза на VII зимних Олимпийских играх.