Читаем без скачивания Там, где в дымке холмы - Кадзуо Исигуро

— Вокруг полно бродячих кошек, — заметила она. — Не очень-то я уверена насчет этих котят.

— Да, бездомных животных хоть отбавляй, — отозвалась я. — Просто стыд. А Марико нашла свою кошку где-то здесь?

— Нет, мы привезли ее с собой. Я бы предпочла ее оставить там, но Марико и слышать об этом не хотела.

— Прямо из Токио?

— О нет. Мы прожили в Нагасаки почти год. На другом конце города.

— Вот как? Я и не догадывалась. Вы жили там… с друзьями?

Сатико перестала разливать чай и посмотрела на меня, держа чайник обеими руками. В ее взгляде я уловила тот самый оттенок веселости, который заметила раньше.

— Боюсь, Эцуко, вы ошибаетесь, — ответила она, помедлив. Потом снова взялась за чай. — Мы жили у моего дяди.

— Поверьте, я просто…

— Нет, ничего. Не из-за чего смущаться, так ведь? — Сатико засмеялась и передала мне чашку. — Простите, Эцуко, я вовсе не собираюсь вас поддевать. У меня, собственно, к вам просьба. О небольшом одолжении. — Сатико стала наливать чай себе в чашку и сразу посерьезнела. Отставив чайник, она взглянула на меня: — Видите ли, Эцуко, некоторые мои планы пошли не так, как хотелось. В итоге сижу без денег. Много мне не нужно. Всего ничего.

— Я понимаю, — сказала я, понизив голос — Вам, должно быть, нелегко, ведь надо заботиться о Марико-сан.

— Эцуко, могу я обратиться к вам с просьбой?

Я наклонила голову и почти что прошептала:

— У меня есть немного сбережений, и я буду рада вам помочь.

К моему удивлению, Сатико громко рассмеялась:

— Вы очень добры ко мне. Но я и не собиралась просить у вас денег в долг. Я о другом думаю. О том, о чем вы на днях упомянули. У одной вашей подруги закусочная, где подают лапшу.

— У миссис Фудзивара?

— Вы сказали, будто ей может понадобиться помощница. Мне бы такая скромная работа очень подошла.

— Что ж, — нерешительно отозвалась я, — если хотите, я могу спросить.

— Это было бы замечательно. — Сатико бросила на меня взгляд. — Но вид у вас, Эцуко, какой-то неуверенный.

— Вовсе нет. Я спрошу ее, как только увижу. Но вот что хотелось бы знать, — я опять понизила голос, — кто будет присматривать днем за вашей дочкой?

— За Марико? Она сможет помогать в лапшевне. От нее тоже может быть польза.

— Не сомневаюсь. Но видите ли, я не знаю, как к этому отнесется миссис Фудзивара. И к тому же днем Марико надо быть в школе.

— Уверяю вас, Эцуко, с Марико не будет никаких проблем. Да и школа на следующей неделе закрывается. Я позабочусь, чтобы девочка не мешала. Можете на меня положиться.

Я опять поклонилась:

— Я непременно узнаю, как только ее снова увижу.

— Очень вам благодарна. — Сатико отхлебнула из чашки. — Собственно, я бы попросила вас постараться увидеться с вашей подругой в ближайшие дни.

— Я постараюсь.

— Спасибо большое.

Мы помолчали. Мое внимание еще раньше привлек чайник Сатико — превосходное изделие из светлого фарфора. Чашка у меня в руках была из того же тонкого фарфора. За чаепитием я, уже не впервые, подивилась странному контрасту между этим чайным сервизом и убожеством жилья, грязной площадкой у веранды. Подняв глаза, я увидела, что Сатико за мной наблюдает.

— Я привыкла к хорошей посуде, Эцуко, — проговорила она. — Знаете, я ведь не всегда жила так, как… — Она обвела рукой вокруг… — Как сейчас. С мелкими неудобствами я, конечно, мирюсь. Но кое в чем я все еще очень разборчива.

Я молча поклонилась. Сатико тоже опустила глаза и принялась изучать свою чашку, пристально её рассматривая со всех сторон. Потом вдруг сказала:

— Я не обману, если скажу, что я этот сервиз украла. Но думаю, что мой дядя не очень-то о нем горюет.

Я удивленно подняла брови. Сатико поставила чашку перед собой и отогнала мух.

— Вы сказали, что жили в доме у дядюшки? — спросила я.

Сатико задумчиво кивнула.

— В чудеснейшем доме. С прудом в саду. Совсем не похоже на эти окрестности.

Мы обе, не сговариваясь, посмотрели в глубь домика. Марико лежала в своем углу, как мы ее оставили, спиной к нам. Похоже, тихонько разговаривала с кошкой.

— Я и не думала, — сказала я после небольшой паузы, — что кто-то живет за рекой.

Сатико бросила взгляд на деревья на противоположном берегу.

— Да, я там никого не видела.

— А ваша няня? Марико сказала, что она приходит оттуда.

— У нас нет няни, Эцуко. Я здесь никого не знаю.

— Марико рассказывала мне о какой-то женщине…

— Пожалуйста, не обращайте внимания.

— Вы хотите сказать, она это просто выдумала? Сатико секунду помолчала, словно что-то прикидывала в уме. Потом сказала:

— Да. Она это просто выдумала.

— Мне кажется, дети часто это делают.

Сатико кивнула.

— Когда вы, Эцуко, станете мамой, — улыбнулась она, — вам придется привыкнуть к таким вещам.

Разговор перешел на другие темы. Наша дружба тогда только начиналась, и говорили мы в основном о пустяках. И только спустя несколько недель я снова услышала от Марико о женщине, которая к ней подходила.

Глава вторая

В те дни, при каждом возвращении в район Накагава, к переживаемому мной удовольствию все еще примешивалась печаль. Местность там холмистая, и всякий раз, взбираясь по узким крутым улочкам, зажатым между скоплениями домов, я не могла не испытывать острого чувства утраты. Хотя я и заглядывала туда только по делу, однако не навещать эти края подолгу мне было трудно.

Визит к миссис Фудзивара пробудил во мне те же смешанные чувства: славная женщина, с только начавшими седеть волосами, она была одной из ближайших подруг матери. Ее заведение располагалось на оживленной боковой улочке: посетители ели за деревянными столами на внешнем дворике с бетонным полом под прикрытием широкой крыши. В основном сюда приходили служащие — в обеденный перерыв и по пути домой, в остальное время дня посетителей было немного.

В тот день я была слегка обеспокоена: закусочную миссис Фудзивара я навещала впервые после того, как Сатико начала там работать. Тревожилась я за них обеих — в особенности потому, что не была уверена, действительно ли миссис Фудзивара так уж нуждалась в помощнице. День выдался жаркий, на улочке толпился народ. Я с облегчением вступила в тень под навес.

Миссис Фудзивара мне обрадовалась. Усадила меня за стол и отправилась за чаем. Посетителей было мало — или же не было совсем, не помню, — и Сатико не показывалась. Когда миссис Фудзивара вернулась, я спросила ее:

— Как моя подруга? Справляется?

— Ваша подруга? — Миссис Фудзивара взглянула через плечо на дверной проем кухни. — Она чистит креветки. Думаю, скоро выйдет. — Потом, словно спохватившись, встала с места и шагнула к дверному проему. — Сатико-сан, — позвала она. — Здесь Эцуко.

Из кухни откликнулся голос. Снова усевшись на место, миссис Фудзивара протянула руку и потрогала мой живот.

— Уже становится заметно. Ты должна теперь особенно беречься.

— Забот у меня не очень-то много, — ответила я. — Живу без хлопот.

— Это хорошо. Помню, когда я первый раз была в тягости, случилось землетрясение, и довольно сильное. Я носила тогда Кадзуо. Он, однако, получился совсем здоровенький. Старайся не слишком волноваться, Эцуко.

— Стараюсь. — Я бросила взгляд на дверь в кухню. — Как идут здесь дела у моей подруги, хорошо?

Миссис Фудзивара проследила за моим взглядом и снова повернулась ко мне:

— Думаю, да. Вы ведь близкие подруги, так?

— Да. Где мы живем, друзей я завела не много. И очень рада, что встретила Сатико.

— Да, это удача. — Миссис Фудзивара вгляделась в меня пристальней. — Эцуко, ты выглядишь сегодня усталой.

— Наверное. — Я улыбнулась. — Другого и нельзя было ожидать.

— Да-да, конечно. — Миссис Фудзивара не сводила с меня глаз. — Но я хотела сказать, что вид у тебя немного… несчастный.

— Несчастный? Я совсем этого не чувствую. Просто слегка устала, а так — мне еще никогда не было так хорошо.

— Отлично. Ты теперь должна думать только о приятном. О своем ребенке. О будущем.

— Да, конечно. Мысли о ребенке меня очень ободряют.

— Вот-вот, — Миссис Фудзивара кивнула, продолжая меня рассматривать. — Все дело в том, как ты к этому относишься. Будущая мать должна себя всячески беречь, для вскармливания ребенка ей нужны положительные эмоции.

— Я жду его не дождусь, — рассмеялась я.

Послышавшийся шорох заставил меня снова взглянуть на дверь, но Сатико по-прежнему не было видно.

— Я каждую неделю вижусь с одной молодой женщиной, — продолжала миссис Фудзивара. — Она сейчас, должно быть, на шестом или седьмом месяце. Я ее встречаю всякий раз, как бываю на кладбище. Мы и словом с ней не перемолвились, но вид у нее такой печальный, когда она стоит рядом с мужем. Куда это годится, что беременная девочка с мужем проводят воскресенья на кладбище, с мыслями о мертвых. Я понимаю, они их чтут, но все же, по-моему, это совсем нехорошо. Им бы лучше подумать о будущем.