Читаем без скачивания Ласковый обманщик - Джуд Деверо

Глава 1

Апрель 1991 года

Нью-Йорк

Не прошло и пятнадцати минут после приземления самолета в аэропорту Нью-Йорка, как у Саманты украли кошелек. Она знала, что сама во всем виновата, потому что, когда полезла в сумочку, чтобы достать бумажную салфетку, забыла потом закрыть ее на молнию. Все, что оставалось сделать вору, так это запустить в сумочку руку и вынуть кошелек: Пропали кредитные карточки «Мастер Кард» и «Американ Экспресс» и почти все наличные деньги. Хорошо, что у нее хватило ума положить сотенную и пятидесятидолларовую бумажки в дорожную сумку — осталось хотя бы что-то.

После того, как она обнаружила пропажу, ей пришлось познакомиться с ранее неизвестной для нее процедурой — отменой кредитных карточек. Для Саманты все происходящее было одной сплошной травмой: и посещение впервые большого, страшного города Нью-Йорка, и «гостеприимство» воришки, а теперь еще и это… Для скучающей молодой женщины, сидящей за стойкой с табличкой «Жалобы», подобные претензии были привычным делом. Она выслушивала такое по пятьдесят раз на дню. Передав Саманте бланки для заполнения, она указала на плакат с телефонами компаний, занимающихся кредитными карточками, и велела самой туда позвонить. Пока Саманта разговаривала по телефону, женщина успела надуть пузырь из жвачки, который громко лопнул, отполировать, ногти, поговорить с дружком по телефону и сделать заказ своему коллеге по стойке на ленч — и все это практически одновременно. Саманта пыталась донести до сознания молодой особы, что пропавший кошелек принадлежал еще ее покойной матери, что на его кожаной подкладке был рисунок, который отец называл «психоделическим стилем». Но женщина бросила на нее невыразительный взгляд и сказала: «Ну да. Конечно…» Если бы эта особа не продемонстрировала только что такую живость и расторопность в собственных делах, Саманта, глядя в ее пустые глаза, решила бы, что женщина полная идиотка.

К моменту, когда Саманта вырвалась из «отдела жалоб», ее чемодан успели запереть в комнате со стеклянными стенами, и ей пришлось искать охранника, чтобы тот ее открыл. Это оказалось не такое уж легкое дело, так как никто из тех, к кому она обращалась, не знал, у кого же находится ключ. Более того, складывалось впечатление, что никто не знал даже и о существовании этой самой запертой комнаты.

Когда Саманта заполучила свой чемодан и тащила его за собой на тележке, а увесистая дорожная сумка свисала с плеча, ее уже колотило от усталости и она была доведена до отчаяния.

Теперь ей оставалось лишь поймать такси — первое такси в ее жизни — и добраться до города.

Спустя полчаса она сидела в автомобиле — самом грязном, который когда-либо видела. Он так сильно провонял сигаретным дымом, что Саманте стало дурно, но когда она решила открыть окно, то обнаружила, что с внутренней стороны дверцы отсутствовали ручки. Она бы обратилась к водителю, но его имя на документе у таксометра содержало в основном не свойственные английскому языку буквы, и было очевидно, что по-английски он особо не понимает.

Саманта глядела в замызганное окно такси, пытаясь делать невозможное — не дышат», а главное — ни о чем не думать. Не думать, где она, почему, и сколько времени ей здесь придется пробыть.

Такси проехало под мостом, который выглядел так, будто был обсечен, далее по улицам, казалось, сплошь состоящим из малюсеньких магазинчиков и лавчонок с грязными витринами. Когда водитель в третий раз переспросил адрес, Саманта, пытаясь не выплеснуть на него свое отчаяние, вновь объяснила ему, куда ехать. В бумагах, которые адвокат отца передал ей, указывалось, что квартира находилась в аристократическом районе, где-то на Шестидесятых улицах восточного Нью-Йорка, между Парк-авеню и Лексингтон-авеню.

Наконец они оказались на улице, которая была почище и потише тех, которые они проезжали раньше. Водитель притормозил, разыскивая нужный дом. Когда такси остановилось, Саманта заплатила, быстро соображая, сколько нужно дать чаевых. Затем без помощи водителя вытащила багаж из машины.

Перед ней был пятиэтажный дом, по фасаду которого имелись всего два окна на каждом этаже. Это было очень красивое здание с высокой лестницей, ведущей к двери с веерообразным окном над ней. Вьющиеся розы по всей левой стороне дома до самой крыши были покрыты нежными бутонами, готовыми вот-вот распуститься.

Саманта нажала на звонок у входной двери и стала ждать; никто не открывал. Никто не открыл я после третьего звонка и пятнадцати минут ожидания.

— Ну конечно, — сказала она и села на чемодан. Чего же она еще могла ожидать? Будет хозяин дожидаться ее приезда, чтобы вручить ей ключи от входной двери, только потому, что она написала ему письмо и информировала о времени ее прибытия! Очень ему нужно бросать все дела и немедленно мчаться сюда только затем, чтобы впустить незнакомую женщину в дом… Какое ему дело до того, что она мечтает принять душ и сесть на что-то такое, что бы не двигалось.

Итак, сидя на чемодане в ожидании человека, который вполне мог не появиться вообще, она пыталась представить себе, что будет делать в таком громадном городе, как Нью-Йорк, если останется без крыши над головой, стоит ли ей снова взять такси и отправиться в гостиницу переночевать, или позвонить отцовскому адвокату и попросить перевести ей по почте деньга, пока она не сможет открыть счет в Нью-Йоркском банке?

Прошло еще несколько минут, но никто не пришел. Никто из прохожих даже не замечал ее. Несколько мужчин, правда, улыбнулись ей, но она отвернулась.

Неожиданно Саманта обратила внимание на еще одну дверь, ведущую в дом на уровне земли. Может, это и есть входная дверь, и ей следует постучаться в нее?

Немного поколебавшись, она все-таки решила оставить озон вещи здесь, на лестнице. Молясь про себя, чтобы их не украли, спустилась вниз, обогнула дом, прошла вдоль красивой ограды, сваренной из железных прутьев с острыми наконечниками, и подошла к двери. Постучала несколько раз, но никто не открыл.

Тяжело вздохнув, она обернулась, чтобы взглянуть на свои вещи — они были целы. Близ нижней двери росла в корзине красная герань, и вид цветов заставил Саманту улыбнуться. По крайней мере, хоть цветы, кажется, были счастливы. Они были хорошо ухожены, на них не было ни одного засохшего листика, земля была влажной, но не мокрой.

Все еще улыбаясь, она направилась обратно к парадному крыльцу. Но едва она зашла за угол, как над ее головой просвистел мяч, да так близко, что ей пришлось пригнуться. Но это было только начало. За мячом последовало нечто мужского рода весом килограммов в сто, в спортивных шортах и майке, разорванной по швам под мышками до самого пояса.