Читаем без скачивания Бледный город - Игорь Савельев

Слоняясь в то утро, несостоявшийся юный Ромео решил даже выпить с горя, но и здесь был прокол: все “круглосуточные” точки в шесть утра оказались на замке… И здесь – усмешка судьбы. А улицы косо осветились восходящим солнцем… Сколько лет прошло с тех пор, господи!

…Машина подъезжала к городу. Большегрузные “волки трасс” оказались порядком разбавлены садовыми “Москвичами” и “жигуленками”, натужно везущими семьи и какую-нибудь ржавую бочку сверху. Зачем? Кому нужна эта бочка в городе? Да и в саду?.. Заходящее солнце окрашивало промышленность Уфы в багряные тона, во главе с дымом из труб.

– Хороший ты парень, – посетовал драйвер, глянув на Вадима – словно прицениваясь. – Плюнуть, что ли, на все и довезти тебя до

Челябинска? Мне вообще-то все равно, где отдыхать. Часов пять я еще осилю, а завтра просто позже тронусь. А? Поехали?

– Спасибо большое, но нет, отдыхайте. Мне в Уфе проще заночевать – тут “вписка” есть хорошая. Да и Никита… дружок-то мой… он же меня вообще не догонит, если я до Челябы сейчас дойду! Так что спасибо… Вы за КПМом на стоянку встанете? Там меня и высадите…

III

Последняя фура проехала мимо, прогрохотала рухнувшей надеждой. Эти большегрузы имеют неприятную особенность: проходят с таким грохотом, что хоть ты и не первый сезон на трассе – сердце все равно непроизвольно сжимается: а ну сейчас прихлопнет, как муху?..

Последняя фура проехала, а за ней – пусто, и только там, вдали, показалось несколько легковых… Настя опустила руку. Да, давно она не застревала так в какой-нибудь дыре! Трафик^5 – чудовищный.

Итак, легковые тоже не воспылали желанием ее подобрать.

И стало тихо на трассе. Тишина воспринимается здесь очень остро, возможно, потому, что бывает-то редкой гостьей… “Ну что же. К неудачам будем относиться философски”, – усмехнулась Настя. Отойдя подальше на обочину, туда, где пробивалась уже травка, она присела на корточки возле рюкзака, нашла в нем зажигалку, пачку недорогих сигарет… Затянувшись – огляделась. По-прежнему было тихо: безмятежно и безысходно.

Дальше трассы рос лес, вроде – с корявыми соснами, а может, и смешанный. Лес, отравленный парами бензина, старыми покрышками и всякими там канистрами, мочой водителей и пассажиров. Но, кстати, как ни странно это прозвучит, придорожный лес – глух, в него редко кто заходит дальше двух метров; а может, там, в непроходимых чащах, растут грибы – невиданные и несъедобные?.. Начало леса, как было уже сказано, завалено всяческим дорожным хламом, и вековая пыль оседает на листьях. О, среди прочего мусора – обычная для трассы вещь: раздавленный и убранный с дороги труп. Собачки, разумеется.

Сейчас-то Настя уже привыкла, а вот когда-то это стало неприятным открытием для начинающей “стопщицы”… Помнится, впервые – года два назад – ее высадили километрах в семидесяти от родной Тюмени, и первое, что она увидела… раздавленную кошку. Несчастная, по видимости, мало что успела понять. Кошка была не сбита, а именно раздавлена, и кишки аккуратненько лежали в сторонке. Это было чудовищно… Машину Настя поймала только через полчаса и с сухими глазами. В те годы она еще плакала из-за таких вещей.

По другую сторону трассы – пара бестолково состыкованных вагончиков, мятых-перемятых, крашеных-перекрашеных, являющих собой обычную дорожную закусочную, каких много на Урале… Дымок, вьющийся над железным корытом для шашлыка. Пара “КамАЗов” слева от вагончиков.

Все те же тишина и безмятежность.

Вам кажется странным, что молодую девушку никто не подбирает? Да нет

– такое бывает, пускай и не часто… Просто женственного в облике автостопщицы, как правило, меньше всего. Здесь все: и желание отгородиться от всяческих приставаний, и демонстративное отделение себя от “плечевых”^6, да и просто – одежда должна быть удобной и функциональной, и только. Настя была в болоньевой ультражелтой куртке – очень тонкой, тот самый случай, когда “светит, но не греет”. Грубые ботинки, джинсы. А волосы собирать ей не пришлось: прическу Настя носила “под мальчика”, так было удобнее жить. И никакой косметики, естественно. Настю это вообще не очень заботило – ни здесь, ни, кстати, в городе… О мнении посторонних людей она думала меньше всего. Комфортно – и ладно.

Так и стояла она на обочине, и курила, и думала – глядя поверх деревьев, думала… О чем? Сплюнула. Бросила бычок. Не особо уже надеясь, подняла руку какой-то полной под завязку легковой. Что ж, надо было возвращаться в шашлычную, так как ловить тут было больше нечего – в прямом смысле.

А все же хорошо у леса. Воздух. Дальше, за Уфой – где-нибудь за

Дюртюлями, – степи, степи пойдут…

За те пятнадцать минут, что она стояла на трассе, в кафешке ничего не изменилось. Те же лица за теми же столиками. Девке за прилавком лет шестнадцать (видимо, местная), а в глазах почему-то – тоска смертная.

Из хриплых динамиков гремит очередной хит из всех этих бесчисленных сборников, “шоферские” они называются: “А с тобой, мой мусорок, я попутала рамсы”… Почему блатняк? Почему всегда блатняк? Что, все эти люди за столами, все эти люди за рулем – они сидели, что ли?

Путешествуешь по центру России, а чувство такое, что о Колыме услышал и узнал – все.

За дальним столиком восседал хозяин заведения – мощный, немолодой, импозантный, как и все седые уже кавказцы. Сидел и перебирал какие-то бумажки, накладные. Сидел и заправлял тут всем.

– Вернулась? Я же гаварил. – Акцент не слишком, но ощущался. – Вечер уже, куда ты сейчас поедешь? Садись. Я тебя покормлю.

Настя присела, поставила рюкзак, прилипла рукавом к клеенке.

Клеенка, кстати, была забавная, с довольно милыми рисунками…

Отличительная черта всех этих кафешек у дороги: какие-то детали нелепой здесь, душу щемящей домашности.

А в остальном… Стены из фанеры, неглохнущий динамик под потолком, кем-то уже проковырянный… Несколько мрачных и могучих дальнобойщиков ужинали за столиками. Растворимый кофе – их бог.

Хозяин заведения вернулся из кухни, в руках его, в тарелке, дымилась двойная порция шашлыка, – поставил перед Настей. Он упивался своей кавказской щедростью. Сейчас он будет кормить голодную девочку с трассы – смотреть, как она уплетает, и получать от этого удовольствие.

А может, она просто слишком устала и злая, поэтому так думает.

– Спасибо.

– Ну, рассказывай. Ты откуда такая?

“Вечный крест автостопщика. Разговорами отрабатывать…”

– Зовут меня Настя, – начала она с легким вздохом. – Я еду из Тюмени в Москву. Вот уже два дня в дороге. Что так долго – сама виновата: вчера проспала, то да сё, пока собиралась, пока до трассы добралась… Короче, в первый день только до Екатеринбурга доехала.

Вот, сегодня наверстываю. А от Уфы завтра по “семерке”^7 поеду. Так быстрее будет.

– А что у тебя в Москве?

– Ничего.

– В смысле: ни дел, ни родных, ни друзей?

– Я же просто так еду. Интересно же! Москва… Я там только в детстве и была. А друзей – найду. У меня, во-первых, кое-какие адреса записаны…

– Баловство, – покачал головой грузин.

– Вы считаете, что это баловство. Я считаю по-другому.

Настя высказалась достаточно жестко и ледяным голосом – словом, поставила точку. Какое у него право читать ей нотации? Ну и что с того, что она ест его шашлык?..

– А ты не боишься ездить вот так, одна? Это же опасно. Молодая девушка…

– Опасно. Но не боюсь. Парадокс, да?

– А твои родители…

– А что – родители? Мы и не больно-то общаемся. Они знают, что я много езжу по стране. Путешествую, как они говорят. И что с того?

– Что говорит твой парень?

– А у меня нет парня. С мая месяца я совершенно свободная девушка!

При этом Настя улыбнулась так отчаянно и злобно, что даже кавказец понял: следует оставить эту тему.

Он несколько засуетился, встал, затем отправился к буфетной стойке.

Там щелкнул выключателем – кафешка осветилась. Похоже, что здесь он властвовал безраздельно: командовал каждой паршивой лампочкой.

– Сегодня ты уже не уедешь отсюда. Темнеет.

– Вообще-то еще и не так поздно…

– Не будешь же ты ночевать на трассе! Я скажу. Тебе постелят в подсобке.

– Я вообще-то…

– Ты будешь ночевать здесь.

Настя стерла с губ след шашлыка тыльной стороной ладони и даже ухмыльнулась. Надо же! Она и не ожидала такой стали в голосе кавказца. Конечно, можно было предположить, что дело примет такой оборот…

– Спасибо.

Хозяин снова встал из-за столика, на сей раз отправился куда-то на кухню – наверное, распекать своих работников. Тем временем по узкому пространству вагончика направлялся к выходу человек – один из дальнобоев, основательно подкрепившись, шел продолжить свой долгий путь… Встала и Настя.

– Вы на Уфу?

Дальнобойщик кивнул. Что ж, замечательно. Отодвинутая тарелка, подобранный рюкзак, и – чао, очередное придорожное заведение, где она больше, наверное, никогда не окажется… Настя уходит по-английски, даже не обернувшись. По-английски выпутывается из очередного переплета.