Читаем без скачивания Красные скалы английской Ривьеры - Хельга Мидлтон

Айван Грасс для «Торбэй-экспресс» 27 /08/2012

НАЙДЕНО ТЕЛО

На прошедшем несколько часов назад брифинге полиция сообщила прессе, что выловленное вчера, 29-го августа, тело принадлежит юноше Томасу Смиту (17), однокласснику и бойфренду ранее пропавшей Лиз Барлоу. В одной из версий полиция выдвинула предположение о двойном суициде, и теперь к поискам тела мисс Барлоу прибавились береговая охрана и волонтеры из яхт-клуба «Регата». У общественности остаются вопросы: если эта трагедия суицид, то при чем тут кровь на сиденье ее машины?

Первые новости о ходе поиска тела и расследовании этой двойной трагедии вам приношу я:

Айван Грасс для «Торбэй-экспресс» 30/08/2012

ПОДРОБНОСТИ НЕ ЗАСТАВИЛИ СЕБЯ ЖДАТЬ

«Торбэй-экспресс» спешит поделиться с читателями новостями о пропаже мисс Лиз Барлоу. Как сообщил пожелавший остаться неизвестным сотрудник правоохранительных органов, во вторник 28-го августа бойфренд Лиз Том Смит отправил матери предсмертное СМС. После чего бросился в море со ста пятидесятиметрового обрыва в районе пригорода Баббакомб. У следствия есть все основания подозревать юношу в убийстве подруги и в попытке уйти от правосудия, списав суицид на романтический порыв юной души.

Айван Грасс для «Торбэй-экспресс» 31/08/2012

Часть I

1

Дом Рейчел Смит стоял на углу двух нешумных улиц. Одна из них вела вверх к вокзалу, другая, наоборот, сбегала не очень крутым пригорком к приморской набережной.

Единственным недостатком расположения дома было наличие рядом маленького магазинчика. Обертки от мороженого и пустые пакеты из-под чипсов, брошенные невоспитанными покупателями мимо урны, ветры перекрестка с воодушевлением подхватывали, гоняли вдоль тротуара и заметали под ограду вокруг дома.

Когда-то веселый, а теперь пестрящий мусором вместо цветов садик захирел и подурнел. Кусты давно не подрезались, свежие цветы не высаживались. Многолетники одичали и росли кое-как.

Удручающе выглядела и стена самого дома, где надпись черной краской пересекала всю его ширину. Надпись была сверху кое-как замазана, но слова «СУКА И СУКИН СЫН! ГОРИТЕ В АДУ ОБА!» явственно проступали сквозь жидкую побелку.

Все вместе – и запустение сада, и чья-то криво излитая злоба, и неубранный мусор не внушали ничего, кроме грусти, при взгляде на это жилище.

Именно грусть испытала Эйлин, подходя к дому. Как быстро, всего за пять лет, симпатичный семейный дом, тот самый, что можно было назвать «моя крепость», превратился в заброшенную лачугу.

Эйлин близко с Томом не дружила, но пару раз заходила к нему с другими ребятами. Его мать, Рейчел Смит, всегда была доброжелательна и обязательно угощала друзей сына то печеньем, то домашним лимонадом.

К удивлению девушки, звонок справа от обшарпанной двери работал. Эйлин нажала кнопку сначала слегка, потом до отказа. Она слышала трель внутри дома и терпеливо ждала, прислушивалась, рассматривая завитушки облупившейся краски на косяке двери. Глухая тишина была ответом. Эйлин уже повернулась спиной к двери и приготовилась вновь ступить на пыльную дорожку от крыльца к калитке, как откуда-то из глубины, казалось, мертвого дома послышались шаркающие шаги и недовольный голос:

– Иду, иду! Оливия, опять ты? Какого черта?! Я тебе еще в прошлый раз… – дверь приоткрылась, и седая голова возникла в проеме где-то на уровне груди Эйлин, – …отдала все, что у меня было, – уже тихим голосом женщина закончила свое странное приветствие.

– Здравствуйте, миссис Смит. Вы меня, наверное, не помните. Я – Эйлин Колд. Мы с Томом не были близкими друзьями, но учились в одном классе.

– И что это меняет? Тома нет и не будет. Нечего сюда ходить.

Эйлин и не ожидала теплого приема. Она знала, что город не проявил сочувствия к матери, потерявшей сына. Примитивная толпа приняла установку «яблочко от яблоньки» и устроила буквально травлю родителям Тома.

Отец, Смит-старший, добрый и общительный человек, не смог пережить тихих шепотков у себя за спиной, а иногда и открытых, в лицо брошенных оскорблений. Объявленный толпой бойкот привел его маленькую мастерскую по ремонту компьютеров и фотоаппаратов к полному банкротству.

Смит закрыл мастерскую, погладил жену по голове, как-то коряво поцеловал ее мимо щеки и ушел, не оставив адреса, где его искать. Рейчел не стала ни заявлять о пропаже, ни подавать на развод.

– Миссис Смит, я пришла к вам сказать, что потратила пять лет на освоение науки юриспруденции и судопроизводства. То, что случилось с Томом, – величайшая ошибка. И я вернулась в Торки с единственной целью – исправить эту ошибку.

– Что толку? Ты вернулась, но сына мне это не вернет.

– Тогда почему вы все еще здесь? Почему не продадите дом и не уедете? Вы мазохистка? Вам нравится испытывать на себе незаслуженное презрение людей?

– Да как ты смеешь так со мной разговаривать! Соплюшка!

Рейчел с гневом рванула на себя дверь, но Эйлин успела придержать ее и с силой потянула на себя:

– Поговорите со мной, миссис Смит.

– Зачем мне с тобой говорить?

Эйлин показалось, что в глазах Рейчел блеснули слезы.

– Затем, что я, как и вы, не верю в то, что Том убил Лиз Барлоу.

2

«Рейчел Смит, когда шла открывать дверь, назвала гостя Оливией. Это значит, что моя шустрая подруга уже успела к ней наведаться. Так-так-так. Надо бы торопыге позвонить», – размышляла Эйлин, вылавливая из кружки чайный пакетик.

Она очень старалась быть предельно тихой, не стучать ложкой о край кружки и не шуршать оберткой пачки крекеров. Остальные члены семьи еще крепко спали.

Она взглянула на часы на стене кухни. 5:37 – рановато.

Запахнув поплотнее полы большого плюшевого халата и обхватив горячую кружку обеими руками, девушка вышла через заднюю дверь из кухни в сад. Прошла в его глубину, до самого обрыва. Отсюда открывался потрясающий вид на залив Торбэй. На синие, всегда холодные воды Ла-Манша в обрамлении терракотово-красных скал и прилепившиеся к ним белые здания вилл и отелей. Английская Ривьера во всей своей красе.

Дом был «родовым поместьем», что в современной Англии встречается нечасто. Дети вырастают, старики умирают, дома ветшают и их продают. Новые владельцы редко вкладываются в реставрацию. Дешевле снести и построить новый.

Генри Колд, отец Эйлин, унаследовал дом и пивоварню от своего отца, Артура Колда, и был вполне удовлетворен как качеством производимого на ней пива, так и состоянием дома. Несмотря на все большее засилье вина – каких-то тридцать лет назад вино в Англии воспринималось как заморская экзотика, как баловство для снобов-аристократов, в последние годы с расширением сети супермаркетов потребление народом перебродившего виноградного сока заметно