Читаем без скачивания Бандолеро, или Свадьба в горах - Томас Майн Рид

Я не замедлил исполнить свою клятву. На следующий день, сразу после утреннего парада, я вернулся на то место, где видел прекрасную незнакомку.

Дом я узнал без труда. Он был самый большой на улице, с запоминающимся фасадом, покрытым фресками, с окнами с балконами перед ними и с жалюзи. В центре большие ворота, свидетельствующие о том, что сюда въезжают кареты. Короче, все свидетельствовало о доме «рико » (богача).

Я запомнил и нужное окно, постарался очень тщательно его запомнить.

Сейчас оно выглядело по-другому. Оставалась только рама, картины в ней не было.

Я осмотрел другие окна дома. Все они тоже пусты. Занавески опущены. В доме как будто никто не интересуется тем, что происходит снаружи.

Я совершил прогулку впустую. Несколько десятков поворотов – туда и назад, три выкуренные сигары и трезвое размышление, что я веду себя глупо; и вот с унизительным ощущением,, что остался в дураках, я вернулся к себе в казарму и решил больше не повторять проделанного.

Глава IV

Двойники

На следующий же день я отказался от своего решения.

Снова направился на Калле дель Обиспо; снова разглядывал окна дома.

Как и накануне, жалюзи были опущены, и меня снова ожидало разочарование. Ни лица, ни фигуры, сквозь решетку не видно даже пальца.

Приходить еще раз?

Такой вопрос задал я себе на третий день.

И почти ответил отрицательно: потому что к этому времени начал уставать от бессмысленной и бесполезной роли, которую вынужден был играть.

К тому же роль эта опасна. Я мог заблудиться в лабиринте, из которого не так легко найти выход. Был уверен, что смог бы полюбить женщину, увиденную в окне. Глубокое впечатление, которое произвели те двадцать секунд, говорило о том, что может произойти при более близком знакомстве.

А что если мне не ответят взаимностью? Чистейшее тщеславие – питать хотя бы слабую надежду на это!

Лучше отказаться, не ходить больше на улицу, где я встретил прекрасное видение, попытаться забыть о нем.

Таковы были мои рассуждения на третий день после прибытия в город Ангелов.

Но только утром. До наступления сумерек произошли изменения. И сумерки имели отношение к это перемене. В двух предыдущих случаях я неверно выбрал время: не знал, когда красавицы Пуэбло привыкли показываться на балконах. Возможно, поэтому мне не удалось увидеть ту, что так меня заинтересовала.

Я решил попробовать еще раз.

Когда солнечные лучи окрасили розовым цветом покрытую снегом вершину Оризавы, я снова направился на Калле дель Обиспо.

Третье разочарование; но на этот раз совсем иное, чем в двух прошлых случаях.

Час я выбрал верно. Девушка, о которой я думал все три дня, которая снилась мне ночами, была в том же окне, в каком я впервые ее увидел.

Одного взгляда было достаточно, чтобы все очарование меня покинуло.

Ее нельзя была назвать некрасивой. Скорее хорошенькой. Приятной внешности, но все же только хорошенькой.

Где же та великолепная красавица, которая произвела на меня такое впечатление?

Она могла решить, что я плохо воспитан: я просто стоял и разглядывал ее; я больше не испытывал благоговения, как в тот раз в ее присутствии. Теперь я мог спокойно смотреть на нее, не опасаясь будущего, которое представлял себе.

В конце концов все можно легко объяснить. Шесть недель провели мы в горах, в полевом лагере, так далеко от Джалапы, что только изредка освежали свой взгляд видом ее прекрасных жительниц. Привыкли к виду простых деревенских девушек из Бандерильи и Сам Мигель Сольдадо и непричесанных грубых скво ацтеков. По сравнению с ними эта девушка с Калле дель Обиспо поистине ангел. Неужели этот контраст ввел меня в заблуждение?

Что ж, это урок на будущее: не влюбляться так быстро. Я часто слышал утверждение, что обстоятельства часто играют большую роль в зарождении нежного чувства. Казалось, мой нынешний опыт это подтверждает.

Я испытывал сожаление, обнаружив, что ангел моего воображения – всего лишь хорошенькая женщина; это сожаление еще больше усиливалось при воспоминании о трех далеких прогулках, которые я предпринял, чтобы увидеть ее, не говоря уже о бесчисленных капризах приятных предположений – и все это напрасно.

Меня слегка раздражало, что я так легко расстался с украшением своей сабли.

Но утешало меня сознание, что теперь мое душевное состояние не находится в опасности: мне было почти все равно, что подумает обо мне эта женщина. И меня совсем не тревожило возможное отсутствие взаимности, о котором я столько думал. Никакой взаимности не будет.

Испытывая такие противоречивые чувства: легкое раздражение и одновременно облегчение, я отвел взгляд от сеньориты; она смотрела на меня удивленно и, как мне показалось, с каким-то негодованием.

Причиной могла послужить моя грубость; я это понимал.

И уже собирался исправиться, торопливо уйдя отсюда – я с видом унижения опустил взгляд, – когда любопытство заставило меня еще раз взглянуть на окно. Я хотел знать, понято ли и принято ли мое раскаяние.

Я собирался бросить только беглый взгляд. Но его словно приковали.

Приковали и зачаровали! Женщина, которая три секунды казалась мне всего лишь хорошенькой, та, которую я три дня счел прекрасной, эта женщина снова превратилась в ангела. Это та самая, которую я видел, несомненно, самая прекрасная женщина на земле!

Что могло вызвать такую перемену? Неужели это иллюзия, какой-то обман чувств?

Если у леди были основания считать меня грубым и раньше, теперь для этого было вдвое больше причин. Я стоял, словно пригвожденный к месту, глядя на нее не только глазами – всей душой; все мое сознание словно сосредоточилось в этом взгляде.

Она, казалось, не так хмурится, как раньше: я был уверен, что раньше она хмурилась. Не могу этого объяснить, как не могу объяснить и другие перемены. Достаточно того, что я подумал: не зря я расстался со своим шнурком от сабли.

Некоторое время я оставался во власти удивления; меня словно покинул дар речи.

Но очарование кончилось – его разрушили не слова, а неожиданно появившаяся новая картина. У окна теперь стояли две женщины! Одна – та самая хорошенькая скромница, которая едва не прогнала меня с улицы; вторая – прекрасное существо, которое привлекло меня сюда!

С одного взгляда я понял, что они сестры.

Удивительно похожи, и фигурой, и чертами лица. Даже выражение на лицах одинаковое: именно такая похожесть, какую встречаешь у близких родственников, называется «семейным сходством».

Обе смуглы – мавританско-испанский оттенок цвета кожи, с большими выразительными глазами, с массой черных волос, падающих на шею. Обе высокие, с роскошными фигурами, обе словно вышли из одной формы: по возрасту, насколько я мог судить по внешности, они близнецы.

И все же, несмотря на все сходство, они разные. Та, которую как будто оскорбило мое поведение, – красивая женщина, и только; это вполне земное существо; а ее сестра кажется божественным созданием, чей дом – только небо!

Глава V

Вечерняя вылазка

С этого дня каждые сумерки заставали меня на Калле дель Обиспо. Солнце не обязательней заходило за снежные вершины Кордильер, чем я шел по улицам к дому Мерседес Вилла-Сеньор.

Мне не трудно было узнать имя девушки и другие сведения о ней. Каждый встречный прохожий мог рассказать, кто живет в величественном доме с фресками.

– Дон Эусебио Вилла-Сеньор, рико , с двумя дочерьми – мучачас муйлиндас (очень красивые девушки)! – таков был ответ первого, к кому я обратился за разъяснением.

Далее мне сообщили, что дон Эусебио испанского просихождения, хотя родился в Мексике; что в венах его дочерей только андалузская кровь – чистая сангре азул (голубая кровь).Он один из самых знатных жителей Пуэбло.

В этих сведениях ничто не могло остановить мое зарождающееся восхищение дочерью дона Эусебио. Напротив.

Как я и предсказывал, вскоре меня подхватил вихрь страсти; и при этом я даже словом не обменялся с той, что вызвала эту страсть!

У меня не было никакой возможности поговорить с ней. Нам не позволяли вступать в контакт со знатными горожанами, за исключением сухих формальностей в некоторых официальных делах. Но всеми официальными делами занимались мужчины. Сеньориты оставались за закрытыми дверями; их так тщательно прятали от посторонних взоров, словно каждый дом превратился в гарем.

Но мое восхищение такие досадные препятствия не уменьшили; и мне удалось несколько раз увидеть, правда, на расстоянии, ту, что так меня заинтересовала.

Вряд ли можно было не понять мои взгляды, с их пылкой страстью.

Мне казалось, что они не остались незамеченными; и что в ответных взглядах было не простое любопытство и доброта.

Меня переполняли надежда и радость. Любовное приключение, казалось, приближается к благополучной развязке; но тут в поведении жителей Пуэбло произошла перемен, которую я уже описал, и они стали относиться к нам с гораздо большей враждебностью.