Читаем без скачивания Наследник волхва - Вадим Иванович Кучеренко

Эльвира была женщиной средних лет с гладко причесанными тусклыми волосами и кислым выражением лица, присущим старым девам. Одевалась она настолько же бесцветно, как и безвкусно. Иннокентий Павлович любил красивых и молодых женщин, а Эльвира была их полной противоположностью. Поэтому он смотрел на нее с презрением и насмешкой. Эльвира платила ему той же монетой. Это была взаимная неприязнь. Обоим с трудом удавалось скрывать ее. Но у Эльвиры было больше возможностей поражать врага болезненными словесными уколами, потому что она была настоящей женщиной, даже несмотря на то, что Иннокентий Павлович ее таковой не считал. И она пользовалась для этого каждым удобным случаем. Не упустила своего шанса и на этот раз.

— Мстислав Иванович, — сказала Эльвира бесцветным, как она сама, голосом, — через полчаса у вас важная встреча. Вы просили напомнить.

Она произнесла это с таким видом, словно в комнате кроме нее и нотариуса больше никого не было. Ей оставалось только добавить «по-настоящему важная встреча», чтобы триумф был полным. Но Иннокентий Павлович только усмехнулся, заметив, что старик как будто не услышал ее слов и слабо махнул своей птичьей лапкой, отсылая Эльвиру прочь.

— Меня нет ни для кого, — сказал он едва слышно. — И принеси нам чая, будь так добра.

— Вам с жасмином? — спросила Эльвира, по-прежнему демонстративно игнорируя присутствие и желания Иннокентия Павловича.

— Да, — прошелестел Мстислав Иванович. И вопросительно взглянул на клиента, которого знал много лет, заработал на нем немало денег и поэтому считал, что тот имеет право на некоторые привилегии.

Но Иннокентий Павлович решительно отказался от чая, опасаясь, что мстительная Эльвира вполне способна добавить к заварке какого-нибудь зелья, например, слабительного, чтобы таким образом настоять на своем и сократить время его визита. Он не ждал от этой старой девы ничего хорошего и тем более честного противоборства. Говоря по правде, Иннокентий Павлович считал ее ведьмой, опутавшей старого нотариуса своими чарами и колдовством. И в глубине души немного побаивался. Поэтому никогда не смотрел ей в глаза, и поспешно отводил свои, когда был вынужден общаться с Эльвирой по настоянию ничего не подозревающего нотариуса. «Береженого бог бережет» — думал в таких случаях Иннокентий Павлович и даже незаметно осенял себя крестным знамением. Он был суеверен, верил в приметы и в то, что ведьмы и прочая нежить существуют в реальности, а вовсе не являются плодом воображения и персонажами народных сказок. Если бы Иннокентия Павловича спросили, что он думает о том, есть ли у Эльвиры маленький хвостик, присущий всем природным ведьмам от рождения, то он бы, даже не задумываясь, ответил утвердительно.

Эльвира вышла и вскоре вернулась, принеся на позолоченном подносе чашку из севрского фарфора с зеленым чаем, благоухающим жасмином. Затем снова ушла, но Иннокентий Павлович мог бы поклясться, что она, прикрыв за собой дверь, осталась по ту ее сторону, прижавшись ухом или глазом к замочной скважине. Поэтому, начав излагать цель своего визита, он старался говорить как можно тише, чтобы его мог слышать только Мстислав Иванович. Но старик был глуховат и часто переспрашивал, так что приходилось повторять и повышать голос, поэтому вскоре Иннокентий Павлович смирился и даже забыл о существовании Эльвиры. То, что он собирался обсудить с нотариусом, было неизмеримо важнее мелкой вражды с его ведьмой-секретаршей.

— Я старею, — пожаловался Иннокентий Павлович. — И этот процесс необратим.

В тусклых глазах старика-нотариуса промелькнула искра, но на изрытом морщинами лице не отразилось никаких чувств. Мстислав Иванович давно уже принял неизбежное и смирился с тем фактом, что он однажды умрет, и это может произойти в любое мгновение. Но он дожил до глубокой старости, сохранив ясность ума и бодрость духа и избежав физической немощи и прочих сопутствующих определенному возрасту болезней. А потому считал, что уже многие годы он живет в долг, который взял у природы, и был благодарен своему щедрому кредитору. Поэтому Мстислав Иванович просто сказал:

— Все мы смертны. — А после паузы, словно дав время собеседнику осмыслить сказанное, добавил, будто в утешение: — Но, скорее всего, я умру раньше вас.

— Не смерть меня пугает, — поморщился Иннокентий Павлович, досадуя на то, что старик не понял его и приписал ему малодушие, которого он не высказывал.

— А что же тогда? — спросил Мстислав Иванович почти удивленно.

— То, что у меня нет наследника, — хмуро произнес Иннокентий Павлович. — Мне нужен сын, которому я мог бы оставить после своей смерти свои деньги, недвижимость, акции… Свои мечты, в конце концов. Те, которые мне не удалось воплотить при жизни, и которые воплотит он. А иначе, спрашивается, зачем я жил? Какой был смысл моего существования, если после смерти все достанется чужим людям? Я долго думал и пришел к выводу, что бессмысленная жизнь — это духовная смерть. И она много хуже смерти физической. Кстати, со мной согласится любой воистину православный человек. Так что я не одинок в своих мыслях.

— Может быть, — равнодушно согласился старик. — Но чем я могу вам помочь? — Тень улыбки промелькнула на его высохших губах. — Надеюсь, вы не ждете от меня, что я подарю вам наследника?

— С этим я справлюсь и сам, — сухо сказал Иннокентий Павлович. Ему не понравилось, что собеседник попытался перевести разговор в шутку. — От вас мне нужен брачный договор, составленный по всем правилам с учетом моих интересов.

— Нет ничего проще, — сказал нотариус. — Вам надо только пояснить, в чем заключается ваш интерес при вступлении в брак — и считайте, что дело в шляпе, как говорили во времена моей юности.

— В брачном договоре должно быть указано, что после моей смерти все мое движимое и недвижимое имущество должно перейти моему сыну, минуя его мать, то есть мою жену, — четко произнес Иннокентий Павлович. Было видно, что он давно уже все продумал и теперь излагал без запинки. — В случае же, если моя жена не родит мне наследника в течение… Положим, трех лет после заключения брака… То наш брак будет считаться расторгнутым без каких-либо юридических и прочих последствий для обеих сторон.

— А почему трех? — спросил нотариус.

— Я не могу ждать больше, — деловито пояснил Иннокентий Павлович. — Возраст не позволяет. По истечении трех лет я еще смогу найти новую жену и получить от нее то, что я желаю — без ущерба для здоровья ребенка. Видите ли, Мстислав Иванович, врачи утверждают, и новейшие научные исследования это подтверждают, что чем старше отец, тем больше вероятность того, что ребенок может родиться с физическими и умственными отклонениями.

— Но вы еще так молоды, — сказал нотариус.

— Мне уже сорок семь, — твердо ответил