Читаем без скачивания Жизнь – это нечто большее - Галина Шаульская

– Ты доделала презентацию? – с интересом спросила Сара, открывая дверь ванной.

– Нет, сперва я хочу показать ее Нату.

– А ты уверена, что это хорошая идея, учитывая обстоятельства? Не лучше ли будет самостоятельно передать ее заказчику?

Я понимающе улыбнулась и, ничего не ответив, продолжила сборы. Сара же не унималась.

– Тогда почему ты это делаешь?

Я пожала плечами, одновременно скользя взглядом по квартире в поисках своего портфеля.

– Потому что чувствую, что так будет правильно.

– Правильно? – воскликнула она, натягивая белье за шторой, – ты же не любишь этого слова!

– Я много чего не люблю, но… – выжидающе протянула я, – как-то же живу с этим.

Она наигранно возмутилась и, кинув в меня кофтой, воскликнула:

– На что ты намекаешь?! – и задрав нос кверху, добавила, – меня невозможно не любить!

Мой голос вновь сделался непринужденным:

– Одевайся скорее, нам скоро выходить.

– Тебе легко говорить, когда вся твоя офисная одежда поджидает тебя на работе, постиранная и отглаженная, как собачонка.

Я надевала куртку от экипировки красно-белого цвета и, услышав, что собаки могут быть постиранными и отглаженными, не удержалась от сарказма.

– Так значит, говоришь, собаки, да? – мой голос сделался серьезным. – А то, что я плачу за это немаленькие деньги, тебя, я так понимаю, мало интересует.

Она вытаскивала одно платье за другим, поочередно прикладывая их к себе перед зеркалом.

– Ну да, конечно, хорошо, когда кто-то делает за тебя всю грязную работу, – абсолютно ровным тоном неторопливо произнесла она.

– Я этого не говорила, – резко заметила я, – мне ничего не стоит стирать вещи вручную.

Она взмахнула своими тонкими руками и, бормоча что-то себе под нос на испанском, уронила голову на руки:

– И тем не менее ты этого не делаешь, – с ухмылкой заметила она.

– У меня нет на это времени.

– У тебя его никогда нет, – проговорила она с мягкой укоризной.

– Сара, не умничай, лучше помоги мне найти портфель!

Мы подружились еще на первом курсе университета и теперь жили в прекрасно обставленной квартире. Несмотря на то, что наши специальности были далеки друг от друга, судьба все же свела нас вместе, включив в наши расписания один и тот же предмет – логику. Хорошо, что она была включена хотя бы в нашу учебную жизнь, потому что в повседневной отсутствовала полностью. Я отучилась в университете на журналиста, прочла много литературы – той, что мне нравилась и не очень, ту, что была по душе, и ту, что ее отвергала. И все-таки даже сейчас я не могла назвать своего любимого автора; их так много, и все они настолько уникальны, что трудно выделить кого-то одного. Есть и такие книги, которые мне бы хотелось скорректировать на свое усмотрение: добавить больше свободы, убрать минимализм, включить больше ярких красок, смешивая их, как в палитре художника, что рисует пейзаж, следуя за закатом солнца. И это лишь мой взгляд, который не говорил о многом, он лишь нашептывал песню моего сердца. Глядя на все произведения и зная о жизни их авторов, я не могла судить о том, как, кто и по какой причине взялся за написание определенного произведения, ведь таков их замысел; они как проводники, показывающие дорогу, хранящие веру и поддерживающие огонь в ней. Что касалось меня, то я работала обыкновенным менеджером по рекламе в крупной компании; мы принимали заказы на ее полную разработку, и я руководила креативным отделом. Мой доход позволял мне снимать квартиру в центре города, оплачивая ее наполовину с Сарой. Она работала в той же компании, что и я, и занималась стратегическим планированием; мы проходили стажировку в ней на третьем курсе университета. Мечтали мы, конечно, о другом, о чем-то более ценном; правда, сейчас мне трудно вспоминать об этом – то были мечты, а сейчас настала действительность, в которой взрослые люди ходят на работу пять или шесть дней в неделю, оплачивают счета за квартиру, строят карьеру и, если хотят чего-то, то просто берут это.

– Кейс! – воскликнула Сара из гардеробной, – я нашла твой портфель!

Она подошла ко мне и, протягивая сумку темно-коричневого цвета, заметила своим тонким голосом, указывая взглядом на инициалы на портфеле.

– Инициалы все еще стоят.

– Да, стоят, – не поднимая взгляда на нее, без эмоций ответила я.

«Элизабет К. C.» – инициалы при поступлении в университет. До чего же потрепанная эта сумка, она была у меня еще в школе, и все же она такая удобная и близкая мне. В ней хранится столько воспоминаний, что я не могла просто так избавиться от нее. Она была для меня куда больше, чем просто вещью. Наверное, именно по этой причине некоторые люди привязываются к определенной одежде, сервизу, месту, дню. Наступает какой-то момент, когда неодушевленные вещи приобретают для человека больший смысл, чем в него вкладывалось при проведении рекламной кампании и затем при его приобретении. Иногда наши воспоминания сильнее нас; они затягивают в штормовую воронку посреди открытого океана, превращая корабль настоящего в щепки, и лишь отголоски нынешнего мгновения гулом проносятся по палубе, ютясь в углах захвативших его воспоминаний.

– Почему ты не снимешь его? – поинтересовалась Сара, указывая на бейдж.

– Потому что он напоминает мне о том, кем я была когда-то, – вежливо ответила я.

– И о чем мечтала? – весело спросила она.

Я вздохнула и после мгновенной паузы, встряхнув головой, ответила:

– Да, Сара, и о чем мечтала.

Я мечтала о многом. Хотела пересечь земной шар: побывать в неблагоприятно развитых странах, поучаствовать в добровольческих экспедициях… Хотела многому научиться у этих людей, перенять у них хотя бы толику силы человеческого духа. Мечтала плавать на яхте и читать книги на ее палубе, укрываясь от палящего солнца шляпой с большими полями. Хотела станцевать на площади Санкт-Петербурга под проливным дождем и, промокнув до нитки, поцеловать своего парня, весело смеясь и радуясь моменту. Думала, что побываю в горах, на Эвересте, жадно глотая его обжигающе холодный воздух. Мечтала о том, что сделаю что-то стоящее, что буду предана своим чувствам, себе, что никогда не забуду о том, что главное богатство, которым я хотела обладать когда-то, – это жизнь, ради которой стоит умереть. Пока однажды все мои мечты не разбились о жестокую действительность, и я перестала чего-либо желать.

– Отлично выглядишь, – тихо произнесла я, глядя на Сару.

– Спасибо, – она искоса смотрела на меня и затем добавила, – это то платье, которое мы покупали с тобой в поездке.

Она опустила глаза, взгляд ее сделался отсутствующим, а вид несчастным.

– Помнишь, когда мы купили его, ты сказала, что однажды мы бросим все и изменим нашу жизнь так, чтобы платье подходило под нее?

– Да, помню, – монотонно произнесла я, продолжая собирать рюкзак.

– Как думаешь, мы когда-нибудь изменим ее? – спросила она голосом, полным надежды. Она не улыбалась, а только изображала улыбку лицевыми мышцами.

– А ты этого хочешь? – пристально смотря на нее, спросила я.

– А ты разве нет?

Конечно, я хотела изменить свою жизнь, но я входила в число тех людей, которые всегда что-то хотят с ней сделать, но что именно – они не знают.

– Я хочу, Сара, только не знаю, как и когда, – полным утренней усталости голосом произнесла я.

Она посмотрела на меня и, поморщив лоб, как бы не специально обронила:

– Наверное, как минимум тогда, когда с твоего мотоцикла мы пересядем на машину.

Я рассмеялась:

– Тогда покупай ее себе!

Она задрала нос и грациозным движением одной руки взяла рюкзак и сумку, поместив в другую шлем и телефон, так, что плечи ее вдруг приблизились к полу.

– Если я куплю ее, это будет означать, что наша жить вцепилась еще сильнее в ту почву, из которой сейчас растет дерево, – самоотверженно произнесла она и, набрав воздуха в легкие, продолжила, – и я не хочу, чтобы его корни стали настолько мощными, что со временем его будет все сложнее вытащить. – Она задумалась, а затем добавила. – Я не хочу, чтобы моя жизнь осталась здесь.

Да, она не хотела или, по крайней мере, думала, что не хотела. Так же, как и я. Сара на протяжении своей жизни старалась получить то, что искала изо дня в день; смысл, ради которого она вставала каждое утро.

Погода за окном хмурилась и, словно ощущая наше настроение, предлагала остаться дома.

– Как думаешь, Мистер Уиннерс оценит мою работу? – спросила я, показывая наброски рисунков на бумаге.

– Ты говоришь об оценке идеи, – подметила она, – или об оценке качества твоих рисунков? – не скрывая своего торжества, она рассмеялась. – Ты уж прости, Кейс, но твои руки предназначены явно не для того, чтобы переводить бумагу!

Я прекрасно понимала, что мои таланты в этом искусстве далеки от совершенства, и не была против ее насмешек, которые по своей сути были так же безобидны, как лягушка, что караулит насекомых в пруду, пугаясь посторонних звуков.