Читаем без скачивания Распни Его - Сергей Дмитриевич Позднышев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Автором избрана хронологическая линия повествования, призванная изобразить жизнь императорской четы на всем протяжении их царствования, проведенного в неразлучности и неразрушимости их союза, характерной особенностью которого была взаимная искренняя любовь с первого до последнего дня. Этой идиллической картине противопоставлена окружающая среда, часто враждебная: лукавых царедворцев, хитрых политиканов, неверных присяге военачальников, амбициозных и часто ненадежных родственников, — с первого дня противостоящая августейшей чете. Подобная фабула делает роман чрезмерно прямолинейным и отчасти упрощенным: светлым образам противопоставлены классические злодеи, чьи эгоистические побуждения или зависть, своекорыстные интересы или чрезмерная гордыня невольно делают их противниками положительных героев. Отличие сюжетных ходов романа от поздних телевизионных сериалов, в основе которых также потом будут лежать сходные коллизии противоборства сил света и тьмы, лишь в том, что генерал Позднышев, хорошо знакомый с рядом мемуарных источников, использовал целый ряд документальных фактов в ходе обрисовки образов своих героев и противостоящих сторон, а кроме того, неоднократно проводил мысль о том, что в случае с описываемыми им событиями черты характеров его героев в отличие от вымышленных персонажей романистов неоднократно влияли на ход судьбоносных событий в стране и в окружающем ее мире в частности.
У автора нет вымышленных героев, и приписываемые им мысли и мотивы являются в понимании Позднышева прямым результатом их последующих действий, повлекших за собой цепь тех или иных событий в малом и большом масштабах. Это важно помнить, сталкиваясь с авторскими «подумал» или «пронеслась мысль», — то, чего по существу невозможно знать, однако возможно предположить.
Многие сцены на протяжении действия уже были ранее описаны в воспоминаниях его современников, увидевших свет за рубежами России, и знающему человеку сравнительно легко догадаться, какие из источников использовались автором в ходе написания тех или иных сцен романа. Не углубляясь в эту поистине массивную библиографию, нам достаточно здесь лишь просто констатировать этот факт.
Язык произведения может показаться современному читателю чрезмерно вычурным, вобравшим в себя порой ненужные в подобном произведении пафос и церемонность, что хорошо в написании популярных брошюр для нижних чинов, но излишне в большом прозаическом произведении, каковым является роман «Распни Его». В этом смысле можно сказать, что повествованию, с одной стороны, не хватает естественности и простоты, а с другой — порой оно отягощено публицистическим задором, не признающим сомнений или возражений. Здесь, думается, стоит встать на защиту автора, ибо его искренняя любовь к Государю и достаточная осведомленность по роду службы в общем положении дел в империи, приведшем к цареубийству, несомненно, довлеют над художником и хронографом, изображающим масштабное многоплановое полотно русской истории.
Выводы, к которым автор подводит своего читателя, вероятно, верны и почти неуязвимы для критики: бушующее политическое болото русского парламента, равнодушие одних и корысть других обрекли властелина огромной империи и его семью на постоянное одиночество и последующее заклание при традиционно безмолвствующем народе. Увы, все недавние опубликованные в той или иной форме книги, переосмысления событий марта 1917 — июля 1918 года, свидетельствуют именно о таком ходе событий.
Автор не опередил свое время. Он всего лишь живописал и рядом сцен вполне художественного свойства (едва ли все они были таковыми в реальности) воплотил на бумаге контуры великой исторической катастрофы XX века. Книга при его жизни, однако, так и не стала бестселлером, ибо сведущие в этом вопросе современники и так знали достаточно о личности Государя и последнем годе его жизни, а малосведущих отталкивала прямолинейность авторских суждений и безапелляционность мнений в оценках лиц и событий всех еще ясно памятных лет. Можно лишь утверждать, что книга генерала Позднышева оказалась именно той лампадкой пред образом Царя-Мученика, которая когда-нибудь должна быть зажжена людьми из уходящего поколения, в чьей памяти были живы многие картины тридцатичетырехлетней давности. Вместе с тем это был вызов либеральным посылам об анахроничности империй, о «воле народа» к демократическим переменам, о неспособности Государя к принятию своевременных и важных решений и прочим мифам, бытовавшим не только в Стране Советов, но и в среде русской эмиграции.
И все же труд Позднышева оказался весьма своевременным и по-настоящему «народным», в доступной форме повествующий о том, что дóлжно было помнить русским людям про своего Государя. Жанр романа выигрывал здесь еще и оттого, что облекал в художественную форму исторические факты, оживляя их и придавая им практически кинематографическую форму. Можно допустить, что если бы по роману кто-либо решил поставить кинокартину, то таковая бы имела несомненный успех, возможно, куда более значительный, чем малотиражное авторское издание «на свой счет»… Впрочем, величие замысла потребовало бы непредвзятого прочтения материала, исключительного внимания к фактам и историческому фону, соответствовавшему различным этапам жизни последнего Государя, чего нельзя, разумеется, было бы ожидать даже от весьма крупных кинофабрик тех лет — голливудских студий или французской «Пате»… В Советской стране, разумеется, подобный фильм в эту пору был бы просто немыслим. В скобках заметим: как едва ли мыслим он и в наши дни.
Было бы преувеличением говорить, что судьба книги сложилась неудачно. О ней знали еще до распространения, ибо сам автор выступал с чтением отдельных глав в парижском Союзе дворян. В дальнейшем ее раскупали отдельные подписчики; она передавалась автором в дар единомышленникам и добрым знакомым. Часть тиража, общая численность которого составила пятьсот экземпляров, так или иначе разошлась и почти сразу же нашла своих читателей. Другая в течение почти тридцати лет оставалась в распоряжении автора до его кончины в 1980 году и окончательно рассеялась по букинистическим лавкам с кончиной вдовы Сергея Дмитриевича в 1988-м.
Спустя шестьдесят шесть лет после ее первой публикации за границей эта книга станет доступной читателю в России, и лучшее, что можно пожелать в этом случае — познакомиться с ее текстом и оценить его в том виде и объеме, в котором их задумал и осуществил когда-то сам автор, до последних дней верящий в неизбежное торжество правды о Государе.
20 февраля 2018 года
О. Г. Гончаренко, д. и. н.
На заре жизни
(Вместо пролога)
Сватовство
О радость радостей! Нет, знаю,
Нет, верю, Господи, что Ты
Вернешь к потерянному раю
Мои томленья и мечты!
И. Бунин
Было утро. Горячее весеннее солнце ярко сияло с беспредельной высоты синего неба. Плыли едва заметно белые тучи. Розово-золотистый туман,
